— Пусть их обслужит кто-нибудь другой.
— Нет, уж лучше я сам!
— Не так быстро. Я хочу, чтобы мне протерли ветровое стекло, — приказала она.
Уэйд бросил на нее взгляд, полный лютой злобы, но Кили твердо решила, что больше не даст себя запугать. Дилан в безопасности. Ей больше не нужна помощь Уэйда Ровира.
— Здесь сказано: «Полное обслуживание». — Кили кивком указала на плакат над колонкой. — Может, мне стоит пожаловаться хозяину, что вы отказались промыть ветровое стекло моей машины?
Уэйд оскалился, но покорно вытащил губку из стоящего рядом ведра с мыльной водой, наклонился над радиатором и начал протирать ветровое стекло.
— Где вы были? — повторила Кили.
— Я на пару дней уезжал из города, — пробормотал Уэйд.
— Никому ничего не сказав? Вы исчезли в большой спешке, — заметила она.
Уэйд протер левую сторону и перешел к правой.
— Это мое дело! — буркнул он.
— А знаете, — продолжала Кили, — я уже была готова вам заплатить. Но теперь я и без вас знаю, что за информацию вы продавали. Вы хотели рассказать о ней, не так ли? О Морин Чейз. — Она взмахнула газетой у него перед носом. — Вы ее шантажировали?
Уэйд попятился прочь от машины.
— Я все протер, леди. Оставьте меня в покое.
— Я на вас пожалуюсь, — решительно заявила Кили. — Все стекло в разводах. Протрите как следует.
Уэйд покачал головой.
— Она меня не испугалась. Слушайте, не вмешивайте меня в это дело!
Кили не сводила с него глаз. По сути, он только что подтвердил ее предположение.
— Значит, вы видели в моем доме именно Морин Чейз?
— Да, я ее видел.
На миг у Кили даже голова закружилась от облегчения. Загадочный визитер приобрел лицо и имя. И даже побудительный мотив — пусть безумный! — для создания опасной ситуации, приведшей к несчастному случаю. Ее поиски закончились.
— Что там произошло? — спросила Кили. — И откуда вы узнали, что это была именно она?
— Мы с ней уже пару раз встречались, — вздохнул Уэйд. — Это она меня засадила. Мадам прокурор.
— Так что же произошло в тот вечер? Вы видели ее в моем доме… — подсказала Кили.
— Я подошел к дому с пиццей. Входная дверь была открыта. Только москитная сетка была на месте. Я заглянул через сетку… Вот тут-то я их и застукал.
— Что это значит? — нахмурилась Кили.
Уэйд с подозрением покосился на нее.
— Вы же говорите, что вам все известно, — проворчал он.
— Что значит — вы их «застукали»?
— Он ей вставлял! — злорадно сообщил Уэйд. — Стоя. Прямо в холле, или в прихожей, или как там вы это называете.
Кили уставилась на него, потеряв дар речи.
— Никогда не забуду, какое у нее было лицо, когда она заметила, что я смотрю на них через сетку. Завизжала как резаная, а ваш старик… я думал, его родимчик хватит. Заорал, что никакой пиццы они не заказывали и чтоб я убирался к чертям собачьим, а сам все старался застегнуть «молнию». — Уэйд гадко ухмыльнулся. — Ну, как бы то ни было, раз вы не захотели платить, я пошел к ней — к мисс Чейз. Она вспомнила, что видела меня там, на месте… сразу вспомнила. Но когда я потребовал денег, она просто рассмеялась мне в лицо. Велела мне заткнуться и убираться из города, а не то, мол, опять засадит меня в тюрьму. И она не шутила. Она запросто могла меня засадить. Кто поверил бы моему слову против ее? Вот я и слинял на несколько дней. Как раз думал, что мне дальше делать, когда услыхал новости по телевизору. — Он ткнул пальцем в фотографию на газетной полосе и покачал головой. — Больше она никого не достанет.
— Что значит «он ей вставлял»?
— Эй, вам сколько лет? Может, вам картинку нарисовать? — снова ухмыльнулся Уэйд.
— Вы лжете, — сказала Кили. — Я вам не верю.
— А мне плевать, — пожал плечами Уэйд. — Я их видел. Хотите — верьте, хотите — нет, дело ваше. Он ее трахал прямо там, в прихожей. Стоя, как будто им было невтерпеж.
Кили открыла дверцу машины, села за руль и слепо уставилась вперед через ветровое стекло, стараясь прогнать навязчивый образ мужа с Морин. Но воображение ей не повиновалось.
— Вы лжете, — пробормотала она сквозь зубы.
Уэйд пожал плечами.
— Двадцать два доллара, — объявил он. — Наличными или карточкой?
40
— Миссис Уивер! — воскликнула Сильвия, поднимаясь из-за широкого стола в приемной адвокатской конторы «Уивер, Уивер и Бергман». — Какой сюрприз!
«Для меня тоже», — подумала Кили, стараясь не показывать, как она расстроена.
— Здравствуйте, Сильвия, — сказала она вслух. — Я тоже рада вас видеть.
— Как поживают дети? — спросила секретарша, и Кили поняла по ее взгляду, что она знает о попытке самоубийства, но старается пощадить ее чувства.
— Они здоровы, — ответила Кили. — Эбби сейчас у бабушки, а Дилан вернулся в школу.
— Вот и отлично, — улыбнулась Сильвия. — Простите, но мистера Уивера сейчас нет.
— Собственно говоря, — Кили смотрела в пол и изо всех сил сдерживала дрожь в голосе, — я подумала, что сегодня как раз подходящий день, чтобы разобрать вещи в кабинете… Марка.
— Никакой спешки нет, — заверила ее Сильвия. — Я уверена, мистер Уивер вам говорил.
— Да, он мне говорил. Но я хочу сделать это сегодня.
— Что ж, прекрасно. Может, вам нужен большой пакет или коробка — вещи положить? — спросила Сильвия.
Кили покачала головой.
— Я не собираюсь… сегодня ничего забирать. Просто посмотрю, что там. Кое-что надо будет выбросить…
— Хорошо, — кивнула Сильвия. — Как скажете.
Кили не собиралась делиться с Сильвией своими планами. Она пришла сюда для того, чтобы найти какие-нибудь следы, улики, доказательства, подтверждающие правдивость слов Уэйда Ровира.
Поблагодарив секретаршу, Кили прошла по затянутым коврами коридорам адвокатской фирмы к запертой двери с именем Марка, выведенным на матовом стекле сусальным золотом, и вставила ключ в замок. Ей хотелось высадить дверь пинком ноги, но она удержалась. Конечно, это дало бы ей возможность излить свои чувства, но она не хотела привлекать ненужное внимание.
Тяжело вздохнув, Кили вошла в кабинет и включила свет. Массивная бронзовая лампа в абажуре из черепахового панциря залила мягким светом комнату, обставленную безликой канцелярской мебелью. Все в этой комнате осталось таким же, как при Марке: тяжелый стакан с карандашами на столе, юридические справочники на полках, старинная карта Сент-Винсентс-Харбора, которую она ему подарила, над монитором компьютера. Кили подумала, что стоит начать с компьютера, но тут же засомневалась. Все компьютеры в конторе были связаны в единую сеть. Вряд ли он поместил компрометирующие его сведения о внебрачной связи там, где всякий мог бы их увидеть.
Настольный календарь был открыт на странице с датой его смерти. Никому в голову не пришло перевернуть эту страницу. «Вот с чего надо начать, — подумала Кили. — Хотя, наверное, это было бы слишком просто». Так или иначе, календарь был ее главным козырем, и она решила отложить его на потом, когда все остальные возможности будут исчерпаны.
Подойдя к стенному шкафу, она прошлась по карманам запасного пиджака Марка и его плаща, попыталась нащупать на верхней полке что-то такое, что могло бы его выдать. Потом она выдвинула ящики стола. Каждая скрепка, каждый запасной стержень для шариковой ручки лежали на своих местах. Больше смотреть было не на что. Очевидно, содержимое этих ящиков было извлечено и передано компаньонам, ведущим дела клиентов. Осталось всего несколько скоросшивателей. Кили пролистала каждый в поисках квитанций или копий счетов из ресторанов, гостиниц или мотелей. Ничего.
Но если у него был роман с Морин, наверняка он водил ее куда-то, покупал подарки! Любовницы всегда требуют подарков от женатых мужчин: цветов, духов, драгоценностей… И тут ее осенило. Золотой браслет из дымчатого кварца! Она так и не нашла его в доме, когда искала в кабинете Марка денежную заначку. Если Марк действительно собирался подарить браслет ей, своей жене, он должен быть здесь, в этом кабинете. А если он не собирался дарить браслет своей жене…
С самого начала Кили что-то смущало в этом браслете. Ей больше всего шли жемчуга, серебро, платина. И Марк всегда ей об этом говорил. Сама Кили об этом вообще не задумывалась — не так уж часто он дарил ей драгоценности. Но теперь она все поняла. Дымчатый кварц в золоте? Это не ее цвета. Это вещь для женщины с рыжими волосами!
Лицо Кили горело от стыда. Она опустилась во вращающееся кресло за столом, ее взгляд упал на фотографию в рамочке, на которой они были сняты вместе. «Кем же ты был? Что ты делал?» — подумала она, глядя на его красивое, невозмутимое лицо за стеклом.
Кили перевернула фотографию лицом вниз на столе, решительно подтянула к себе календарь и начала перелистывать страницы, пытаясь вспомнить числа, когда Марк отлучался из города по делам или задерживался на работе допоздна. Поначалу ей пришлось нелегко. Оглядываясь назад, она ничего не могла припомнить, жизнь казалась ей пустой, лишенной событий. Но постепенно, листая страницы за весенние и летние месяцы, Кили начала кое-что припоминать. Отмененный пикник, отложенная поездка за новой мебелью. Она никогда не протестовала. Это же его работа! Работа прежде всего. Но когда ей удавалось вспомнить точную дату, она отыскивала соответствующее число в календаре и убеждалась, что на этот день у него ничего не было назначено. Имя Морин не упоминалось ни разу. Как будто ее не существовало на свете.
Дойдя до дня своего рождения, Кили остановилась. Этот день ей запомнился даже слишком хорошо. Марк обещал ей вечер развлечений, начиная с ужина в ее любимом французском ресторане. Она оставила обоих детей у Ингрид, сделала прическу, надушилась и разоделась. Но в последний момент Марк позвонил, рассыпался в извинениях, что-то бормотал о неожиданной важной встрече. Она тогда одна пошла в кино, а когда вернулась, не пожелала с ним разговаривать. Он умолял его простить, рассыпался мелким бесом, каялся. В конце концов они оказались в постели, занимались любовью,