— Квартира, где вы остановились, надежная? — спросил Жорж.
— Очень даже. Хозяин инженер, работает где-то на почтовом ящике. Я тут один документик вам прихватил показать.
— Что это? — спросил Жорж, когда увидел в руках Горбаня красную книжечку.
— Пропуск на военный объект, — пояснил Горбань. — Может, пригодится?
— Ладно, потом об этом потолкуем, — Жорж встал. — Нам надо спешить. Моя машина стоит неподалеку от метро, в переулке. Иди следом. Поедем в лес.
Ехали они неторопливо. Ночь все окутала темнотой. Навстречу попадались машины с включенными фарами, сильно били по глазам светом, но Жорж уверенно вел «Волгу». Наконец свернули в лес, на небольшую полянку. Жорж, выключив фары, вышел из машины.
— Грибы будем собирать при свете луны, — ехидно усмехнулся он. — Прошу не отставать.
Лес был густой, темный, под ногами хрустели сухие ветки, но Жорж шел не оглядываясь. В просветах между деревьями светила луна. Горбань едва поспевал за ним, ноги у него гудели, он стал сильнее хромать.
— Что, нога болит? — замедлив шаг, спросил Жорж.
«Вот тип, знает, что я был когда-то ранен в ногу», — грустно подумал Горбань. Устало зевнув, он ответил:
— Ноет потихоньку. — И уточнил: — Она у меня всегда ноет на сырую погоду, но если надо, я готов идти всю ночь. Я выносливый.
Они вышли на небольшую полянку, пересекли ее и углубились в чащу. Казалось, тут не пройти, приходилось руками отводить в стороны тугие ветки, они больно стегали по лицу. Наконец Жорж остановился Горбань подошел к нему.
— Вот и наш заветный пенек, — Жорж кивнул в сторону дерева. — Садись на траву, а я достану груз, все проверю, а уж потом поставим на место.
Жорж вынул из сумки миниатюрную радиостанцию, закамуфлированную под пенек, включил радиоприемник и послушал. В эфире разноголосо шумели голоса, слышалась музыка, Жорж повернул переключатель, и зажглась сигнальная лампочка, извещающая о том, что заработал радиопередатчик.
— Все хорошо, Дракон... — сказал Жорж. Горбань от его слов поморщился, услышав свою кличку. — В сущности, так оно и должно быть. Теперь старую рацию снимем, а эту поставим.
— Помочь?
— Я сам... — Жорж длинным тонким ножом осторожно поддел кору пенька, снял рацию и положил ее в сумку, затем стал устанавливать новую. Горбань хотел посветить ему зажигалкой, но Жорж отвел его руку в сторону.
— Сиди тихо, огня не надо, — грубо сказал он.
И вдруг неподалеку от них ярко вспыхнул фонарь, осветил их и кто-то громко сказал:
— Не двигаться!
Жорж, оглушенный этим внезапным окриком, растерялся. Горбань в один миг упал на траву, покатился по ней, выхватил пистолет из-за пояса и выстрелил. Фонарь погас, раздался глухой вскрик. Горбань метнулся в кусты. Жорж грустно вздохнул: «Он убежал, а меня схватили...»
Чекисты привели Жоржа к машине. Федор Васильевич, осветив его фонариком, сказал:
— Добрый вечер, господин Блейк! Как это вы, атташе посольства, в столь поздний час оказались в подмосковном лесу?
Блейк, надменно улыбаясь, сказал, что в этот воскресный день он собирал в лесу грибы, поздно вечером ехал домой, на дороге увидел человека, который попросил подвезти его.
— Я говорит этому человеку, — Жорж перевел дыхание, — что тороплюсь. Тогда он пригрозил мне пистолетом и потребовал отвозить его в лес. Я вынужден был это делать... И я рад, господин русский офицер, что вы спасай меня. Я сообщу об этом моему послу...
— Вы задержаны, господин Блейк, с поличным, — сказал ему Федор Васильевич. — Это ваш груз? — он кивнул на сумку, в которой находилась миниатюрная радиостанция.
— Груз не мой, — заявил он. — Это все его, русский человек, — повысил он голос. — Вы поймай его, и он скажет, что я говорит правду. Я протестую против мой задержания. Я официально заявил, что сумка не мой и все, что в ней есть, принадлежит незнакомому мне человеку...
Федор Васильевич, руководивший операцией, предложил атташе сесть в машину. Блейк предупредил, чтобы в его машине, которая по требованию русского человека оставлена им на обочине дороги, не пропал ни один гриб.
— Я собирай грибы весь день. Я промок. Мой жена ждет грибы ужинать...
Задержанный дипломат был доставлен в город. В беседе с работниками Комитета государственной безопасности он вновь повторил придуманную им версию и пытался доказать, что стал жертвой неизвестного русского «бандита».
— Я сейчас же, немедленно позвонит в мой посольство, и вы будете нести ответственность. Я прошу освободить меня.
На лице Федора Васильевича вспыхнула улыбка. Блейк понял, что его протесты никто всерьез не принимает.
— Вы, господин атташе, изобличены в шпионской деятельности и были задержаны в тот момент, когда пытались установить радиостанцию вблизи оборонного объекта. Эту радиостанцию доставил вам не русский бандит, как вы изволили выразиться, а ваш сообщник Тарас Иванович Горбань.
— Неправда! — крикнул Блейк. — Я протестую. Я никогда не видел этот человек, никогда с ним не встречался...
— Тогда мы вынуждены представить вам доказательства, — Федор Васильевич выложил на стол целую пачку фотодокументов. — Вчера Тарас Иванович Горбань приехал на Ленинградский вокзал, так? Вот на этой фотографии вы тоже прибыли к поезду, но встретиться с ним не пожелали, вы просто хотели проверить, нет ли за ним «хвоста». На другой фотографии запечатлен момент вашей встречи с Горбанем у кинотеатра «Баку». — Он медленно поднял третью фотографию. — Я очень сожалею, что ее качество не очень-то хорошее, но на ней четко видно, как вы прикуриваете сигару от зажигалки Горбаня. Там же, у кинотеатра «Баку». Вы одеты в черное кожаное пальто... Теперь о грибах. Вы их не собирали, а купили на Ленинградском рынке у старика. Вот эта фотография. Узнаете себя?
Блейк не шевелился. В его голове стучало: «Все, это — конец. Попался как карась на крючок...»
— Может, вам показать фото, на котором вы прохаживаетесь у дома, где остановился Тарас Иванович Горбань? — спросил сотрудник госбезопасности. — Пожалуйста.
Блейк покосился на фотокарточку. Да, это был он, в том же черном кожаном пальто, без головного убора.
— Я там оказался совершенно случайно, — начал вилять дипломат. — Но сумка это не мой, сумка русский бандит.
Федор Васильевич окликнул своего помощника:
— Виктор Иванович, приведите сюда «бандита».
Блейк насторожился, руки у него дрожали, казалось, что он вот-вот выронит сигарету. Дверь открылась, и в кабинет ввели... Тараса Ивановича. Голова его была перевязана, лицо вспухшее.
— Гражданин Горбань, — сказал Федор Васильевич, — чья это сумка?
— Моя сумка, — глухо отозвался Горбань. — Я привез в ней ему радиостанцию, — и он кивнул на Блейка. — Потом мы поехали с ним в лес, чтобы ее поставить, а старую снять.
Атташе при этих словах сник.
Горбаня увели.
Тут же в кабинете полковника в связи с изобличением атташе в шпионской деятельности был составлен соответствующий акт. Прибывший представитель Министерства иностранных дел СССР ознакомился со всеми материалами и пригласил на место разбирательства ответственных сотрудников посольства. Сюда прибыл третий секретарь посольства, который и был подробно информирован об обстоятельствах задержания с поличным атташе посольства Блейка, который занимался деятельностью, несовместимой с его дипломатическим статусом.
— Я немедленно доложу о случившемся моему послу, — заверил секретарь.
Вместе с Блейком он отбыл в посольство.
«Ну что ж, теперь можно поговорить и с Тарасом Ивановичем», — сказал себе Федор Васильевич. Но прежде чем приказать привести к нему Горбаня, он снял трубку ВЧ и позвонил Сергееву. Тот сразу же ответил.
— Иван Васильевич, добрый день, — сказал он в трубку. — Операция завершилась. Дипломат пойман с поличным. Видимо, завтра МИД объявит его персоной нон грата... Нет, нет, не скромничай, тебе большое спасибо за четкую работу... Нет, Кошкин приедет не скоро. Он ранен и лежит в госпитале. Главбуху удалось выстрелить, и пуля попала майору в живот. Да, будет операция. Как дела с рыбаком? Так, так, ясно... Вполне возможно, что он попытается уйти на тот берег. Гляди там в оба...
Федор Васильевич положил трубку и только тогда велел привести к нему Горбаня. Вошел тот хмурый, смотрел на генерала исподлобья.
— Гражданин Горбань, — негромко заговорил генерал, — вы обвиняетесь в шпионаже, а также в попытке убить мичмана запаса Василия Кречета...
Горбань сидел на стуле не шевелясь, его тонкие побледневшие губы были плотно сжаты.
— Скажите, кто такой Старик? — спросил генерал.
Вместо ответа Горбань заговорил о другом:
— Там, в лесу... — он передохнул, — я кого-нибудь убил?
— Вы тяжело ранили майора Кошкина, — ответил генерал. — Он в крайне тяжелом состоянии. Завтра его будут оперировать.
«Так ему и надо, — отметил про себя Горбань. — Как собака ходил по моим пятам, все вынюхивал. Даже в Москву следом за мной приперся...» А вслух сказал:
— Я и сам не знаю, как выстрелил. Это я сделал машинально. Я страшно испугался...
— А взрывчатку на подводную лодку подложили тоже машинально? — спросил генерал. — Тогда вы действовали под кличкой Дракон. У нас есть перехваченная шифровка, которую вы передали в сорок четвертом году своему шефу Паулю Зауеру. Помните такого?
Ледяной холодок пробежал у Горбаня по спине. Он с трудом разомкнул губы.
— Скорее решайте мою судьбу...
Генерал неторопливо прошелся по кабинету, спросил:
— Кому вы должны были доставить груз от дипломата?
— Вы же знаете, а спрашиваете, — усмехнулся Горбань. — Петрасу Грейчусу.
— Вы хотите сказать — Гельмуту Шранке? — прервал его генерал.
— Да, Гельмуту Шранке.
— А куда Гельмут Шранке собирался отправить этот груз?
— Не знаю, — Горбань уставился взглядом в потолок. — Это вы спросите у него, если Гельмут еще не сбежал на ту сторону. А Старика я не знаю. Я даже не знаю фамилии дипломата, которого вы схватили. Он назвался Жоржем, а кто он, я понятия не имею.