— Алексий, как считаешь, не пора уже твоим землякам объявиться? — спросил у него Текамсех. — И как, кстати, ты укажешь им дорогу?
— Да, я думаю, уже пора, оговоренное время пришло. Мы с моим заместителем Квинтом знаем приблизительную точку на побережье, куда можно добраться, как с моря на кораблях, так и пешком из Паленке. Нужно только найти поблизости гору, вершина которой видна с моря и вечером, когда стемнеет, запустить светящиеся ракеты-фейерверки, которые увидят на кораблях, и в ответ также запустят похожие.
— И кто сможет пойти в этот поход?
— Я думаю, пусть идёт Истэкэ, как почти местный житель, а с ним двое легионеров — для охраны и запуска фейерверков, это не самое простое действо. Через два дня пускай выходят, возьмут с собой достаточно пищи и воды.
— В здешних лесах много ручьёв с пресной водой, имеется и всякая дичь, так что голодать посланцы не будут.
— Тогда я сегодня же встречусь с ними, чтоб завтра собрались и послезавтра выходили, — подвёл итог легат. Написал сообщение для Квинта, где вкратце сообщил обо всех происшедших событиях и дал подробные инструкции — чтобы гонцы ничего не перепутали.
Вечером к нему явился центурион Сейвус. Неприязненно посмотрел на Кетери и сказал:
— Мне нужно с тобой поговорить, легат. Поговорить вдвоём, с глазу на глаз.
Когда Кетери вышла, бросив на него неприязненный взгляд, он усмехнулся и заговорил по-гречески, чтобы никто из майя его не понял, даже если подслушает.
— Тебе говорили, легат, о планах Верховного жреца?
— Да, сегодня ко мне приходил Мэхли.
— И тебе известно, что совсем скоро, на следующее новолуние снова намечается брачная церемония дочери Правителя и одного из военачальников Храмовой Гвардии?
— Это планы жреца, которые не имеют ничего общего с реальностью. Когда я выздоровею окончательно, поженимся мы с Кетери, и если Тооантух откажется проводить эту церемонию, найдётся и другой жрец!
— Да, ты верно говоришь, легат. Но позволь тебя спросить, если отвлечься от брачных планов и церемоний, что даёт нам вся эта карусель, ведь мы прибыли сюда не для того, чтобы устраивать свою личную жизнь, или организовывать развлечения местным аборигенам. Насколько я знаю, наша цель — добыть побольше золота и драгоценностей, а также организовать их промысел в будущем на постоянной основе!
— Всё верно, центурион. Мы хотим помочь народу майя объединиться вокруг сильного и справедливого правителя, который будет, кроме того, нашим верным союзником и обеспечит доступ к драгоценностям, а от нас взамен получит военную защиту и прочный союз с Римской Империей.
— А если наши новые союзники, получив власть, в лучшем случае откупятся от нас разовой подачкой, а потом скажут: “Всё, раздача драгоценностей закончена, мы теперь обойдёмся без вас, любезные римляне!”
— Вряд ли они так скажут. Даже если не учитывать их благодарность нам, они всё равно будут опасаться нашей силы — острых мечей, дальнобойных луков, аэростатов, общей воинской дисциплины!
— Так я о чём и говорю, легат! Мы гораздо сильнее всего этого сброда, и они это знают и боятся нас! У них есть свои правила и порядки, своя власть и сила, она ничтожна против нас, но достаточна, чтобы держать в узде всю свою павианью свору. Тооантух хочет править этой их страной — сам или через подставную марионетку. Ты знаешь, что Правитель Текамсех доживает последние дни, он смертельно болен, но не хочет уходить, пока не приведёт к власти своего сына. Если он станет правителем, то будет проводить свою линию — попытается объединить всех майя под своим руководством, сделать их сильными и независимыми, получить римское оружие, но не римскую власть, и вскоре, когда к этим берегам пристанет очередная римская экспедиция, заявит, что Римская Империя им больше не нужна, и они не хотят нас здесь больше видеть!
— А правитель, поставленный Тооантухом, так, по-твоему, не сделает?
— Нет, не сделает, потому что ему это не нужно! Его цель также состоит в объединении всех майя, но не для создания сильного государства, а для укрепления власти жрецов вообще, и лично себя в частности. Чтобы павианы работали с утра до вечера, добывали камни и золото для нас, римлян, а своему правителю платили покорностью и тяжёлым трудом!
— И ты хочешь, чтобы мы поддержали такой бесчеловечный режим, чтобы мы получали золото, добытое по́том и кровью несчастных тружеников-майя?
— Мы пришли сюда для спасения Римской Империи, а не для рыданий о судьбе несчастных павианов, которые по иронии судьбы оказались владельцами несметных сокровищ! Мне всё равно, кто именно поднесёт нам эти сокровища, но по всем признакам, проще будет иметь дело со жрецом Тооантухом. Его цель — власть над этим стадом, и он готов поддержать римскую власть в обмен на невмешательство в свои дела. Скажу тебе откровенно, Алексий. Ко мне приходил гонец от него, предлагал сотрудничество на этих условиях. Если ты согласишься сотрудничать с ним, или хотя бы ему не мешать, он обещает не препятствовать заключению твоего брака с дочерью Правителя, а его сыну — личную безопасность. Он может остаться здесь на какой-нибудь спокойной должности, а может уехать в Рим вслед за своей сестрой. Мы заключаем соглашение с новым правителем, наполняем наши трюмы золотом и драгоценными камнями и отбываем в Рим. Наша миссия триумфально завершается, мы — герои и спасители Рима! Почиваем на лаврах, а в это время наши трудолюбивые павианы готовятся к приёму следующей экспедиции, добывают новые сокровища, за которыми мы скоро опять приедем. Я не тороплю тебя с ответом, легат. Но как только ты скажешь: “Да”, Верховный Жрец Тооантух назначит новую брачную церемонию дочери правителя уже с тобой. И ещё. Не пытайся обвинить меня в нарушении легионерской присяги — я не собираюсь её нарушать, так как буду действовать в интересах и во имя Великой Римской Империи! Салют, легат!
Сейвус вскинул руку в салюте, и не скрывая насмешливой улыбки, вышел из комнаты. Несмотря на боль и усталость, Алексий вызвал к себе Истэкэ, декана*Тиберия Октавиана и легионера Марка Флавия. Это были немолодые воины, с хорошей закалкой, а главное, не одобрявшие поведение гордеца Тита Сейвуса.
— Друзья мои, — промолвил легат, — у нас немного изменились планы — нужно очень торопиться, поэтому выходить придётся завтра. Собирайте всё, что вам нужно: еду, оружие, а главное — сигнальные фейерверки. Чуть позже я передам письмо для Квинта, там все инструкции для него. На словах передайте, что нужно очень торопиться, чтобы сорвать назначенную на следующее новолуние повторную брачную церемонию.
Он дописал в послание несколько фраз о планах жреца, а также о поведении Тита, запечатал, и передал декану Тиберию Октавиану с наказом передать лично в руки Квинту, или капитану Манию. На следующий день гонцы ушли, а Алексий стал ожидать появления Квинта с остальными членами экспедиции.
Посланники легата Деция пробирались к берегу моря без особых трудностей. Воины были закалёнными в походах легионерами, привыкшими к суровому быту, а Истэкэ, хоть и не принадлежал к военным, всё же был моряком, раньше также вёл простую, суровую жизнь и прекрасно понимал, что такое дисциплина.
Легионеры не очень хорошо владели языком майя, но Истэкэ свободно говорил по-латыни, и трудностей в общении отряд не испытывал. Редкие поселения отряд обходил стороной, ручьи с чистой водой, ягоды и фрукты попадались нередко, несколько раз в силки ловились птицы, а в ручьях и озёрах водилась рыба. Истэкэ всегда находил безопасный путь, а также указывал полезные ягоды и фрукты, рыбу и птицу, пригодную в пищу. Шли в светлое время суток, по ночам устраивали временную стоянку, один оставался дежурить, двое отдыхали. Отношения между членами отряда были спокойными и доброжелательными, все знали свои обязанности и выполняли их без споров.
Вскоре они подошли к точке на побережье, где должны были встретиться с кораблями экспедиции. Не очень высокая, но достаточная для наблюдения гора располагалась неподалёку. Когда наступили сумерки, они забрались на вершину, и Тиберий запустил в небо яркий фейерверк. Почти сразу с моря вспыхнул и рассыпался яркими искрами ответный огонь — значит, корабли были где-то рядом! Постановили спуститься поближе к берегу и с рассветом снова подать сигнал, чтобы вместе с капитанами судов чётко увидеть друг друга, ведь понятно, что ночью никто не будет пытаться приблизиться к незнакомому берегу.
Рано утром в пределах видимости показался головной корабль “Ромул”. Он приблизился как можно ближе к берегу, с него спустили шлюпку, и вскоре наши гонцы уже были на корабле. Декан Тиберий передал Квинту послание Алексия, тот пробежал его глазами, но вслух говорить ничего не стал — пригласил гонцов в капитанскую каюту, чтобы выслушать то, что не было написано на бумаге.
ПРИМЕЧАНИЕ:
* Декан — командир контубернии (десятка легионеров), соответствует современному младшему сержанту.
ГЛАВА XVI. ЛЕГАТ И ЦЕНТУРИОН
Гонцы рассказали то, что видели, в дополнение к строкам отчёта Алексия, о его ранении и кознях Тооантуха, но не обмолвились и словом о поведении Тита, из чего Квинт понял, что остальным легионерам пока об этом ничего не известно.
Он велел гонцам отдыхать, а сам попросил зайти капитана Мания, которому одному решил рассказать о поведении центуриона Сейвуса: второй капитан, Секст Нонус, также как его друг Гай Аркадий, и хаотический учёный Алекос Варкарис, предпочитали не вмешиваться во всякие разборки, однако на них можно было положиться в том смысле, что они никогда не пойдут против руководства экспедицией. И уж тем более, нельзя было посвящать в планы центуриона прочих легионеров и их начальников. Лучше всего будет, если они просто станут выполнять приказы командиров, и не пытаться управлять процессом.
Капитан выслушал Квинта, досадливо крякнул:
— Всё время ждал от него какой-нибудь подлости! И что мы будем с ним делать, с этим любителем власти?
— Алексий пишет, что нужно срочно выдвигаться в Паленке. Правитель Текамсех очень плох, он может умереть со дня на день. Нужно успеть завершить брачную церемонию Алексия и Кетери, чтобы после его смерти Мэхли сразу мог стать правителем, согласно законам майя — очень важно, чтобы народ поддержал нового правителя, а если закон не будет соблюдён, этот самый народ очень легко настроить против него.