Столица Сомбры решила оправдать свое название – налетел ледяной резкий ветер. Вообще, как объясняла Амалия, на Сомбре достаточно тепло, снег на широте основных городов выпадает очень редко и сразу же тает, но ветра и дожди бывают очень неприятными. «Мягко говоря», – добавил про себя Дарти, поплотнее заматываясь новым шарфом и радуясь, что новую куртку ветер действительно не берет. Впрочем, вскоре даже выглянуло солнце (Дарти уже запомнил, что здесь оно зовется Палладой), красиво осветив неизвестные сиреневые кусты и небольшую белую церковь в конце улицы. На фасаде не было украшений, кроме символического изображения рыбы.
– О, это ж мы до третьезаветников дошли! Это…
– Я знаю, – улыбнулся Дарти. – На Терранове они тоже есть. Давай зайдем?
– Ты… верующий? – Амалия спросила об этом, как о чем-то необычном. Дарти махнул рукой:
– Да не то чтобы. Просто в детстве я дружил с одним пастором. Даже не то что дружил… пастор Томас нам был как старший брат. Знаешь, он ничем таким не грузил, типа ведите себя хорошо, а то в ад попадете, он даже не настаивал, чтобы мы в церковь ходили, все такое, – Дарти помолчал. – В Сферу я ушел после его смерти.
– Мне пойти с тобой или подождать?
– Да как хочешь, на самом деле. Я ненадолго.
Похоже, служба только что закончилась, людей в церкви было довольно много. И все же пастор, высокий старик с резкими чертами лица, сразу же заметил Дарти и благосклонно кивнул ему. Дарти подошел, чувствуя себя несколько неловко – он не мог вспомнить, когда последний раз заходил в церковь. Казалось бы, верующим он никогда себя не считал, тут его никто не знает, чего стесняться… Дарти вспомнил, как Женя сказала «Честное слово, драться проще!» – про магазин, что ли… Определенно проще.
Пастор обратился к нему по-испански, Дарти жестом показал, что не понимает. Пастор перешел на пиджин:
– Ты недавно на Сомбре, сын мой?
– Неделю, пастор…
– Серхио.
– Виктор, – впервые за пять лет Дарти представился так. Пастор Серхио мягко улыбнулся:
– Я рад видеть тебя, Виктор. Если тебе нужна помощь – приходи в любое время. И просто так тоже приходи, мы будем рады.
Амалия от входа видела смущенную улыбку Дарти. Сейчас это был не боевик Сферы, много повидавший и навсегда сохранивший следы пережитого. Совсем молодой парень (только сейчас Амалия осознала, что Дарти младше ее, пусть и всего на год), которому очень давно ни с кем не доводилось доверительно общаться.
– Пастор Серхио… – проговорил Дарти. Тот сразу же откликнулся:
– Да, сын мой?
Дарти чуть помолчал и выпалил одним махом:
– Знаете… все-таки не ваш я. Не гожусь я в верующие. Я боевик. Сам не вспомню, сколько народа перестрелял, и не жалею. Я только хочу попросить… если можно… помолитесь за душу пастора Томаса Крейна, с Террановы. Я не умею.
Он коротко склонил голову, повернулся и быстро вышел.
Амалия дождалась его у двери и молча взяла за руку. Дарти кивнул на скамейку перед церковью, предлагая сесть. На его лице читалась глубокая задумчивость.
– Наверное, я правильно сделал, – тихо заговорил он. – Я же тогда даже попрощаться не смог, да и не знаю я, как оно полагается. Знаешь, почему я Дарти? Не люблю, когда меня по имени называют. «Виктор» – это или в школе налажал, или старшие пацаны с разборками пришли. А Виком меня звал пастор Томас. Он сам-то совсем молодой был. Знаешь, такой парень из соседнего района, коренастый, в веснушках, руки в мозолях всегда. Все умел делать и нас учил. В школе чего не понимаешь, родаки запилили, работу найти не можешь – иди к пастору Томасу, он все разъяснит и поможет. Не могу с тех пор, когда еще кто-то меня так называет… Тебе можно, – быстро добавил он с улыбкой, которой Амалия у него раньше не видела.
Он замолчал, но Амалия ничего не говорила – она понимала, что ее слова сейчас вряд ли будут уместны. Действительно, вскоре Дарти продолжил:
– Ему едва сорок было, когда он умер. На ровном месте сердечный приступ. Говорили – всего себя раздал. Наверное, так и есть. За нас всегда горой стоял, чуть не до драки. «Детишками» называл, даже взрослых. И так мне без него все осточертело, что я в тот же вечер дал деру с Планеты. Думал, к черту все, уйду в Сферу, может, и пристрелят к хренам, да все лучше, чем в нашем городишке сторчаться. Все равно никому я там нахрен не нужен был. Родаки, поди, и хватились-то месяца через два в лучшем случае.
Амалия придвинулась ближе и погладила его по руке.
– Теперь тебе есть куда вернуться за передышкой.
Дарти задумчиво кивнул. Но почти сразу же усмехнулся:
– Да уж, передышка от всего этого определенно нужна. Вписался, называется, не подумав! Впрочем, пока мне скорее нравится то, что выходит.
– О, еще бы тебе не нравилось, – хитро улыбнулась Амалия.
– Ну так! Жив, плюс-минус цел, хотя некоторые пираты и сержант Каррера пытались этому помешать, накормлен и даже не вусмерть задушен счастливыми родственниками Ари. Последнее меня особенно удивляет.
– Да у нас вся семья такая, – засмеялась Амалия. – Нас много, но мы очень друг друга любим. Иногда мы ругаемся, но посмей кто сказать плохо про одного из Враноффски, ух что будет! А Арик вообще замечательный брат, хоть он и ворчит иногда как старый дед.
– Особенно когда без торта останется!
Оба расхохотались. Теперь это был все тот же Дарти, которого Амалия знала – но теперь она знала о нем и кое-что еще. Вдруг он снова посерьезнел:
– Я тут думаю… может, и правда, как Джонни говорит, морду в порядок привести? Народ вроде не пугается, но…
– Ой, выдумал тоже, – фыркнула Амалия. – Нет, если хочешь, я тебе и клинику найду, и все, но только если надо именно тебе. Ты мне нравишься с твоим лицом, а не с физиономией из сестренкиных сериалов. Да-да, нравишься. Вот, призналась.
Дарти обнял ее и долго молчал, но ответил уже обычным тоном:
– Да я, в общем, к своей морде привык, уже и не помню, как оно раньше было. Ну и писаным красавцем я, прямо скажем, и не был никогда.
– Ну вот и ради меня не надо из себя ничего такого делать.
– Договорились, не буду, – и Дарти широко ухмыльнулся.
14.
25 августа 3048 года
Селина Хендрикс как раз выходила из тира – сослуживцы давно шутили, что Селину вне службы найти очень просто, в любое время дня и ночи она будет там – когда пришел вызов от капитана О’Рэйли.
– Лейтенант Хендрикс, пока вы в отпуске, у меня к вам дело.
– Кого убить? – привычно отшутилась Селина.
– Пока никого, – рассмеялась О’Рэйли. – Знаю, сейчас скажете, что не по вашей части. Но я, как психолог, полагаю, что разнообразие полезно. Короче, у меня тут девочка из Старых Колоний, будущий кадет. На Сомбре всего неделю, осваивается. Вы порядки Академии забыть еще вряд ли успели, проинструктируйте, что и как, да и вообще возьмите под крыло. Мне кажется, вы поладите.
На самом деле, несмотря на шутки Селины, воспитывать молодое поколение ей было не привыкать. Начиная с приюта, в котором она выросла, и заканчивая тренировочным лагерем на Энкиду, ей регулярно доверяли младших, потому что знали – Хендрикс справится. Присмотрит, разъяснит, пресечет беспорядок. Хотя под взглядом, в котором так и чувствовалась сетка прицела, устраивать беспорядок никого не тянуло.
Впрочем, «девочка из Старых Колоний» не особенно смущалась. Чем-то она походила на саму Селину приютских времен – то же мальчишеское сложение и короткая стрижка. Она протянула руку:
– Привет… то есть здравствуйте. Не знаю, как правильно. Я Женя, или Эжени, как меня тут все зовут.
– Можно и на «ты», я, конечно, старше, но не так уж безнадежно. Я лейтенант Хендрикс. Но пока что я для тебя Селина.
– Отлично! Я как-то привыкла всех по имени звать. На «Сирокко» переучилась, но не совсем.
– О, «Сирокко»! Хотела бы я когда-нибудь получить туда назначение, – вздохнула Селина. – Кстати, там служит мой дружочек времен Академии. Но я туда хочу не из-за него.
– Ух ты, а кто?
– Леон Эрнандес его зовут. Мы были близкими друзьями, потом получили разные назначения, раскидало. Тем более он теперь семейный человек. Его супруга, кстати, я же вместе с Леоном как-то раз от шпаны отбивала, – Селина усмехнулась, вспомнив ту драку. – Ох и отделали же его тогда. Супруга, конечно – Леону еще поди наподдай. И как назло, ни одного патруля нацгвардов не было поблизости. Зато были мы с Леоном, которые от души надрались в честь совпавшего отпуска. Ну чего ты хочешь, вчерашние кадеты, а сегодня два бравых энсина, елки болотные, из первого полета вернулись, форсу полные штаны от парадной формы. А тут видим – пятеро на одного напали. Ну, в общем, мы им показали все прелести тренировок по рукопашному бою.
– А нечего лезть! – с азартом воскликнула Женя. – Ну ты настоящий боевик, прямо как наши!
– Уже немного слышала о твоей, хм, биографии, так что сочту за комплимент. А можно поинтересоваться, как тебя-то угораздило попасть в комбатанты в твоем возрасте?
– Опять мой возраст! – поморщилась Женя. – Я в пятнадцать лет в Сферу попала, ну чуть младше среднего, но ничего такого, нормальный возраст для боевика. Другой вопрос, что девчонок там почти нет.
– Резонно. Но тебе-то зачем в такую мясорубку соваться? Ты вроде не слишком похожа на того, кто жить не хочет. Предположу, что тебе приходилось стрелять, но не по-крупному. Я права?
– Ну да, я в боях не очень много участвовала, тем более что в Сфере правило – самых младших не трогать. Правда, не все соблюдают, я вот огребла пару раз, – она коснулась левого плеча и бедра. «Скорее случайность, – прикинула Селина. – Целились бы нормально, убили бы». – Ну и сама кое-кого пристрелила, сама не поняла, как. Я вообще не очень меткая, ну как – примерно как большинство наших, так что практически случайно все вышло. Хотя Люсьен вот говорит, что я хорошо стреляю.
Селина не взялась за голову разве что из природной сдержанности. Положим, она сама с детства мечтала о космофлоте, учитель физкультуры даже ворчал на нее, что перебарщивает с тренировками, но одно дело – космофлот, а другое – такой вот беспредел, где и в шестнадцать лет в любой момент могут убить. Ладно, повезло, не убили, а дальше-то что?