Горбань перевалил через сопку, взглянул в сторону своего дома — в окне увидел свет. Неужели пришел Гельмут? Ускорил шаг.
Горбань, не включая фонаря, поднялся на крыльцо, постучал в дверь. Понял: дома жена — она всегда закрывает дверь на задвижку. Открыла ему, даже не спросив, кто пожаловал.
— Ты, Ириша, смелая! Даже не спросила, кто стучит. А вдруг пришел бы чужой человек?
— Чего мне людей бояться? А тебя, Тарасик, я увидела в окно. Небось ходил на свой катер?
— Катер новый — приглядываю за ним.
Горбань нервно зевнул, поежился. Сняв плащ и фуфайку, в которой обычно ходил на рыбалку, попросил жену:
— Поставь, Ириша, чаек. Продрог на дожде... Как съездила в город?
Она рассказала, что в ателье заказала меховое пальто; сапоги по размеру не подошли, но продавщица обещала оставить, как только прибудет новая партия. Похвалилась шлепанцами. За «услуги» сунула продавщице пятерку.
— Хамье! Кругом хамье, — опять продолжительно зевнул Горбань. — Каждый норовит освежевать ближнего...
— Денежный перевод моей маме послал?
— Сто рублей. Вот квитанция. — Тарас Иванович пошарил в карманах брюк и тужурки — квитанции не нашел. — Где-то потерял. Может, в колхозе на столе оставил... Или выбросил вместе с пустой пачкой папирос.
Ирина насторожилась:
— Правильно указал адрес?
— Успокойся. Свое дело знаю.
Ирина прошла на кухню, поставила на плиту чай и, вернувшись, спросила:
— Кречет не приходил?
— Зачем он тебе?
— Про болезнь матери все же надо сказать? К чему хитрить...
— Я ему все уже сказал.
— И как он?
— Переживает.
— Ладно, садись пить чай, я сейчас принесу варенье.
Он выпил чашку чая, не сказав жене ни слова, а когда встал из-за стола и направился в свою комнату, позвал ее. Ирина вошла в тот момент, когда он из-под кровати доставал свой чемодан.
— Собрался в Москву? И билет взял?
— Кое-что для колхоза купить надо. Председатель давно просил съездить. Где мой новый костюм?
Ирина достала из шифоньера коричневую «тройку»:
— Меня с собой возьмешь?
— Нет, Ириша, в другой раз...
На крыльце дома послышались чьи-то шаги, кто-то постучал в дверь.
— Это Кречет пришел, — сказала Ирина, выходя в коридор.
— Я сам, — он отстранил жену. — Мало ли кого черти принесли. Ночь на дворе.
«Странно, чего он испугался?» — подумала она.
В прихожей зазвенел голосок Ани Деминой:
— Добрый вечер, Тарас Иванович. С вашей женой нынче встретилась. Она сказала, вы в Москву едете. У меня там братец двоюродный живет. Посылочку хочу передать. Ирина Васильевна дома?
— Проходите, — засуетился Горбань, — проходите. Ириша, подогрей чайку.
Хозяйка снова накрыла стол, наполнив фарфоровые чашки духмяным чаем. Горбань уселся в кресло.
— А ваш братец кем в Москве служит?
— Инженером. Коли с гостиницей будет трудно, можете у него остановиться.
— Хорошо, — одобрительно пророкотал Горбань. — Как тут не передать посылочку? Уважу...
— Хотела поехать с ним, — встряла в разговор Ирина Васильевна, — не берет. Говорит, дел у него там по горло. А мне так хочется трехцветный парик купить в столице. Это же крик моды. Утром ты блондиночка, в обед — брюнеточка, вечером — солидная дама с благородной сединой...
Тарас Иванович встал из-за стола, вышел покурить в коридор.
— Вы уж извините, Ирина Васильевна, что навестила вас, — сказала Аня.
Горбань, покурив, вернулся из коридора с таким видом, словно нашел наконец выход из трудного положения.
— Вот что, красавица, — обратился он к Ане, потирая руки. — Ночь на дворе. А тебе — пора. Муж, поди, заждался. Вот я тебя и доставлю домой на своем новом катере.
«Не хочет, чтобы я переночевала у них», — сообразила Аня.
— Так что поторапливайся...
Горбань лихорадочно соображал: «Если будут спрашивать о Кречете — у меня есть алиби. Аня подтвердит, что я отвез ее на катере домой. — И вдруг испугался: — Неужели не согласится?»
Аня побаивалась ехать с ним. И тогда выручила Ирина Васильевна:
— И я с вами поеду.
«Вот это здорово! « — обрадовалась Аня. Горбань промолчал, словно его это не касалось. Уже во дворе, взяв жену под руку, он спросил Аню:
— Как звать твоего двоюродного братца?
— Тарасом.
— Шуткуешь небось?
— Нет. А отчество у него Федорович.
— Значит, так, — решил Горбань, — билет у меня в кармане. — Он назвал поезд, время его отправления, номер вагона. — Приносите свою посылочку. Буду ждать.
Когда Аня скрылась в прибрежной темноте, он задумался. Чего это она пристала к нему со своей посылкой? Могла бы отправить и по почте...
Тревожное предчувствие все нарастало в нем.
Всю ночь «Ястреб» нес службу у островов. За сутки по фарватеру прошли три рыболовных судна и один сухогруз под флагом ФРГ, порт приписки Гамбург. Обогнув дальний от бухты остров, траулеры брали курс к Каменным братьям. Наступал рассвет — промозглый, глухой и ветреный. Над морем появился серый, как старая вата, туман. Холодными росинками он оседал на лицах моряков, одежде, палубных надстройках и, подгоняемый ветром, перекатывался на север.
Гаврилов находился на ходовом мостике. Берег в который уже раз запрашивал обстановку. Гаврилов доложил, что все без изменений, сообщил место нахождения корабля, погоду, хотя почему-то ему думалось — спокойствие на границе будет нарушено. Видимо, это чувствовал и комбриг Зерцалов. Перед самым выходом в море он позвал его к себе и сказал, чтобы в дозоре был весьма осмотрительным. Есть сведения, что ночью иностранное судно попытается высадить людей на наш берег. «Ваша задача — задержать судно-нарушитель!» — приказал капитан 1-го ранга. И теперь Гаврилову постоянно мерещилось чужое судно: то вдруг в темноте мелькнет зеленый огонек, то перед глазами качнется тонкая, как стебелек, мачта, то в крике чаек почудится протяжный гудок. Гаврилов нервничал, то и дело уточнял у штурмана место нахождения корабля, у вахтенного офицера — курс. Потом заглянул в рубку штурмана.
— Озеров, — окликнул он старшего лейтенанта, — вы не забыли, что в районе острова особенно чувствуется приливное и сгонно-нагонное течения? Постоянно следите за местом корабля.
— Есть, товарищ командир!
«Как быстро летит время, — подумал Гаврилов. — Вроде недавно Озеров прибыл служить на корабле, а уже старшим лейтенантом стал. Не заметишь, как на погонах у штурмана четвертая звездочка появится...»
— Цель справа двадцать, дистанция... — послышался голос вахтенного радиометриста.
Командир вскинул к глазам бинокль и в клочьях тумана увидел иностранную рыболовную шхуну. Она шла курсом норд, видимо имея цель достичь ближнего острова. Гаврилов был удивлен появлением рыбаков в этом районе. Промысел обычно здесь ведется редко — рядом фарватер. Может, это и есть то самое судно, о котором говорил комбриг? Такая мысль показалась ему вполне реальной. Шхуну следовало осмотреть и установить причину захода в наши территориальные воды. Вызвав на связь оперативного дежурного, Гаврилов доложил, что обнаружил иностранную рыболовную шхуну в наших водах, сообщил широту, долготу и погоду, а в заключение сказал:
— Буду производить осмотр. Как поняли? Прием!
Берег тотчас ответил:
— Пятый, я — Первый. Ваше решение одобряю.
«Сам комбриг на связи, — подумал о Зерцалове Гаврилов. — Тоже волнуется...»
Шхуна в полосах густого тумана казалась призраком. Гаврилов, оценив обстановку, скомандовал на руль:
— Курс сто десять градусов! — и приказал штурману рассчитать курс сближения с иностранцем.
«Ястреб», накренившись на правый борт, развернулся и, увеличив ход, пошел на перехват шхуны. Капитан-иностранец заметил пограничный корабль и тоже увеличил ход, хотя курс не изменил. До выхода из наших территориальных вод ему оставалось четыре-пять миль. Трезвон колоколов громкого боя приготовил корабль и его экипаж к встрече с возможным врагом.
— Первой осмотровой группе приготовиться к высадке! — раздалась команда по корабельной трансляции.
— Вахтенный офицер, включите пограничные огни и дайте шхуне сигнал «Застопорить машины и лечь в дрейф!» — Гаврилов обернулся к старпому. — Шхуна не случайно оказалась здесь, так что тщательно все осмотрите. Надо установить истинную причину захода в наши воды...
Ветер разогнал туман, видимость улучшилась... Шхуна продолжала двигаться. Гаврилов недовольно проворчал:
— Ну-ка, дайте ракету! Шхуну осветить прожектором!
Красная ракета вспыхнула ярким пламенем, прочертила в темном небе след. Море на какое-то время посветлело. Шхуна в луче прожектора тут же застопорила ход и плавно закачалась на волнах. Гаврилов взял в руки электромегафон и запросил старпома, стоявшего на шкафуте, готова ли осмотровая группа к высадке.
— Так точно! Инструктаж проведен. Разрешите отходить?
Катер с пятью моряками во главе со старпомом отвалил от борта и направился к шхуне.
На палубе судна в лучах прожектора Гаврилов увидел людей. Они что-то делали на корме. Острый глаз командира определил: что-то бросают за борт.
— Хитрят «рыбаки»! — и тут же связался с берегом, доложил обстановку: со шхуны выбросили какой-то груз за борт. Комбриг приказал ему точно зафиксировать место выброса груза и пообещал немедленно прислать водолазов.
Катер с осмотровой группой уже подходил к шхуне. Морякам-пограничникам предстояло высадиться на шхуну без трапа. Тут нужна сноровка и точный расчет. Матрос Климов сделал стремительный прыжок, ухватился за фальшборт. Шхуна дала крен на правый борт, и он повис над кипящей водой. Секунды Климову показались вечностью. Отброшенный крутой волной катер вновь подошел к судну, и матрос спрыгнул на свою палубу:
— Не рассчитал я, товарищ капитан третьего ранга...
— Не волнуйся, — подбодрил Климова Покрасов. — Сейчас поднимемся вместе.
После второго захода катер ошвартовался к борту шхуны. Климов первым стал подниматься на палубу судна. Покрасов следовал за ним. В это время из капитанской рубки выскочил человек. Два тигриных прыжка, и верзила оказался почти рядом с Покрасовым. Он вскинул руку, что-то выкрикнул. Матрос Климов прикрыл собой Покрасова, и в ту же секунду раздался выстрел. Люди на палубе иностранной шхуны засуетились. Капитан, полный, седой мужчина с бородой, в кожаной кепке, кричал на подчиненных. Покрасов не слышал его слов, но по жестам рук понял — капитан негодует...