Ноги сами принесли Рафаэля к магазину спиртных напитков. Выбрав пару бутылок нордиканского односолодового виски, он расплатился через комм-код, радуясь, что магазин с полным самообслуживанием – контактировать с живыми людьми он был сейчас не в состоянии. Дома, никому ничего не объясняя, заперся в комнате и заранее приготовил постель на своей узкой тахте. Все равно потом отрубится. Пусть сразу будет площадка, куда падать. Засыпать в одежде на неразобранной постели – значит обеспечить себе отвратительное утро, а ему и так погано. Рафаэль достал стакан, откупорил бутылку и налил себе виски.
В дверь осторожно постучали. Рафаэль открыл. Мать молча протянула ему бутылку минеральной воды и инъектор с «тоником».
– Спасибо. У меня есть в аптечке спрей, – сказал Рафаэль.
– Рафи, я не знаю, до какой степени ты напьешься. И ты тоже. Выглядишь ты, честно говоря, ужасно. Не буду лезть тебе в душу и тем более читать лекции. Ты большой мальчик, сам все знаешь и умеешь отвечать за свои поступки. Мне достаточно того, что ты не станешь буянить и крушить мебель. Но похмелье – штука коварная. Так что если спрея не хватит, вот тебе инъектор. И все же надеюсь, что ты остановишься вовремя.
Через дверь Рафаэль еще услышал, как она объясняет Эрику: «Ему просто надо побыть одному». Он благодарно улыбнулся и снова наполнил стакан.
43.
Эрик очень не любил не понимать, что происходит. А сейчас он не понимал ничего. Раф, конечно, никогда не отличался общительностью, но после вылета всегда находил время поговорить с братом. Тем более после той истории, когда «Сирокко» пропал на месяц. Осенью было здорово. Они даже успели вдоволь погулять по городу, и Раф смеялся и рассказывал интересные истории. А вот с зимы Раф стал какой-то странный. В отпуск решил лететь один. Это еще ладно, действительно, не с родителями же в двадцать восемь лет отдыхать, тем более что отец занят на службе, в этом году отпуска у них не совпадали. Эрик тоже не мог ехать с ним – курсы. Хорошо еще, в Клэр-Фонтэн съездили. Энсин Деверо – прекрасный человек, и чего брат на него фыркал, спрашивается? Но вроде перестал. Как раз после того летнего вылета и перестал. А теперь вот рванул один в отпуск. И даже не сказал, куда. Махнул рукой – мол, сначала на Азуру, а там, может, попутешествую. Это Раф-то, который без подробного плана даже в магазин за углом не выйдет. Наверное, самому скучно стало так жить. Эрик бы точно не смог. Сам он за два месяца, к собственному удивлению, даже соскучиться не успел – Клэр-Фонтэн, рассказы Эжени, тренировки со Снайпером… Да, звать сержанта Вонга по имени Эрик отвык за два дня. И очень радовался, что такой боец хвалит его успехи. Но и гонял его Снайпер куда больше, чем даже того же Костю. И называл своим учеником.
А потом Раф вернулся. Прошел к себе, мрачнее тучи, и вышел только на следующий день. Сказал, что возникли проблемы, но пояснять отказался наотрез. Эрик не настаивал – во-первых, если Раф не хочет отвечать, от него ничего не добьешься, а во-вторых, он слабо представлял себе проблемы, с которыми его брат не смог бы справиться. Обидно, что фотографий не привез – утопил комм-карту. И рассказывать так ничего и не стал. Видимо, эти самые проблемы вконец испортили настроение. Так бывает – вот вроде все нормально, а потом случится какая-то гадость, и уже ничего не радует. А потом отпуск закончился, и Эрик совсем перестал видеть брата.
Сегодня они договорились встретиться после совета. Эрик приехал заранее, привычным маршрутом забежал в столовую и долго смотрел, как расходится командование флотилии. По рассказам брата он знал почти всех. Адмирал Андраде, совсем седой, с пронзительными голубыми глазами. Рыжая Альберта О’Рэйли – Эжени сейчас похожа на нее, как родная дочь. Капитан Бенецки – коренастая и крепкая, больше похожа на мужчину, чем на женщину, настоящая космическая волчица. Молодого кареглазого брюнета Эрик не узнал, наверное, кто-то из недавно назначенных, Раф рассказывал. Сестры Ридо – действительно невозможно отличить, посмотришь и кажется, что в глазах двоится. Капитан Да Силва и Раф вышли почти последними.
Эрик хотел было подойти к брату, но Раф жестом остановил его:
– Прости, сегодня не выйдет. Мне нужно срочно уехать. Скорее всего, буду поздно. В другой раз, ладно?
Эрик, наверное, выглядел совсем расстроенным, потому что Раф все-таки подошел и потрепал его по макушке. Еще раз сказал «прости» и ушел. А теперь вот вообще заперся и пьет. Не первый час уже. Может, Эжени знает, что происходит? Они же с Деверо вместе живут, может, он что-нибудь ей говорил?
Эрик снял с зарядки комм и написал: «Слушай, что случилось? Брат вернулся мрачнее тучи и напился. Он не то чтобы стопроцентный трезвенник, может иногда выпить, но никогда не напивался пьяным. А сейчас просто в хлам».
Через пять минут от нее пришел ответ: «Ох, это, наверное, из-за того совета. Я от Люсьена слышала. Но не знаю, что там происходит. Он-то не участвовал».
«Ну да, совет капитанов. Его созывают, когда надо обсудить что-то очень важное. Отец и Рафи говорили, что было что-то плохое, но они не могут рассказать подробности. Нельзя».
«Да понимаю. Хочешь, приходи завтра в гости, у меня тут как раз пара вопросов по истории возникла».
«Отлично! Прибегу и посмотрим, что у тебя за трудности. Мы твоего штурмана не напряжем? А то вдруг ему тоже паршиво. Если не захочет, чтоб мы у вас зависали, можно пойти ко мне. У нас не страшно. Мой отец убивает только внешних врагов, мама занята в лаборатории, а брата ты и так знаешь и абсолютно не боишься».
Впервые Эжени не ответила на «твоего штурмана» «не мой, а свой собственный». Прошла пара минут, прежде чем на экране появилось ее сообщение:
«Не, Люсьен вроде в порядке и будет рад видеть. Впрочем, его завтра все равно почти весь день не будет дома».
– Ну хоть у кого-то все в порядке, – выдохнул Эрик и пошел перетряхивать лицейские конспекты по истории.
44.
7 июня 3049 года
– Оклемался, жертва радиопомех?
– Селина? – несмотря на поганое настроение последних дней, Враноффски улыбнулся. – Тебя уже выписали?
– Да меня и не вписывали. Перед прилетом Габриэль меня осмотрела, сказала, что могу ехать домой, но за попытки рукопашки она мне лично открутит голову. Я даже в кои веки настроена послушаться. Еще пару раз надо будет показаться, а так порядок. Я, собственно, к чему – как ты смотришь на то, чтобы пойти потанцевать? Как ты ведешь – мне руки почти не понадобятся.
– Знаешь, если честно, совершенно нет настроения, – Враноффски спохватился, что это могло прозвучать совсем невежливо, и поправился: – То есть в прошлый раз все было очень здорово, я не прочь повторить, но… не сейчас.
Он уже готовился к тому, что Селина опять помянет «приказ старшего по званию», но она неожиданно сказала:
– А тогда просто приезжай ко мне. Я хочу тебя видеть.
Прежде чем Ари нашелся с ответом, Селина прислала текстовым сообщением адрес и отключилась. Он почесал в затылке и пошел собираться.
Из кухни сногсшибательно пахло бабушкиными ореховыми булочками, и у двери уже топтались Ник, Дан и Алиса. Ну правильно – у всех троих экзамены полным ходом, едят, не вставая из-за компьютеров, и в основном таскают сладости.
– Ба, я в гости, – крикнул Ари. – Подруга позвала. Буду, наверное, поздно.
– К Селине, что ли? – бабушка с хитрым видом обернулась от плиты. – Привет передавай. И не только привет, подожди-ка…
Она достала с холодильника коробку и отправила туда содержимое одного из блюд. Горами булочек была заставлена почти вся кухня.
– Бабуля, ты на весь Штормград напечь решила?
– Да ладно тебе! Ну сам посмотри – ребятам для мозгов сладкое нужно, вон, от учебников не отрываются. У Алека трудный процесс был, тоже надо подзарядиться. Да и дедушка хоть и говорит, что не любит сладкое, а никогда не откажется. Амалия с Витей заглянуть собирались… – она отставила в сторону еще одно блюдо. – Да и Стив любит покушать.
Враноффски хрюкнул. Бабушка Луиза все-таки уникум. Ну кто еще пару наемников с другого конца Галактики практически запишет в любимые внучата? А главное, они сами возражать не станут! Со Снайпером они точно друг друга нашли – про «любит покушать» бабуля сильно преуменьшила. Враноффски сам на отсутствие аппетита никогда не жаловался, но куда уж ему.
На пороге маленькой квартиры в офицерском квартале Враноффски напустил на себя загадочный вид и спрятал коробку с булочками за спину. Селина открыла ему дверь и хитро прищурилась:
– Ты что думаешь, я выпечку твоей бабушки через коробку не учую? Выкладывай!
– Ничего от тебя не спрячешь! – с наигранным разочарованием вздохнул Враноффски и вручил коробку ей. – Бабуля успела кое-что спасти от голодного подрастающего поколения. Хотя и наготовила, как всегда, на полк.
– Очень понимаю это поколение! Так, из чаев могу предложить смородиновый, еще вроде бы оставался лимонник.
– А то мы этого лимонника в перелете не напились! Давай смородину.
Селина достала из шкафчика стеклянный заварочный чайник и две таких же кружки. Комнату наполнил запах смородинового листа. Ари пил чай и оглядывался по сторонам – в гостях у Селины он еще не был. Обстановка была предельно аскетичной, выделялся только застекленный шкаф чуть не во всю стену, где были заботливо расставлены модели звездолетов. Селина как-то упоминала, что она их коллекционирует. Ари решил, что на ближайший праздник подарит ей какую-нибудь редкую модель. Когда там у нее день рождения? Вот стыдоба, друг еще, называется… Лихорадка нордиканская, мозги не работают совершенно!
– Враноффски! – возмущенно заявила Селина. – В моих чаях ничего психоактивного нет, чтобы настолько выпадать из реальности! В конце концов, это уже становится неприлично!
Вместо стандартного извинения Враноффски сказал:
– Слушай, тресни меня по башке, а?
– Это еще зачем? Мне, в принципе, нетрудно, да и желание такое есть, но ведь зашибу же ненароком!
– Да, может, хоть так эта трекл