а и как. И тут он явился сам. Вот ты медик, ты оценишь – он же едва встал на ноги, а туда же, катером управлять!
– Причем моим, – вставил Гай.
– Да вообще. Он, конечно, отличный пилот и справляется с любой техникой, но есть же пределы. И ведь до последнего делал вид, что с ним все в порядке! Ага, с этаким-то шрамом. То, что сейчас – это ерунда, зажило, а тогда представляешь, на что он был похож? Нет, он меня даже почти убедил. Но у моей квартирной хозяйки был сенбернар. Очень дружелюбный. И Гордона он хорошо знал и пришел здороваться. А здоровался он понятно как – лапы на грудь и обнюхиваться. Гордон его манеру обычно выдерживал, хотя в песике весу было, по-моему, как в нем самом. А тут не устоял на ногах. И встал не сразу, хотя пса я тут же отозвала. Пришлось все рассказывать как есть. Тем более что ладно бы пес, он при определенном настроении и здорового снесет, но Гордон же, как выяснилось, в принципе мог стоять только с опорой на стену! А ведь он сам вел катер.
Негодование Ирмы было совершенно искренним, хотя эту историю она явно рассказывала не в первый раз. Габи чуть улыбнулась – Ирма и Гордон были примерно ровесниками (Ирма уже говорила, что они учились вместе), но сейчас она выглядела старшей сестрой, распекающей брата. Гордон, впрочем, только рассмеялся и обнял Ирму. Зато снова подключился Гай:
– Я ему, между прочим, ровно теми же словами говорил то же самое! Передвигается по стенке, головокружения, правая рука не действует, нет, лезет за штурвал. А толку? Меня в очередной раз пообещали пристрелить за неуважение к командиру, только и всего. Зато по возвращении я кое-кого натурально на себе волок до каюты! Как он добрался – я не понимаю. Только Гордону такое и могло взбрести в голову! – Гай помолчал и добавил очень серьезно: – С другой стороны, только Гордон и мог с этим справиться.
– Ну и чего ты тогда выступаешь? – усмехнулся Гордон.
– Потому что я тебя не для того из боя вытаскивал, чтобы ты своими выходками осложнения нажил! Мне и так Парацельс тогда чуть башку не оторвал, что я тебя отпустил. А тебя попробуй не отпусти.
– Нет, с одной стороны ты, конечно, прав, – задумчиво проговорил Гордон. – С другой стороны, за эту твою правоту я тебя когда-нибудь придушу.
– Знаю.
Габи смотрела на этих двоих и удивлялась перемене. Сейчас это были просто двое парней, привычно подкалывающие друг друга, но при этом готовые друг за друга рвать глотки. Гай перестал озабоченно хмуриться, Гордон и вовсе улыбался до ушей совершенно мальчишеской улыбкой. Но все же перед ней был командир сильнейшей группировки в этой структуре. И она слишком хорошо помнила тяжелый изучающий взгляд этих серых глаз, да и сейчас старалась лишний раз не смотреть Гордону в лицо.
– Дальше заваривать нельзя, будет вода водой, – сказала Ирма, вытряхивая заварку из чайника. – Да и вам, наверное, надо возвращаться.
– Именно, – подтвердил Гордон. – В конце концов, наши орлы вас сорвали с отдыха, и я не буду вас больше задерживать. Сейчас вызову Мартина.
Он потянулся к комму, но Гай остановил его руку:
– Не стоит, командир. Я сам их отвезу.
– Ты-то чего подорвался?
– В конце концов, это я тут устроил допрос с пристрастием. И хочу извиниться. Тем более что мой катер более скоростной, чем у Мартина.
На прощание Габи подарила Парацельсу запас синтекожи из своей аптечки: «На Сомбре это стоит… не то чтобы совсем гроши, но более чем доступно, а здесь не найти. Лучшее средство при серьезных ожогах. Плазмы у вас нет, но мало ли». Парацельс растроганно прижал подарок к груди. Ирма тепло обняла Габи и просила прилетать еще. Гордон пожал руку Нуарэ, еще раз поблагодарил за интересный поединок и сказал:
– У Синего сектора к вам нет претензий. Но Снайперу и Стаффордширцу я бы в этой части космоса появляться не советовал, – на мгновение в голосе снова зазвучала сталь.
– Не беспокойтесь, не появятся, – ответила Габи с чуть натянутой улыбкой. Но Гордон уже снова рассмеялся и коротко пожал ей руку.
Нуарэ явно хотел помочь Габи сесть в катер, но тут его отвлек Гордон, который решил еще раз напомнить про копию записей, и за это Габи была ему крайне признательна. Гай, подсадивший ее, по крайней мере, не смотрел с немым обожанием и вообще был занят подготовкой к вылету. Габи вздохнула с облегчением, видя, что пассажирские кресла установлены на некотором расстоянии, а значит, сидеть бок о бок с коммандером не придется.
18.
– Я действительно хочу перед вами извиниться, – сказал Гай, когда катер взял курс на Эним. – Сам знаю, что могу вести себя излишне жестко. Но Гордон не только мой командир, но и мой друг. Я пошел в Сферу из-за него.
– Вы тоже простите нас, если мы вели себя не вполне корректно, – улыбнулась Габриэль. – Просто мы очень любим свой дом. А без Стива мы бы туда не попали.
– По меркам Сферы вы оба просто идеал корректности, – отозвался Гай. – А что до Снайпера… могу только повториться: я рад, что все оказалось именно так. Мне так спокойнее. С самого начала мне этот союз не нравился. К тому же… – он помолчал, как будто решаясь на что-то. – Я могу попросить вас не говорить Снайперу о том, что я сейчас скажу? Понимаю, что мы вряд ли когда-нибудь встретимся, но все же…
– Если это не касается наших дел – обещаю, – сказал Нуарэ. Гай глубоко вдохнул, собираясь с силами. Так признаются в том, о чем долго молчали. Наконец он произнес:
– Это я стрелял в него тогда, – и Нуарэ, и Габриэль поняли, о каком «тогда» идет речь. – Снайпер говорит, что ничего не помнит, но… вы понимаете, каково мне было эти полгода.
– Стив знает, что его пытались добить. И только, – сказала Габриэль. – Он действительно не помнит серьезных боев.
– Как и Гордон, – вздохнул Гай. – Поэтому я с ним. Впрочем, ни о чем не жалею.
– Вы напомнили мне скорее офицера службы безопасности, чем комбатанта, – осторожно сказал Нуарэ. Гай рассмеялся:
– Вот это проницательность! Вы почти угадали. Я должен был стать безопасником, вполне неплохо учился в нашей академии. Я же старше Гордона, мне сейчас двадцать шесть. Но… мы дружим с детства, и я привык за ним присматривать. Он прекрасный боец, но тормозов у него нет, так что он еще дома постоянно влипал в неприятности. А я этого не хочу – он мне дорог. Несмотря на то, что мы регулярно друг друга придушить хотим. И когда я узнал, что он всерьез собрался в Сферу… да еще этот его клуб боевых искусств, мутные все-таки ребята… в общем, я особо не раздумывал. Бросил все и ушел вместе с ним. В конце концов, стреляю я не намного хуже.
Он улыбнулся. Да, Нуарэ прекрасно знал такой тип людей. Гражданский облик Гая был только видимостью. Уже сам факт, что он вышел против Вонга – конечно, он защищал командира, но все же… Вот с этой спокойной улыбкой он возьмется и за чашку с чаем, и за рычаг шаттла, и за пистолет, чтобы выстрелить на поражение. Полная противоположность Гордону, у которого все эмоции написаны на лице. Вместе этот тандем должен быть невероятно опасен. И Нуарэ был горд, что сумел вести себя достойно. И помочь Габриэль. Он взглянул на нее – она выглядела усталой. «Я останусь с ней. Мне больше не нужно скрываться. Нельзя, чтобы после сегодняшнего она была одна».
Гай посадил катер на тот же необитаемый остров, с которого они стартовали со Свеном и Мартином. Моторная лодка все так же покачивалась у берега, словно прошло всего несколько минут. Гай помог обоим сесть и направил лодку к пляжу отеля «Краб».
– Приехали. Удачи вам… и простите еще раз.
Габриэль с улыбкой помахала на прощание Гаю. Потом перевела взгляд на Нуарэ – и улыбка стала постепенно исчезать с ее лица. Нуарэ сделал шаг по направлению к ней и открыл рот для объяснений, но она его опередила. И от ее металлического голоса Нуарэ стало не по себе.
– Отойдите от меня.
Нуарэ неловко попятился, чего не делал, кажется, никогда в своей жизни.
– Дальше.
Одно-единственное спокойное слово хлестнуло как кнутом.
– Или я вас убью.
Нуарэ понимал, что он боевой офицер и в реальном бою против него шансы есть у немногих, но он поверил. И сделал еще шаг назад.
– А теперь объясните мне, чем я провинилась перед Республикой, что за мной в мой собственный отпуск в самую задницу дальнего космоса, которой и на картах-то нет, тащится аж целая Тень?
Ее лицо оставалось спокойным, но Нуарэ видел, как судорожно поднимается ее грудь. Так дышат люди, еле сдерживающие ярость. Еще секунда, и она вцепится ему в глотку. Нуарэ молчал, чувствуя себя идиотом. Его приперли к стенке.
Габриэль смерила его испепеляющим взглядом.
– Что, от любви голову потеряли? Понадеялись на магию романтической обстановки теплых краев и морского побережья? Думали, если вести себя со мной так, как будто я уже упала в ваши объятия, то я в самом деле в них брошусь? Так вот, это так не работает. Я в одни ворота не играю. Это ж на какой помойке себя найти надо было… Рафаэль, какой головой вы вообще думаете? Значит так. Еще одно движение в мою сторону, и на «Сирокко» останется один медик. Что вы скажете капитану, мне безразлично. Объясняйтесь с ним сами. Меня от вас уже блевать тянет.
Нуарэ видел, что она на пределе. Сейчас она или разрыдается, или ударит. Ни к селу ни к городу он произнес:
– Габриэль… дышите.
Она посмотрела на него в недоумении. Потом горько произнесла:
– Да идите вы в задницу, Рафаэль. Можете наложить на меня санкции за нарушение устава, мне уже не страшно.
Не дожидаясь ответа, она развернулась и с безупречно прямой осанкой направилась в сторону отеля. Нуарэ мрачно смотрел ей вслед.
19.
Был уже поздний вечер, но сна Габи не чувствовала ни в одном глазу. Она была зла как сто терранских чертей, которых так любит поминать капитан О’Рэйли. Нуарэ ей просто хотелось вкатать в бетон причала, но на саму себя она злилась немногим меньше. «Вот скажи мне, Картье, кой хрен тебе моча в голову ударила корчить из себя бывалую космическую волчицу? Ты же сопля зеленая! Полтора раза пороху нюхнула, решила, что тебе теперь можно гнуть из себя невесть что? Хрен там было, дорогуша!». Совершенно по-глупому проболталась Свену, тушевалась перед Гордоном, как школьница… И на Нуарэ вызверилась похлеще, чем на того инструктора. Может, выражения она выбирала и поаккуратнее, но все же командование… Габи вспоминала каждую свою реплику и чувствовала, что щеки заливает жгучий стыд. Нет, так дальше нельзя. Она рехнется, если будет вот так сидеть в номере и прокручивать в голове эту историю. Надо переключиться. Габи направилась в бар.