На катке Дарти в очередной раз заявил, что кто-то тут определенно хочет его смерти, и он даже знает, кто. Впрочем, через час он уже стоял на коньках довольно уверенно и даже сделал круг без нашей поддержки. А через два часа у меня возникло сильное подозрение, что в половине случаев падает он нарочно. Ари уже мило болтал с какой-то местной девушкой, не переставая выписывать узоры по льду, и периодически кивал в нашу сторону – не иначе, решил впечатлить свою спутницу героической историей экипажа «Сирокко». Я обнаружил, что не так уж плохо понимаю разговоры вокруг, хотя на пиджине вещал только Ари. Как бы Шинедо ни кичился своей обособленностью, язык основного населения Алхора там знает любой взрослый. Диалект Нордики несколько отличался, но в целом я мог его понять. Как, наверное, понял бы население этого их Ракуэна, хотя сам, скорее всего, говорю иначе, чем они. Еще бы вспомнить, когда я последний раз говорил на родном языке, не считая срыва в истории с пиратами…
– Так, господа отмороженные, я не знаю, как вы, а я скоро превращусь в элемент декора этого катка, потому как примерзну тут нахрен! – объявил Дарти, вполне изящно затормозив рядом со мной. – Кто-то что-то говорил про грог?
– Говорил, – Ари материализовался рядом и послал воздушный поцелуй уходящей девушке. – Если ты согласен остаться в живых еще полчаса, я отвезу вас в лучшее место во всем Бергштадте.
– Пожалуй, я даже час проживу.
– Это хорошо, а то вплотную там не подъехать, пешеходная зона. Ну, в машине оттаешь немного.
Дарти, пожалуй, был прав – уже стемнело, и холодало на глазах. Так что и теплая машина, и обещанный грог были очень кстати.
Мы шли вслед за Ари, который сверялся с картой в комме и ворчал про перебои со связью. Вдруг я услышал из соседнего переулка явные звуки борьбы, а потом детский голос с недетской твердостью произнес по-шведски:
– Я никуда с вами не поеду.
– А я сказал, поедешь! – приглушенно, но зло ответил взрослый.
Рука сама скользнула к потайным ножнам. Пистолет я честно оставил на Сомбре, но нож всегда при мне, даже пограничный контроль не придрался. Считайте меня кем угодно, мне так спокойнее. А этот разговор мне категорически не нравился. Переулок не освещен, говорящий явно старается не шуметь – на семейное разбирательство, прямо скажем, не похоже. Ари тоже услышал происходящее и навострил уши. Я сделал ему знак подождать и осторожно шагнул за угол.
Там стояла машина – стоп, Ари же говорил, что здесь пешеходная зона! А рядом трое крепких парней в красной форме и при оружии обступили мальчишку, от силы лет двенадцати. Таких даже в Шинедо в уличные банды не брали! Я не представляю, что может натворить подросток, чтобы понадобились такие меры. Прямо скажем, дело тут точно не в нем. Мальчик попытался еще что-то сказать, но один из парней запустил руку ему в волосы, заставив запрокинуть голову, и прошипел:
– Еще слово – выпущу кишки и отправлю папе в посылке!
Я стиснул зубы. В Шинедо, конечно, случались похищения, я сам в них участвовал и не всегда был корректен, но угрожать смертью ребенку – до такого даже наши отморозки не опускались. С детьми не воюют, это правило соблюдает даже Сфера. К черту опасность, к черту статус частного лица, к черту все, я не пройду мимо, даже если на этом сложусь. Драться против нескольких противников я умею. Меня они не видят. Мальчишку я отобью, а там посмотрим. Надеюсь, парни сумеют уйти.
Нож привычно лег в руку. Тот самый, которым один из приятелей Дестикура пытался прирезать меня. Дэвид отдал его мне на память. По-своему символично. И тогда, и сейчас я чувствовал одно: таких, как Дестикур и как эти уроды, в Галактике быть не должно. И не будет.
Тот, кто держал мальчика и угрожал ему, не успел ничего понять – я бью наверняка, в Шинедо и в Сфере не стоит привлекать лишнего внимания. Он рухнул с перерезанной глоткой, я быстро толкнул мальчика в сторону Дарти и развернулся к остальным. Но ударить второй раз я уже не успел – сверкнул луч плазмы.
4.
Дарти
– М-мать, – выдохнул Враноффски. У меня слов не было вообще. Я видел, как Асахиро упал, и понимал одну простую и ясную вещь: без него нам с этим пацаном осталось жить хорошо если пару минут. А я ничего не могу сделать. У Асахиро хотя бы есть нож (не хочу думать, что не «есть», а «был»). Я безоружен, сильно уступаю ему как боец, к тому же у меня на руках пацан. На руках в буквальном смысле – ноги его почти не держали. Ари рванулся вперед, но и я, и он сам понимал, что уже не успеет. Куда нам до Асахиро с его реакцией. Один из тех мордоворотов в форме что-то рыкнул стрелявшему, показав на его плазморужье и на дома вокруг – видимо, в том смысле, что вспышка могла их выдать – шагнул к лежащему на снегу Асахиро и коротко ударил ножом. А я мог только стоять и смотреть. Врагу не пожелаю.
Тут произошло сразу много всего. Тип с ножом внезапно потерял равновесие и откатился в сторону. На второго налетел разъяренный Враноффски и так приложил его затылком об дверь машины, что тот, если и был еще жив, уже ничего от этой жизни не хотел. Только вот Ари оставил у себя за спиной еще одного противника – тот хрен с ножом уже успел подняться. И я опять не успел ничего сделать, да и не мог – куда я этого мелкого дену? Снова блеснул нож и, судя по сдавленному шипению, удар попал в цель. Твою мать, я что, один?! Но Ари вроде бы падать не собирался, чего нельзя сказать о его оппоненте – тот осел в снег и, судя по тому, что этот самый снег стал стремительно темнеть, на этот раз подняться ему не светило. Я перевел дыхание – рядом с машиной стоял Асахиро.
Нет, ребята, вы как хотите, а я после такого буду верить в любые легенды. Его же откровенно добивали, но он как-то сумел увернуться, отшвырнуть противника и встать. Куртка на левом плече превратилась в оплавленные ошметки, на груди расползается темное пятно, но на ногах он держался твердо. Понятно, что в его случае это ни о чем не говорит, он в этом плане вроде Снайпера – может быть очень серьезно ранен, но продолжать драться, пока не свалится. Но, по крайней мере, он жив. А значит, у нас есть шансы.
– Спасибо, – хрипло проговорил Враноффски. Асахиро лишь нахмурился:
– Он все-таки тебя достал. Прости.
– Ну, знаешь, если бы ты его не толкнул, я бы валялся тут вместо него.
– Этот жив? – Асахиро кивнул на приложенного об машину.
– Во всяком случае, недееспо… – Враноффски не успел договорить. Асахиро отстранил его и нанес добивающий удар.
– Предпочитаю быть уверенным. А сейчас надо оказаться отсюда подальше.
Желательно на другом конце Галактики или хотя бы на Сомбре. Но это, боюсь, недостижимая мечта.
– Едем на станцию, – сказал Ари. – Руку мне хорошо проткнули, но машину вести могу. Мои номера там знают, стекла зеркальные, лишних вопросов не будет. А вся аптечка там. И с мальчиком надо что-то делать.
Пацан до сих пор был в полном ступоре – не могу сказать, чтобы у него не было повода. Как Асахиро его оттолкнул, так он и повис на мне, таращась вот такенными глазами на все происходящее. Но при упоминании себя он вдруг шмыгнул носом и разревелся, бормоча что-то бессвязное. Черт, да у него же ни куртки, ни шапки! Я снял свою куртку – авось не замерзну, мне все равно уже некуда – кое-как завернул его и стал нести какую-то успокаивающую чушь:
– Спокойно, парень, мы друзья. Мы ничего тебе не сделаем. Прости, я не понимаю твой язык, ты говоришь на пиджине?
– Да, – всхлипнул пацан из глубины капюшона. – Вы меня им не отдадите?
– Никому не отдадим, – прямо скажем, отдавать и некому, если только здесь еще кто-нибудь не шляется. – Мы уедем в безопасное место, и все будет хорошо. По крайней мере, лично я очень на это надеюсь. Ты сам не ранен? Можешь идти?
Он кивнул, но от меня не отцепился. Ладно, не такая уж ноша, до машины точно дотащу. Я подхватил его на руки и почувствовал, что он дрожит. Щеки малиновые, кажется, не только от холода… парень, да ты вдрызг больной, ко всему прочему! Вот уж не было печали…
В машине пацана немного отпустило, он перестал всхлипывать и шмыгать носом и очень церемонно сказал:
– Благодарю вас, господа. Вы спасли мне жизнь. Могу я узнать, как вас зовут?
– Асахиро Фудзисита, – не менее церемонно ответил Асахиро.
– Ариэль Враноффски, для своих Ари.
– Виктор Дарти, лучше просто Дарти.
– Эйнар Берггрен, – он даже попытался поклониться, но вместо этого оглушительно чихнул и очень смутился.
Враноффски поперхнулся и чуть не вылетел с дороги. Асахиро тут же обернулся к нему:
– Что случилось?
– Да так… фамилия красивая.
– Мне тоже нравится, – гордо ответил пацан.
– А скажи мне, мой юный друг, – неожиданно вкрадчиво заговорил Ари, – она очень распространена на Нордике?
– Не очень. Все Берггрены – наши родственники в той или иной степени.
– Прекрасно, просто прекрасно… – Ари начал еще что-то бормотать вполголоса, потом махнул рукой (зря он это сделал – как раз правой, по которой ему попали) и сосредоточился на управлении.
До нашего бунгало на станции Асахиро уже дошел на одной силе воли. Кое-как преодолел лестницу, рухнул на диван в общей комнате и закрыл глаза, проговорив сквозь зубы «помогите с перевязкой». Ох ты ж черт… Но вроде он в сознании. Ари сунулся в свою комнату и притащил аптечку, которой нас снабдила Габи – размером с небольшой чемодан и с подробными инструкциями на основные случаи. Первым пунктом стояло: «Не строить из себя героев – очень продлевает жизнь». Ох, доктор Картье, как вас тут не хватает… Согласен даже выслушивать любые нравоучения! Но, похоже, со всеми возиться мне одному.
– Так, как тебя там, Эйнар, брысь в соседнюю комнату и лезь под одеяло. Я сначала займусь Асахиро, потом сделаю тебе жаропонижающее. А то об тебя уже обжечься можно.
– Я могу сам, эрр Дарти, – перестав реветь, пацан стал неимоверно официален. – Только скажите, где кипяток.
Уже легче. Я выдал пакетик и кружку, махнул рукой в сторону чайника, и Эйнар угнездился на кровати Ари, периодически поглядывая на нас в открытую дверь.