– Ага! Погоди только минуту, куртку скину – жарко.
Если бы Селина была романтиком, она сказала бы, что Сомбра решила показаться новым гражданам с лучшей стороны – погода стояла просто ненормально хорошая. Впрочем, по твердому убеждению Селины, не лучших сторон у Сомбры не было. Почему она и мечтала о космофлоте с детства. Защищать родную планету – чего еще можно хотеть от жизни? Отчасти Селина даже завидовала тем, кто застал времена открытой войны с Террой. Впрочем, эта война и сейчас могла вспыхнуть в любой момент, так что Селина не сомневалась – ей тоже найдется дело. И когда ее одноклассники писали эссе о людях, с которых хотели бы брать пример, она выбрала не популярного актера или политика, а героя прорыва терранской блокады – Жиля Нуарэ.
– А вот нашего Нуарэ я боюсь немного, – задумчиво сказала Женя, когда Селина рассказала ей об этом. – Ну то есть не то что прямо боюсь, но он такой весь правильный, что куда деваться.
– Станешь тут правильным, когда твой родной дедушка на главной площади в полный рост стоит. Видела уже, наверное, а нет, так покажу, если дойдем. У него же вся родня по мужской линии – военные, да и по женской тоже много кого. В общем, если твоя фамилия Нуарэ, репутация семьи входит в комнату вперед тебя. Великий Дом все-таки.
– Это типа как на Терре эта… аристократия была? – наверное, Селина скривилась очень явно, потому что Женя поспешила добавить: – Нет, я помню, что вы с Террой в контрах, просто больше сравнить было не с чем.
– Как бы тебе сказать… Так да не так. Ты не подумай, я тебя дурочкой не считаю, ты, наоборот, смышленая девчонка. Карты вон, слышала, читаешь уже как первокурсница. Просто для нас, ну, тех, кто тут родился, это вещи элементарные. А их труднее всего объяснять, потому что привыкаешь их каждый день видеть.
– Понимаю, – со смехом ответила Женя. – Мне вон про ту же Сферу трудно рассказывать, потому что уже очевидно все. Дарти вон тоже не понимал, чего Нуарэ никак себе уяснить не может, как у нас все устроено.
– Ну вот. Терранские аристократы – это кто? Это просто-напросто лица, приближенные к заднице императора или кто там у них еще был. А у нас ни императоров, ни империй отродясь не водилось, кроме Нордиканской, но они не в счет, они хорошие ребята. А Великие Дома – это потомки первых колонистов, которые вгрохали кучу сил и средств, чтобы поднять колонию от деревни, в которой все сделано из дерьма и дыма и держится на соплях, потому что больше не на чем, до того, что есть сейчас. Ну и обычно потомки хотят не ударить в грязь лицом перед предками. Тем более что про этих предков во всех учебниках истории написано.
– Фиу! – присвистнула Женя. – У нас уже и не помнят, как Треугольник заселяли. Как будто он всегда был. А еще кто Великие Дома? Ари говорил, его семья тоже…
– Да у него половина родственников – авторы университетских учебников. Кстати, толстенный учебник по высшей математике авторства Евгения Враноффски ты на первом курсе получишь.
– Вау! Вот так сидишь, рыбу лопаешь, а не просто так, а в Великом Доме! – Женя рассмеялась. – И облопались мы, надо сказать, знатно.
– Еще бы! Видела я по головидению программы тетушки Луизы. Переключила канал, а то чуть рукав жевать не начала. Думала, мне едой из проектора запахнет!
– Ой да! Парни наши и то объелись! Ну, это правильно, Габи вон говорила, Снайперу сейчас усиленное питание нужно.
Опять Снайпер. Он еще с первого разговора с Женей не шел у Селины из головы. Понятно, что услышала она немного, да и то немногое было изложено с точки зрения восторженной фанатки, но Селина привыкла слушать очень внимательно и из немногого извлекать многое. «И если это нормальный комбатант, даже и опытный, то я камбала!».
– А еще, – сказала Селина, – есть у нас такое ругательство – «лихорадка нордиканская». Слышала наверняка.
Женя кивнула:
– Габи, когда Снайпера откачивала, очень энергично ею ругалась.
– Представляю. Так вот, это на самом деле страшная болезнь, которая в свое время выкосила треть населения Бергштадта. Это столица Империи. Нордиканцы отчаялись и позвали на помощь сомбрийских врачей. А сомбрийцы нордиканцам обязаны еще с тех времен, когда Жиль Нуарэ кидался на терранскую блокаду. Нордиканцы помогли отбить атаку и нагнать на терран страху. Так вот, в благодарность за союз Сомбра отослала на Нордику делегацию врачей, в том числе и представителей дома Темпл. Сейчас, кстати, полковник медкорпуса Темпл – один из крутейших военных хирургов. А его предки лечили еще первых колонистов, которые только познакомились с местными болячками, а они, скажу я тебе, тоже не сахар! А еще в той делегации был Лев Враноффски.
– Темпл? Слышала! К нему Снайпер на реабилитацию ездит, точнее, Ари его возит. И Льва Враноффски видела, он Снайпером очень заинтересовался.
«Еще бы не заинтересовался», – подумала Селина. Нет, удавите ее на месте, но что-то тут не то. Если Женя и преувеличивает от восторга, то самую малость. Да Селина и сама уже успела кое-что изучить по этой истории с пиратами. И понять, что на Сомбре и Нордике попросту нет бойцов, способных вот так в одиночку пойти на флагман и остаться в живых. Неужто до этой задницы Галактики добрались боевые программы? Да нет, опять же не похоже. Лично Селина с этими ребятами пока не встречалась, и слава солнцу, но, насколько доводилось слышать, эти хреновы киборги к нормальному человеческому общению почти не способны. Личности нет, одни боевые навыки. А из рассказов Жени вырисовывался парень специфический, но вполне вменяемый. «Но, свет дневной, где ж его тогда так драться учили?!».
23.
1 октября 3048 года
– Слушай, Ари, я тут подумала – мы же мое новоселье толком и не отметили!
– Да не то слово! Кстати, кто-то еще и бессовестно зажал свой день рождения!
Вообще-то день рождения у Габриэль был еще пятнадцатого июля. Но тогда они прочно засели на «Кашалоте» и думали не о праздниках, а об окончании ремонта, прорыве через пиратов и возвращении домой. В перелете Габриэль было и подавно не до того, да и на Сомбре не стало проще – то разъяснить снабженцам, что огромный расход медикаментов был более чем оправдан, ничего не провалилось в черную дыру и не было съедено вместо завтрака, то написать отзывы про Зои и Джонни, а в случае Зои – еще и пачку писем в госпиталь полковника Темпла, то дополнить собственные исследования и показать их капитану О‘Рэйли, а это значило долгую и горячую дискуссию… В общем, в свою новую квартиру Габриэль приходила только ночевать. Хотя через месяц она поймала себя на том, что, кажется, делает так вполне сознательно. «Скромная квартирка» с точки зрения Жюля Картье была по меркам Габриэль огромной, и она натурально не знала, куда себя девать. Она давно привыкла к маленьким помещениям – еще с тех пор, как после грандиозной ссоры с матерью пятнадцатилетняя Габи демонстративно переселилась из своей комнаты в крыло прислуги: «Ах, тут нет ничего моего? Ну и не будет!». Сестры тогда активно язвили про «новую горничную», но их жестко приструнил отец. Впрочем, Габи к себе так и не вернулась, соседство с пожилой экономкой Рамоной ей нравилось куда больше. Дальше были казармы Академии и комната в офицерском общежитии после выпуска, а на «Сирокко» – маленькая каюта при медблоке. Габриэль привыкла именно к таким условиям. А тут в ее распоряжении оказалась спальня с кроватью таких размеров, что в ней можно было потеряться, гостиная, смежный с ней кабинет, две гостевых комнаты и кухня размером с иную столовую. Эта кухня и кабинет оставались пока единственными по-настоящему обжитыми помещениями. Но вечно так продолжаться не могло, и Габриэль это понимала. Так что у нее возникла мысль – может быть, если позвать гостей, освоиться будет проще?
Ари эту мысль поддержал, хотя и не знал всей подоплеки. Тем более что поводов для праздника действительно накопилось – и новоселье, и прошедший день рождения Габриэль, и, кстати, вроде бы и у Дарти недавно был, но Дарти его точно так же «бессовестно зажал». Впрочем, тут уж его дело. А вот что парни буквально на днях официально получили сомбрийское гражданство – это уже так просто не зажмешь, надо отметить. Теперь они были не так себе просто наемниками из отдаленного угла Галактики, а постоянными членами экипажа «Сирокко» в сержантском звании. Непривычно было видеть их на службе в темно-синей сомбрийской форме, особенно Снайпера, который, казалось, вообще не признавал иных цветов, кроме черного. Впрочем, к Габриэль эти трое явились в своем обычном виде, разве что у Дарти поверх неизменной серой куртки красовался зеленый шарф.
– Ого! – присвистнул Деверо, оглядев квартиру. В этот момент Габриэль захотелось куда-нибудь провалиться.
– Вот… так и живу, – проговорила она, невразумительно дернув рукой вместо приглашающего жеста. «И выгляжу сейчас как богатенькая наследница, которая со скуки поперлась в космофлот за новыми ощущениями», – добавил внутренний голос.
– Здорово, правда, – Деверо улыбался совершенно искренне, но Габи поняла, что у нее дрожат руки. И зачем она вообще это затеяла? С первых дней службы на «Сирокко» она хотела доказать, что не имеет и не собирается иметь отношения к репутации и богатству своей семьи, что она просто корабельный медик, любящий свое дело. И вроде бы доказала. Уж на что капитан поначалу относился скептически – и то, когда Габриэль латала его после мелкой, но неприятной заварушки, проникся и стал звать ее «Габи» и «девочка моя». Но как прикажете совмещать «просто медика» и такие вот хоромы?
– Я… сейчас… проверю кое-что, – пробормотала Габи и только что не бегом кинулась на кухню. Даже почти не соврала, горячие бутерброды и правда надо было вынимать, пока не пригорели. И соус на слишком сильном огне, того гляди через край пойдет. Габи завозилась с приготовлениями, поминая добрым словом уроки тетушки Лу, которая объяснила, как наготовить закуски хоть на целый полк и не застрять у плиты на весь день. К тому же хотя бы так можно было некоторое время не краснеть за всю эту роскошь. Нет, конечно, отец хотел как лучше, но как же это все неудобно…