Наступление Юго-Западного фронта тоже оказалось малорезультативным. Да иначе и быть не могло у ослабленных армий без новой подготовки. Брусилов это понимал и не требовал от подчиненных невозможного. После первых общих атак дело свелось к демонстрациям, и главный результат сентябрьского наступления состоял в том, что оно удержало против своего фронта австро-германцев, подарив Румынии почти месячный «тайм-аут». А некоторые успехи были лишь у 7-й армии, продвинувшейся в направлении Галича, и у 9-й. Ее войска преодолели хребты Обжна-Маре и Обжна-Фередэу, форсировали реки Сучаву, Молдову, Бистрицу, углубились в ущелья Восточных Карпат. Но австрийцы укрепились на перевалах хребта Родна, и преодолеть эти горы, спуститься в Трансильванию уже не получалось. 26.9 наступление было прекращено, и фронт 9-й армии остановился по долине Бистрицы, в районе Кирлибаба — Кимполунг — Якобенц — Дорна-Ватра (ныне в Румынии). Это было максимальное продвижение русских войск в 1916 г.
Хотя в общем-то в их рядах было много солдат и офицеров, которым все же суждено было пройти гораздо дальше — и по Венгрии, и по Германии. Брать Будапешт, Вену, Берлин… Когда 3-й кавалерийский корпус, штаб которого расположился в Кимполунге, запросил поддержку пехоты, ему прислали из 103-й дивизии батальон 409-го Новохоперского полка. Начальник штаба с удивлением увидел, что командует батальоном мальчишка-подпоручик, и узнав, что тому 21 год, доложил ген. Келлеру. Легендарный сподвижник Скобелева, "первая шашка России", вышел, посмотрел с доброй улыбкой на молодого офицера, взял его голову своими огромными ручищами и сказал: "Вот из таких и вырастают настоящие генералы…" Этим «мальчишкой» был А.М. Василевский. Будущий маршал, поступивший добровольцем в школу прапорщиков и участвовавший в боях с 1915 г., командовал взводом и ротой, которую вывел в лучшие, а когда выбило старших офицеров, принял батальон…
А рядом, в той же 9-й армии, сражался унтер-офицер 10-го Новгородского драгунского полка, будущий маршал, Г.К. Жуков. И сражался отлично, за 2 месяца заслужив 2 Георгиевских креста. Будущий маршал Ф.И. Толбухин был ранен, но снова вернулся в строй, дослужился до штабс-капитана и командовал батальоном. В летних боях Юго-Западного фронта получил тяжелое ранение и контузию будущий маршал бронетанковых войск рядовой П.С. Рыбалко — и тоже вернулся в полк после излечения. Будущий генерал армии ефрейтор П.И. Батов после установления позиционного фронта переквалифицировался в разведчика, таскал «языков», удостоился Георгиевской медали. В одном из поисков его тяжело ранило, товарищи сочли погибшим. Но солдат Савков не захотел оставить тело друга немцам, на плечах вынес к своим — где и выяснилось, что отделенный еще дышит. А на Северном фронте вот так же совершали отчаянные вылазки будущие командующие фронтами унтер-офицеры К.К. Рокоссовский и И.В. Тюленев. Грудь Рокоссовского украшали 2 Георгиевских креста и 2 медали, Тюленев его обошел — стал кавалером полного Георгиевского банта.
На Балтфлоте водил в атаки свой эсминец будущий адмирал капитан II ранга Л.М. Галлер. На Западном фронте командовал Мингрельским полком будущий маршал полковник Б.М. Шапошников — прежде служивший в штабе кавдивизии и назначенный в полк, когда при упоминавшемся коллективном подвиге там погибли офицеры, сняв противогазы. В коннице продолжал воевать будущий маршал унтер-офицер С.К. Тимошенко, в авиаотряде — будущий маршал авиации ефрейтор С.А. Красовский, на Кавказском фронте — будущий маршал С.М. Буденный, во Франции — будущий маршал ефрейтор Р.Я. Малиновский. В составе тяжелой мортирной бригады готовился к отправке на фронт будущий маршал унтер-офицер И.С. Конев. Заканчивал кавалерийскую школу будущий маршал И.Х. Баграмян, а морское училище — будущий Адмирал Флота И.С. Исаков. Поступил в Константиновское артиллерийское училище будущий маршал Л.А. Говоров, а в кавалерийскую школу — доброволец, гусар Черниговского полка, будущий командарм П.А. Белов. Храбро воевали на различных участках будущий маршал бронетанковых войск С.И. Богданов, будущие командармы прапорщики Г.П. Сафонов, Ф.И. Кузнецов, И.В. Болдин и многие, многие другие. А в конце года был призван в состав 15-го Сибирского запасного полка рядовой И.В. Джугашвили…
Да ведь и в других странах оказывается, что "главные действующие лица" Второй мировой вышли из Первой. В составе Чехословацкой бригады участвовал в Брусиловском прорыве и заслужил два солдатских Георгиевских креста командир взвода Л. Свобода, будущий командир Чехословацкого корпуса и президент страны. В российском Польском легионе воевал М. Жимерский, будущий главнокомандующий Войска Польского. Во Франции после ухода с поста Первого лорда Адмиралтейства толково командовал солдатами У. Черчилль, проявил себя талантливым офицером молодой Монтгомери. Под Верденом попал в плен де Голль, после нескольких попыток побега был брошен в тюрьму — и может быть, как раз из этого опыта вынес твердое убеждение на будущее, что сдаваться немцам нельзя.
В штабе 2-й румынской армии выделялся в лучшую сторону деловитостью и энергией (и в худшую — прогерманскими симпатиями) капитан Йон Антонеску. На Итальянском фронте бывший редактор левой газеты Бенито Муссолини дослужился до капрала и был ранен. А поскольку флот Австро-Венгрии всю войну проторчал без дела, то ничем не смог отличиться капитан I ранга Миклош Хорти. Ну а в Германии школу Первой мировой прошли фактически все военачальники войны грядущей — Браухич, Рунштедт, Манштейн, Клейст, Лееб, Клюге, Кюхлер, Гальдер, Паулюс, Редер, Рихтгофен, Геринг, Шперле, Шернер, Вейхс, Бок, Кейтель, Фалькенхорст, Томас, Гудериан, Рейхенау, Рейнхардт, Лист, Вицлебен, Мильх, Кессельринг, Хубе, Штеммерман и т. д. и т. п. Адольф Гитлер в октябре 16-го был ранен в ногу, после госпиталя получил отпуск. И посетил Берлин и Мюнхен, которые произвели на него ужасное впечатление царившими там пораженческими настроениями. Гитлер отнес это на счет евреев и вражеской пропаганды. И именно тогда ему пришла мысль после войны заняться политикой. На фронт он, по воспоминаниям современников, вернулся с удовольствием, "как в родную семью".
61. РУМЫНСКИЙ ХАОС
После летних неудач и потерь настроение в Германии было плачевное, а в Австро-Венгрии еще хуже. Срочно требовалась крупная победа, чтобы поднять тонус и немецкого народа, и союзников. И такую возможность подарила Центральным Державам Румыния (и Франция, подтолкнувшая ее к войне). 15.9 Гинденбург издал приказ: "Главной задачей армии ныне является сдерживание всех позиций на Западном, Восточном, Итальянском и Македонском фронтах с использованием всех наличных сил против Румынии". Бои шли везде. На Сомме немцы кое-как отбивали повторяющиеся атаки, а в глубине обороны по распоряжению Гинденбурга и Людендорфа началось строительство сильнейшей укрепленной "Линии Зигфрида", что позволило бы при необходимости отвести войска из Нуайонского выступа.
Италия предприняла седьмое наступление на Изонцо, опять безрезультатное и с большими потерями. Пользуясь тем, что Центральные Державы оттянули часть сил против Румынии и в Македонии осталось 10 дивизий против 18 у Антанты, двинулся вперед и Салоникский фронт. Англичане, потеснив болгар, перешли р. Струму, французы и сербы заняли г. Флорину. Но наступление шло вяло и нерешительно. Кроме того, в это время началась заварушка в Греции. Греков возмутило вторжение болгар на их территорию, не без содействия британской агентуры восстал Крит, объявив себя на стороне Антанты. Туда отправились лидеры проантантовской партии Венцелос и адмирал Кондуриотис. Происходили манифестации в Афинах, тысячи солдат собирались в Пирее, требуя отправить их на Салоникский фронт. Но в руководстве страны преобладала прогерманская партия и сторонники нейтралитета. В результате Греция оказалась на грани гражданской войны, что вынуждало ген. Саррайля действовать с оглядкой на тыл.
А 26.9, как раз когда остановилось наступление русских, Центральные Державы обрушились на Румынию. Против нее было собрано 2 группировки. Северная, в Трансильвании, из 9-й германской и 1-й австрийской армий (9 немецких и 11 австро-венгерских дивизий) под командованием Фалькенгайна, и Южная, в Болгарии (1 немецкая, 8,5 болгарских и 1 турецкая дивизии) под командованием Макензена. Фалькенгайн должен был на широком фронте сокрушить румынскую армию и через Трансильванские Альпы вторгнуться в Валахию с северо-востока, а Макензен сперва наступать в Добрудже, вдоль Черного моря, а потом нанести удары через Дунай с запада и юга. Таким образом вся Румыния охватывалась с трех сторон и превращалась в гигантский «мешок», "супер-Канны". Этот план, кстати, был разработан еще Фалькенгайном, Гинденбург лишь перехватил его реализацию.
Могла ли Румыния избежать катастрофы? Безусловно. Если бы, обнаружив сосредоточение противника, ее войска своевременно отошли из Трансильвании и укрепились на перевалах Трансильванских Альп — горы там не слабые, до 2, 5 км, и даже при технической отсталости на такой позиции можно было остановить врага. А часть дивизий выделить на берег Дуная — тоже исключительный рубеж обороны. Однако румыны и не подумали оставлять то, что удалось захватить. И, остановленные австрийцами, стали ждать, пока русские не помогут одержать новые «победы». А получилось — ждать удара. Он стал сокрушительным. Многие полки побежали сразу после начала артподготовки. В других запаниковали командиры и приказали отступать. Но об организованном отступлении и речи не было, стали откатываться. Части перемешивались и рассыпались. Бросали пушки. Поджигали зарядные ящики и повозки с патронами — и движущиеся следом страдали от рвущихся в огне боеприпасов, что еще более усугубляло панику. Почти сразу австро-германцы отбили Германштадт, 1.10 вошли в Петрошаны. И на плечах отступающих румын двинулись на перевалы Трансильванских Альп.
"Крайней" оказалась, конечно же, Россия. Жоффр снова разразился требованиями послать 200 тыс. солдат в Добруджу. Румынский помол Диаманди обивал пороги царя и Алексеева с планом бухарестского генштаба — чтобы руские сосредоточили 3 — 4 корпуса в Ойтузской долине, прорвались через Восточные Карпаты и ударили во фланг наступающим немцам. Чтобы разобраться в обстановке, в Румынию послали начальника Генштаба Беляева. И ему стали навязывать уже третью идею. Направить 3 — 4 русских корпуса прямо к Бухаресту. Загородить проходы в Трансильванских Альпах, а одновременно форсировать Дунай и вторгнуться в Болгарию. Царь отвечал французам, что послать столько войск в Румынию невозможно, части понесли большие потери и нуждаются в пополнении. И даже если послать, то подобная перегруппировка заняла бы не менее 1,5 месяцев. Поэтому было бы гораздо эффективнее активизировать наступление Салоникского фронта. И Алексеев тоже доказывал, что снимать столько войск — это значит оголить фронт. Ставка изыскала возможность отправить лишь 2 корпуса и севернее, чем просили румыны, в долину Бистрицы, чтобы они примкнули к армии Лечицкого. Но и на это было нужно 15–20 дней.