– Знаешь, мой парк памяти – это вся моя команда. Сейчас, пожалуй, в живых остался только я. Ты никогда не задавалась вопросом, почему на «Сирокко» такой молодой экипаж? Потому что с этим кораблем я в очередной раз начал сначала. Остальные все тут.
– Приказ есть приказ, – ровно ответила Габриэль. – Кадровые вопросы в мою компетенцию не входят.
Капитан подавил желание взяться за голову:
– Если Нуарэ пока нет, это не значит, что кому-то надо срочно занять нишу штатного зануды. Тебе эта роль точно не идет.
Габи лишь подняла на него тоскливые глаза, которые от упоминания Нуарэ стали еще более тоскливыми. Да Силва придвинулся ближе и совершенно отеческим жестом положил ей руку на плечо:
– Я не о кадровых вопросах. У каждого из нас есть такой скверик. А то и целый парк. У меня там и ребята, к которым я прибился на «Фаэтоне», и те, с кем я летал до «Сирокко»… а теперь и эти пятеро. И все мы не раз, не два и даже не двадцать передумали: «А если бы вот тогда я сделал или не сделал вот этого, и он был бы жив?». Но «если» у нас не бывает. И я знал, на что иду. Знала и ты.
– Поймите меня правильно, капитан, я не боюсь смерти. Только это не значит, что я буду с готовностью ей кого-то отдавать.
– Это все понятно, – мягко улыбнулся капитан. – Я потому тебя и взял в экипаж, что видел – ты у смерти будешь любого вырывать зубами. И я не предлагаю тебе ни сдаваться, ни становиться равнодушной. Да ты и не сделаешь ни того, ни другого. Я просто не хочу, чтобы ты сгорела раньше времени в сожалениях о невозможном. Потому что то, что для тебя – «просто работа», для множества других – чудо за пределами возможностей. Я другого такого медика не найду.
– Альма Барретт, то есть, простите, лейтенант Баретт, моя заклятая подружка по Академии – спец по ожогам на три головы выше меня. Только вам придется ее делить с капитаном Бенецки, она будет против. Зои Крэнстон, если отбросит чрезмерную осторожность, еще всем покажет. На покойного доктора Леблана я старалась равняться. Ну и коммандер Тихомирова с «Борея», коммандер Валери, у Теней много класных медофицеров. Так что, капитан, спасибо за поддержку, но сейчас вы мне польстили.
Тут Да Силва все-таки взялся за голову. Габриэль неисправима. В таком настроении она трех Нуарэ перенудит.
– Я в курсе, что высококлассных медиков у нас много. Но того же Нуарэ большинство признало бы безнадежным. И Вонга полтора года назад – тоже. И никто бы их не осудил. А ты выцарапала одного и с шансами выцарапаешь другого, потому что вот уж наши планетные госпитали точно хоть из пепла поднимут, главное – успеть поймать нужный момент. Ты – успела. За дальнейшее ты уже не в ответе. Да, я понимаю, что тебе не все равно, но тебе на своих плечах всю Сомбру не вытянуть.
– Я должна была попытаться, – механически повторила Габи. – Тем, кого я спасаю, нужна жизнь, мне – вера в то, что все это не зря. Возможно, я эгоистичная сука, отрицать не стану, но если уж выигрывать, то выигрывать всем. Иначе у победы в самом деле странный вкус.
– Габи, я тебе разрешаю лично плюнуть в рожу любому, кто скажет, что ты не попыталась и что мы не выиграли. А я от себя добавлю и не посмотрю, что челюсть еще о себе напоминает. А потом добавлю тебе по ушам, потому что кое-кого уже срывает в штопор, а рехнувшийся старший медик не входит в мои планы. Потому что если называть эгоизмом готовность самой на донорские органы разобраться, лишь бы все живыми долетели, то я не знаю, что называть альтруизмом. Мы долетели. Мы сорвали планы Терре. Мы не отдали ей ни одного из наших. А могли остаться там все или не довезти половину экипажа. И никто слова бы не сказал.
Ну хоть немного ожила. По крайней мере, в голосе зазвучало что-то прежнее:
– Остается верить, что Ра… эээ… коммандер вернется в строй. Его… не хватает. Их всех не хватает, но его хотя бы можно попытаться вернуть.
– Вот это уже другой разговор. Знаешь, я почему-то уверен, что Нуарэ вернется. А тебе бы от службы немного отдохнуть. На себя уже не похожа.
– Скажите, капитан, кто из нас после всего этого похож на себя? Да и из сомбрийцев вообще? Это война, капитан. Причем развязанная настолько нагло, что я, как сомбрийка, вне себя от такой наглости. И не хочу, чтобы это продолжалось.
Нет, намеков Габриэль не понимает категорически. Придется, значит, прямым текстом.
– Ни секунды в этом не сомневался, – усмехнулся Да Силва, вставая. – Но кружение в одном и том же еще ничьему здравому уму не способствовало. Марш домой и займись чем угодно, не связанным с этим вылетом.
– Это приказ? – без тени иронии спросила она.
– Если угодно, да. Но предварительно зайди к Темницки, она тебя с самого прилета хочет видеть, но понимает, что пока не до того.
– Есть выполнять, – совершенно спокойно ответила Габриэль, привычно вытянувшись по стойке смирно. – Но капитана Темницки я увижу завтра. Сегодня она сама на церемонии. Я ее видела.
Жоао увидел, что она вздохнула, хоть и пыталась это скрыть. Ну да, Лиза Темницки – тот еще персонаж, и после общения с ней он и сам-то порой чувствовал себя неуютно.
– Разрешите идти? – после некоторой паузы спросила Габриэль.
– Разрешаю, – кивнул капитан. И, убедившись, что Габриэль скрылась, чуть покачал головой.
32.
– Только одного не могу понять – на терранского черта я вроде не похожа, так какого же хрена она так меня боится? – сказал из-за плеча знакомый резкий голос.
Жоао обернулся. «Черта помянешь, он тут как тут», – вспомнилась ему старая как мир поговорка. «Черт» стоял перед ним в наглаженной парадной форме со знаками отличия медкорпуса и белой траурной повязкой на рукаве, безукоризненно начищенных ботинках и с такими стрелками на парадных брюках, что можно было порезаться. Тяжелые черные волосы убраны в строгий пучок, голубые, как нордиканский лед, глаза смотрят бесстрастно.
– Да тебя весь космофлот боится, – хмыкнул капитан, но тут же посерьезнел. – Лиза, на тебя вся надежда. Я язык до костей стер – ты меня знаешь, мне это проблематично – но нашу Габриэль всерьез переклинило. Конечно, у нее на это все основания, но выгорит же как пить дать. Скажи хоть ты свое веское слово.
– Да ладно, кэп! – Темницки усмехнулась, временно став похожа на человека, а не на ледяное изваяние. – Я, конечно, слышала что-то про страшного психиатра, чье имя нельзя называть, а то помрешь на месте, но считала это байками замордованных поступлением кадетов Академии. А бояться меня нормальному офицеру смешно и глупо. Насмешили бы, кабы не обстоятельства. Проблему вижу. Вам достался уникум, кэп, но она платит за свою уникальность страшную цену. Сами-то как думаете, почему она вцепилась в Вонга зубами и когтями? Кстати, как он там? Слышала, ему серьезно досталось…
– Говорят, даже встает уже. Ранения тяжелые, чудом ничего жизненно важного не задето. Очередь со спины дали, с-стрелки. Но в этот раз ему в чем-то повезло – отхватил по полной программе, но хоть не так выложился, как в прошлый раз. Свалился, Рош его в охапку и в медотсек.
– Терране, что с них взять! – безупречно красивое лицо на момент исказила неприкрытая злоба. – Повезло парню. Впрочем, насколько я его изучила, мне кажется, что его рассудку уже ничто не угрожает. Спасибо вашему уникальному доктору, которой мне теперь придется заносить мозги на место… Кто бы знал, до чего я все это не люблю. Не беспокойтесь, с годами еще обрастет цинизмом. Но пока… не то чтобы она была совсем без кожи, такие в медицину не идут, поверьте, но надо бы еще. В общем, недостаток, который исправит только время. Меня же интересует совершенно третий персонаж в этой истории.
Да Силва чуть поднял бровь, выжидая продолжения. Темницки взглянула на него в упор:
– Кэп, вы точно уверены, что безрассудная храбрость вашего первого помощника не была скрытой попыткой самоубийства?
Капитан помолчал пару секунд, а потом проговорил бесцветным голосом:
– Нет. Более того, сейчас почти уверен в обратном. Слишком хорошо знаю этот стиль.
– Так и запишем, – так же спокойно произнесла Лиза. – Просто если… или даже когда он вернется, мне же придется работать с его когнитивными функциями и всем прочим. Предпочитаю заранее знать фронт работ. Такие офицеры нам нужны. Правда, космофлотская СБ слегка навострила уши, когда он подал уведомление о полете на Азуру, а потом выходил в сеть с «Валькирии», но в остальном его лояльность безупречна. В конце концов, Хунд нейтрален, а приключений порой хочется всем.
Да Силва подавил желание хлопнуть себя по лбу и заорать «я идиот!». Во-первых, голова еще давала о себе знать, он сказал Габриэль правду, во-вторых, вокруг хватало народа, а в-третьих, он кое-что обещал все той же Габриэль. Но таких совпадений не бывает. Изо всех сил стараясь говорить предельно естественно, он произнес:
– Так вот куда он провалился на весь отпуск. Впрочем, это уж точно его дело, запретных территорий там нет. А вот вся эта леханская история, похоже, подкосила его сильнее, чем я думал.
– То есть, коммандер решил в некотором роде повторить подвиг своего дедушки, но откусил больше, чем смог проглотить? Не то, чтобы я намекала на то, что он стремился покрасоваться, он потомок национального героя, а не пафосный придурок, но сила моральных ориентиров – страшная вещь, и ни один Нуарэ не щадит ни других, ни себя. Более того, чтобы требовать от других работы на сто процентов, они выложатся на тысячу.
– Похоже на то, – мрачно кивнул капитан, чувствуя вместе с тем изрядное облегчение, что они отошли от опасной темы. – И я очень надеюсь, что этот кусок он все же прожует. Ох и везет же мне на уникумов в экипаже… Хотя, без иронии, везет. Я очень надеюсь, что Нуарэ выживет и вернется.
– Знаете, я тоже, – сказала Темницки. – А что до этого случая с терранами… Кто знает, улетели бы вы живыми, если бы не безрассудная храбрость ваших людей. Психика – странная штука, кэп. Очень темная. И я, хоть вся из себя материалист, но для меня понятие боевого духа – не пустой звук. Так что занесу я мозги на место и вашему доктору, мне она нравится, и вашему помощнику, он хороший офицер и точно заслуживает возвращения в строй и награды. До встречи, капитан, и пусть обстоятельства будут более благоприятными.