вы скажите, как только услышите что-то знакомое.
Священнику понадобилось всего несколько минут, чтобы добраться до папки с именем Эстер Джонс.
– Джонс! – воскликнула Бетти. – Это было второе имя, упомянутое в завещании. Клара Каперс – Клара Джонс… Мы-то думали, что она стала Джонс, когда вступила в брак, а оказывается… А там написано, как звали ребенка этой Эстер?
Священник раскрыл тощую серую папку и почему-то вздохнул.
– Одну минуточку… Вот: Эстер Мильсон Джонс, поступила в приют 22 октября 1921 года. В ноябре 1921 года она родила девочку весом семь фунтов и пятнадцать унций, которую назвали Клара Татиана. Мать и новорожденная чувствуют себя хорошо… – процитировал он и посмотрел на Бетти, у которой по спине побежали мурашки.
– Да, это она! Скорее всего она! Но что случилось с ней дальше?
– Дальше?.. Гм-м… Здесь написано, что в январе двадцать второго Эстер и Клара покинули приют и… А-а, это интересно! Имя отца. К сожалению, это вовсе не мистер Каперс, о котором вы говорили. Это некий Эдвард Джон Минчин, проживающий по адресу… так… Лондон, Риппон-роуд, 24.
– Но… – Бетти нахмурилась. – Этого не может быть! Почему тогда моя бабушка завещала все свои деньги младенцу, который родился у двух людей, о которых я никогда не слышала?
Викарий слегка пожал плечами.
– Этого я не знаю, дорогая моя, – сказал он. – Но… То, что вы никогда не слышали об этих людях, вовсе не означает, что ваша бабушка о них не знала. Скорее наоборот… К тому же теперь у вас есть настоящее имя этой девочки.
Бетти удивленно взглянула на него.
– Да, моя дорогая. Вы разыскивали Клару Каперс или Клару Джонс, но теперь вам известно, что она носила имя Клара Минчин. Клара Минчин с Риппон-роуд… – Священник откинулся назад с видом человека, удачно решившего сложную задачу. – Мне кажется, мисс, что ваши поиски почти завершились…
51
Сложив руки на коленях, Летиция печально наблюдала за тем, как Арлетта открывает большую картонную коробку.
– Кажется, твоя комната пострадала не так сильно, – проговорила она негромко. – Нет, я, конечно, не знаю, что́ у тебя там было, но многое уцелело. Например, твой платяной шкаф остался совершенно не тронут огнем, да и дверь была закрыта. Быть может, твои платья немного попахивают дымом, но… – Она нервно сплела и расплела пальцы. – Надеюсь, ты не будешь слишком огорчена.
В последние три дня Летиция только и делала, что без конца извинялась. Кроме того, она торжественно поклялась, что больше никогда в жизни не выпьет ни капли спиртного. А ее муж поклялся, что больше никогда не оставит ее одну. Лилиан поклялась, что теперь, когда о матери есть кому позаботиться, она перестанет нервничать и злиться, а Филипп поклялся увезти ее на все лето в Канны, где у его родителей была роскошная квартира на са́мом побережье, так что во многих отношениях пожар был благословением. Впрочем, во всех прочих отношениях он оставался трагедией. Семейное гнездо Миллеров превратилось в угли и пепел. Любимые платья сгорели или так провоняли дымом, что носить их все равно было нельзя. Сгорели все игрушки Джеймса. Пропали навсегда семейные фотографии. Но самой серьезной была потеря той атмосферы невинной радости и веселья, которая нисходила на каждого, кто ступал на порог этого дома. Арлетта, во всяком случае, ощутила ее очень отчетливо, когда девятнадцать месяцев назад приехала сюда с Гернси. Дом Летиции казался ей волшебным, зачарованным местом, но теперь он превратился в обугленные развалины, а семья, которая когда-то в нем жила, лишилась своего казавшегося неколебимым достоинства и уверенности. На данный момент, во всяком случае, могло показаться, будто Миллеры ничем не отличаются от абсолютного большинства.
Арлетта сунула руки в коробку и достала оттуда свою косметику, свои заколки и обручи для волос, шкатулку с украшениями, фотографии матери и отца в серебряных рамках, альбом с фотографиями, несколько открыток от Годфри, тонкое нижнее белье, чулки, клубные программки и коробку из-под сигар, в которой хранила самые дорогие ее сердцу фотоснимки. Со дна коробки Арлетта извлекла незаконченную вышивку, недовязанный берет, с десяток романов в мягких обложках и – из самого дальнего угла – небольшой квадратик белого муслина.
Несколько мгновений она просто разглядывала его. Арлетта помнила, где он лежал – в ящике ее ночного столика. Она сама положила его туда в тот день, когда Годфри впервые пришел к ней в «Либерти». Казалось, это было в другом мире. В другой жизни. Сейчас Арлетта поднесла ткань к носу и понюхала. Муслин пахнул в основном гарью, но она почувствовала – или это ей показалось – легкий запах сандалового дерева и корицы. Запах, который в ее сознании навсегда был связан с Годфри.
– Ну, ты довольна? – с беспокойством спросила Летиция. – Ничего важного не пропало?
– Нет, – ответила Арлетта совершенно искренне. – Все самое важное на месте. Спасибо.
Летиция тяжело опустилась на пеструю оттоманку и прижала кончики пальцев к груди.
– Слава Богу! – с облегчением выдохнула она. – Слава Богу! Наконец-то хорошие новости. Наконец-то!..
А Арлетта уже думала о том, что не видела Годфри целых три дня. Пожар спутал все ее планы. Она чувствовала, что должна оставаться с Летицией, Лилиан и прочими Миллерами, должна как-то им помочь, успокоить или хотя бы просто быть рядом. Совесть не давала ей бросить их и заниматься своими делами, хотя по большому счету Арлетта мало что могла сделать. Но завтра… Завтра вся семья должна была переселиться из дома родителей Филиппа в огромную квартиру рядом с лондонским офисом компании, в которой работал мистер Миллер. Больше того, крупная строительная фирма уже получила заказ на строительство нового особняка, и Арлетта чувствовала, что ничто больше не мешает ей заняться устройством своей жизни. И когда Летиция (трезвая, как стеклышко!) наконец ушла, она подсела к зеркалу, чтобы поскорее привести себя в порядок, потом надела чистое платье и, выйдя на улицу, поехала в Блумсбери на свою прежнюю квартиру, где по-прежнему жила Мину.
– Вчера вечером я видела Гидеона, – сообщила Мину, одной рукой удерживая зачесанные наверх волосы, а другой закрепляя их заколками.
При упоминании этого имени Арлетта почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.
– Он выглядел совершенно ужасно, – продолжала подруга.
– По правде сказать, мне совершенно все равно, как он выглядит, – заметила Арлетта холодно, и Мину с любопытством посмотрела на ее отражение в зеркале.
– Хотела бы я знать, в чем тут дело, – невнятно проговорила она, держа во рту несколько шпилек. – Помнится, одно время вы были настоящими друзьями, ну просто водой не разольешь. Гидеон, несомненно, был по уши в тебя влюблен, а теперь… Не понимаю, что могло случиться? Может быть, вы поссорились, или?.. Иногда мне кажется, что ты его просто ненавидишь.
Мину снова взглянула на Арлетту и не отводила взгляд довольно долго, словно надеясь вызвать ее на откровенность, но Арлетта только улыбнулась и сказала:
– Любовь не знает правил, Мину. И… хватит о Гидеоне. Расскажи лучше о себе. Ты уже присмотрела подходящего молодого человека, который готов ради тебя на подвиг?
Мину делано рассмеялась.
– Боюсь, что нет. Определенно нет. Впрочем, поделом мне, если я так и останусь старой девой, ведь в моем романе рассказывается о прекрасной, но одинокой девушке, которая ищет любовь в большом городе. – Она улыбнулась и слегка поправила затейливую прическу. – Ну вот, теперь мы обе выглядим просто божественно. Давай поскорее отправимся в клуб, отыщем этого «подходящего молодого человека» и заставим его на мне жениться.
Приехав полчаса спустя в «Голубую бабочку», они попали в самый разгар шумной вечеринки по поводу чьего-то дня рождения. Судя по тому, что среди присутствующих было много журналистов, ведущих светскую хронику, да еще по атмосфере еле сдерживаемого нетерпения, день рождения праздновал человек известный и, возможно, влиятельный. Заметив в вестибюле распорядителя, занимавшегося приемом гостей, Арлетта и Мину ловко загнали его в угол с твердым намерением не выпускать, покуда он не расскажет им все новости.
– Ну, скажите же, скажите скорее, чей это день рождения! – заговорщически шептали они.
– Прошу прощения, леди, но, боюсь, я не могу…
– Конечно, можете! Скажите нам немедленно, иначе мы очень огорчимся!
– Ну ладно… Сегодня юбилей Берти Лэнгдона.
– Потрясающе! – Обе девушки готовы были завизжать от восторга. – Душка Берти!.. Тот самый, который буквально на днях расстался со своей очаровательной женой!
И, переглянувшись, подруги многозначительно заулыбались. Берти Лэнгдон был знаменитым актером и очень, очень красивым мужчиной. А еще он был просто сказочно богат. Мину была влюблена в него уже несколько месяцев, и теперь, когда Берти развелся с женой, с которой был знаком чуть ли не с детства, собственные перспективы представлялись ей весьма радужными. Да и Арлетта тоже чувствовала, что судьба подарила им по-настоящему счастливый случай. Не то чтобы она собиралась извлечь из развода актера какую-то корысть, просто сегодняшний вечер в «Голубой бабочке» обещал быть особенно веселым и, может быть, даже драматичным!
И, взявшись за руки, подруги устремились в зал. Глаза их сияли, сердца бурлили весельем, головы полнились озорными проделками, и ни та, ни другая не подозревали, как в действительности закончится сегодняшний вечер.
За кулисами, как всегда, царили шум и толчея, но среди знакомых лиц Арлетта сразу выделила девушку, которую никогда раньше не видела. Сначала она решила, что это просто уборщица или чья-то ассистентка, но, приглядевшись, поняла, что это не так. По переброшенному через руку легкому пыльнику, по шляпке в руке и блуждающему взгляду она догадалась, что девушка только что пришла и что она кого-то ищет. Ну а мне-то что за дело, подумала Арлетта и уже хотела отвернуться, когда услышала, как девушка спросила проходившего мимо мужчину, нельзя ли ей поговорить с Сэнди.