Риоко с достоинством поклонилась, старательно подавляя ворохнувшееся в глубине души чувство неполноценности. Да уж, на таком фоне сама она, наверное, выглядит совсем убого.
Смерив её внимательными взглядами, туманницы молча повернули головы к девочке, словно ожидая её решения. Та неуверенно переступила с ноги на ногу, покосилась на господина Рокина, и, ухватившись за руку туманницы в «детском» платье (видимо, для храбрости), сделала крохотный шажок вперёд, буркнув:
— Здрасти.
— Макие, — укоризненно протянул господин Рокин.
Девочка шмыгнула носом, бросила короткий взгляд на своих спутниц, словно проверяя, рядом ли они, и старательно поклонилась.
— Риоко-сан, Широ-кун, рада приветствовать вас на своём острове.
Затем, чуть подумав, как-то неуверенно добавила стандартное «Пожалуйста, позаботьтесь обо мне» и юркнула назад, спрятавшись за пышной юбкой золотоволосой.
Риоко мысленно вздохнула. Кажется, всё ещё хуже, чем она думала. Мало того, что воспитанием девочки никто не занимался, так она ещё и людей дичится. Да уж… Но плохо или хорошо, надо начинать налаживать контакт.
— Здравствуй, Маки-тян, покажешь нам свой дом?
Девочка бросила ещё один быстрый взгляд на туманниц и коротко кивнула:
— Умгу.
— А чаем усталого комиссара у вас могут напоить? — поинтересовался господин Рокин, состроив нарочито жалобную гримасу.
— А у нас чая нет, только кофе, — улыбнулась ему девочка.
— Мда… — господин Рокин как-то печально вздохнул. — Чая нет, и счастья тоже. Ладно, пусть будет кофе.
— Тогда побежали! Ой… — уже готовая сорваться с места девочка остановилась, смущённо ковырнула песок носком кроссовка, спохватившись, неловко поклонилась. — Прошу за мной, Риоко-сан, Широ-кун.
— Инга? — господин Рокин вопросительно обернулся, но его странная спутница даже не пошевелилась, явно не желая покидать самолёт, лишь бесстрастно бросила:
— Нет.
— Понятно. Что ж, идёмте.
Выложенная аккуратными плитками дорожка вела вглубь острова мимо нескольких сооружений, которые Риоко так и не смогла опознать. То ли замысловатые аттракционы, то ли какое-то оборудование. Вот зачем, например, нужна поляна с идеально круглой площадкой, усыпанной белоснежным песком? И что это вообще?
Когда они проходили мимо, песок в центре круга внезапно потемнел, взвившись пыльным смерчем.
— Хару, Кири, вы видели?! — воскликнула девочка, резко останавливаясь.
— Две целых, сорок шесть сотых, — даже не повернув головы, сообщила золотоволосая.
— А я говорила!
— Это в рамках погрешности.
— И ничего не в рамках! Фактор Токугавы-Бонэ тоже надо учитывать.
— Для подтверждения данной теории недостаточно статистических данных.
— Но метод экстраполяции…
— Ничего не доказывает.
— А вот и доказывает! — Уперев кулачки в бока, девочка явно собралась спорить и дальше, но тут вмешался господин Рокин, мягко напомнив:
— Макие, вообще-то тебя ждут.
Недовольно насупившись, девочка прикусила губу, но всё же сдалась:
— Ладно. Кири, сделаешь ещё один маркер?
Шатенка взмахнула рукой, выудив из воздуха переливающийся всеми оттенками зелёного шарик, протянула девочке.
— Спасибо! — взяв шарик, та присела на корточки, аккуратно опустила его на песок с самого края площадки. Выпрямившись, отошла. Шарик пару секунд постоял, качнулся и не спеша покатился по кругу.
— Это что, Спираль Ноллана?! — вытаращился на странную полянку Широ.
— Ага.
— Ничего себе! — Широ даже привстал на цыпочки, пытаясь рассмотреть что-то в центре. — В ролике Токийского университета такую показывали, но там радиус сантиметров двадцать всего, а тут…
— Четыре метра, пятьдесят два сантиметра, — сообщила девочка с гордостью. — Хару-Хару сделала!
— Круть!
— А то!
Риоко обеспокоенно покосилась на господина Рокина, отслеживая его реакцию. Вдруг ему не понравится столь вольное общение Широ с девочкой? Всё-таки их с сыном статус до конца не ясен, а Маки-тян подопечная самой Конго-сама… Но тот, уловив её взгляд, лишь успокаивающе качнул головой и всё так же мягко напомнил:
— Макие.
— Идём, идём, — откликнулась девочка. — Сейчас, только запишу.
Коснувшись широкого браслета на левой руке, она быстро забегала пальчиками по вспыхнувшей в воздухе виртуальной клавиатуре, набирая какой-то текст, состоящий больше чем наполовину из математических символов. Закончив, полюбовалась на результат своих трудов, довольно кивнула:
— Вот! И никакая это не константа!
После неведомой «спирали» Риоко как-то по-новому взглянула на раскиданные вдоль дорожки сооружения. То есть, это всё не детские игровые аттракционы, а научное оборудование?! Быть не может! Или всё же… Она покосилась на девочку, которая в данный момент с жаром доказывала Широ, что программная оболочка от Хьюги — это супер, и вообще «будущее за векторными интерфейсами».
Да, кажется, с Маки-тян будет непросто.
Правда, насколько непросто, она поняла, только оказавшись в доме, где жили девочки. Обычный, одноэтажный, в традиционном стиле, внутри он выглядел откровенно безумно. Половина стен исписана формулами и непонятными значками, на полу стопки книг и журналов, там и сям расставлены странные приборы, а прямо в центре комнаты из подушек и мягких игрушек выложено этакое гнездо, видимо, заменявшее спальню. Но добил её кухонный уголок. Стол, несколько шкафчиков, холодильник, микроволновка и… кофейный автомат. Уличный кофейный автомат!
До глубины души поражённая открывшимся зрелищем Риоко обернулась к господину Рокину, но тот в ответ лишь беспомощно развёл руками, как бы показывая: «Я же говорил».
***
Как говорил один киношный персонаж: «Воспитатель — это не профессия, воспитатель — это половая ориентация». Так вот, у «домомучительницы» с ориентацией было всё в порядке.
Ещё по дороге на остров я несколько раз пытался донести до Сатоши всю глубину проблем с девочкой-гением и подружками-туманницами, но та лишь понимающе кивала, соглашалась, однако, явно мне не верила. Видать, думала, что нагнетаю. Ну, в самом-то деле, ребёнок же. Воспитание хромает? Социализация не очень? Умна не по годам? Не страшно. Требуется лишь внимание и твёрдая женская рука. Воспитаем, научим, накормим, в кроватку уложим и в макушку на ночь поцелуем. Всё будет хорошо.
Так что, в конце концов, я отступился. Всё-таки недаром говорят, что лучше один раз увидеть.
И вот, увидела. На губах застывшая улыбка, глаза размером с блюдца… Шок — это по-нашему.
Но в себя пришла быстро. Нет-нет, никаких указаний и приказаний, мягко, проникновенно… «Маки-тян, зачем писать на стенах? Это же неудобно и нерационально. Лучше взять настенную доску… Да, Харуна-сан, именно такую, большое спасибо. Вот, сейчас повесим её на стену… Смотри, как удобно. Пишем, если нужно — доску переносим в другое место и записи всегда перед глазами. Что ты говоришь, Широ-кун? Записывать на нескольких досках отдельные блоки расчётов, а потом собирать из них готовые формулы? Так библиотеки при программировании подключают? Конечно, попробуйте. Нет-нет, лучше вон на той стене, смотри, как там места много. А я пока здесь что-нибудь приготовлю. Харуна-сан, поможете детям? Спасибо. А вы, Киришима-сан, не могли бы помочь мне с обедом? Благодарю»… И так далее, и тому подобное.
В общем, минут через пять всех пристроила к делу. Харуна с детьми бегала вдоль стен, перенося записи на доски и развешивая их в правильном порядке, Киришима ходила вокруг плиты, внимательно наблюдая за процессом приготовления правильного бульона для рамена, а я забился в уголок с чашкой кофе и не отсвечивал, чтобы тоже к чему-нибудь не приставили. Полный порядок, короче.
Нарезавшая овощи Сатоши внезапно бросила: «Дети, только недолго, обед через двадцать минут», — и я лишь головой покрутил в невольном восхищении. Это ж надо было скилл «Мама всё видит» так прокачать. Ведь даже не обернулась!
Тормознувшие на пороге детишки едва ли не хором провопили: «Хорошо, мам! Да, Риоко-сан!», после чего, радостно топоча, вылетели на улицу.
Ну, понятно, Макие не терпится похвастаться своими «игрушками», а пацану просто в радость побегать на собственных ногах. Простое детское счастье. Прямо завидки берут.
Допив кофе, я с трудом подавил зевок и поднялся на ноги.
— Господин Рокин, обед сейчас будет, — тут же вскинулась женщина.
— Простите, Сатоши-сан, пора, — я сожалеюще развёл руками. — Киришима, проводи, пожалуйста.
Выйдя на улицу, я выбил из пачки сигарету, покосился на недовольно поджимающую губы туманницу…
— Киришима?
— Детёныш лишний, — отрубила та.
Ревность — как много в этом слове.
Найдя взглядом детей — Макие в данный момент стояла рядом с непонятной хреновиной, больше всего напоминающей пилон протосов из «Старкрафта», и что-то важно объясняла благоговейно взирающему на это чудо пацану — я покачал головой:
— Нет, он как раз очень нужный.
— Почему?
— Потому что детям необходимо общение со сверстниками. Для нормального развития и социализации. Игры, проказы, друзья, приятели… все атрибуты нормальной человеческой жизни.
— У Макие есть мы!
— И хорошо, что есть. Но, кроме подружек, девочкам нужны мальчики.
— Макие ещё не вошла в возраст полового созревания, — отмахнулась Киришима раздражённо. — Она маленькая!
Я лишь вздохнул, потирая лоб.
— Маленькая… Дети очень быстро растут, поверь.
— И этот самец всё равно не подходит, — заявила Киришима упрямо. — Он глупый!
— А вот тут ты очень сильно ошибаешься, — резко возразил я. — Во-первых, пацан далеко не дурак, а во-вторых… характер у него, что надо.
— На основании каких данных ты сделал такой вывод? — Киришима подозрительно сощурилась.
— Всё очень просто, — пожал я плечами. — Люди, ставшие инвалидами, делятся на две группы. Первые опускают руки и лишь ноют, жалуясь на несправедливость судьбы, а вторые стискивают зубы и продолжают жить, несмотря на полученное увечье. Парень из вторых. Не забросил учёбу, поступил на заочные курсы, где вошёл в десятку лучших учеников… Причём, заметь, самостоятельно, без нанятых репетиторов и инструкторов.