Она подняла на меня глаза и выпрямилась. Страх вдруг исчез из ее глаз.
— Нет, — тихо ответила она.
— Я совсем не злой и не хочу причинить вам зла, — уверял я ее. — Вы прочитали, что рассказывают обо мне газеты, не так ли?
Она кивнула.
— Вы также знаете, что арестовали мисс Бондерли и что ее обвиняют в убийстве?
Она снова кивнула. Ее страх уступил место простому женскому любопытству.
Я вынул газету, в которой был помещен портрет мисс Бондерли, и показал его ей.
— Вы считаете, что у нее вид преступницы? Она внимательно посмотрела на фотографию и вернула ее мне с задумчивым видом.
— Нет.
— Это не она убила Херрика, и не я. Это политическое преступление, которое хотят взвалить на меня, потому что я приезжий и у меня плохая репутация.
Она почему-то посмотрела на свои руки.
— Вы когда-нибудь любили, Лора? Она вздрогнула.
— Да? — продолжал я, помолчав. — И это, вероятно, плохо кончилось, не так ли?
— Мой отец… Она остановилась.
— Хорошо, — сказал я, — меня это, конечно, не касается, но если вы любили, то должны понять, что я сейчас испытываю. Я люблю эту женщину и просто схожу с ума. Я должен вытащить ее из тюрьмы, даже если мне придется оставить там свою шкуру. Вы должны помочь мне.
— Но каким же образом? — спросила она, не глядя на меня.
— Я все объясню вам. Мне нужна помощь вашего отца. Единственная возможность заставить его помочь мне, это посеять в его сердце страх за вас. Я вас увезу в одно приличное место. Я даю вам слово, что с вами ничего не случится плохого и вы вернетесь домой через день — два.
Она даже подпрыгнула от неожиданности моего предложения.
— О, нет, нет! — воскликнула она. — Прошу вас, не делайте этого! Пожалуйста, не делайте!
Я подошел к ней и приподнял ее подбородок.
— Вы все еще меня боитесь?
— Нет.
— Отлично. Тогда пошли, надо поговорить с вашим отцом, я был уверен, что вы мне поможете.
Мы с ней вернулись в салон. Максисон со злобным видом смотрел на Тима, который пытался походить на гангстера из Чикаго, но у него мало что получалось.
— У вашей дочери много ума, — сказал я. — Покажите мне теперь этот гроб.
Максисон проводил нас в комнату, где помещались гробы, и указал на один из них. Этот гроб был из фальшивого эбонового дерева, украшенный серебряными кружевами.
— Вот, — сказал он.
Я поднял крышку, внутренность гроба была тщательно отделана, и там лежал толстый матрац.
— Это весьма дорогое удовольствие для человека, умершего в тюрьме. Кто же оплатит его?
— Муж, — коротко ответил Максисон, щелкнув пальцами и с любопытством глядя на Лору.
Я вынул матрац и затем с помощью отвертки извлек закрепленную винтами цинковую пластину, служащую как бы основанием матраца. Без матраца и пластины по глубине выигрывалось двенадцать дюймов пространства гроба. Наморщив лоб, я произвел в уме некоторые расчеты.
— А вы не смогли бы сделать двойное дно в гробу? — спросил я Максисона.
Он широко раскрыл глаза и уставился на меня.
— Да… но к чему это?
— Не пытайтесь понять, — сказал я и повернулся к Лоре, которая также стояла с широко открытыми глазами.
— Не сделаете ли вы для меня кое-что, моя кошечка? — спросил я, похлопывая по гробу. — Лягте в него, мне необходимо кое-что подсчитать.
— О, нет! — воскликнула она, отшатываясь от меня. — Я… я не могу..!
— Я вас очень прошу.
Максисон сделал шаг вперед, но Тим тут же поднял револьвер, и старик замер на месте как вкопанный.
— Не двигайся, Лора, — приказал он.
Она некоторое время колебалась, посмотрела на меня, потом быстро и решительно направилась к гробу. Я взял ее на руки и уложил в гроб. Она села в нем с дрожащими губами и с ужасом, застывшим в ее глазах.
— Ну лягте же! — попросил я.
Она, вся дрожа, легла, а я сделал все необходимые замеры.
— Отлично, — сказал я, помогая ей встать. Потом обратился к ее отцу. — Я просто хотел убедиться, что гроб достаточно глубок, чтобы вместить в себя два тела. Это вполне возможно. Завтра сюда положим двоих. Вниз мисс Бондерли, а сверху умершую в камере женщину. Устройте только двойное дно, но так, чтобы во второе дно поступал воздух. Вот таким образом завтра исчезнет из тюрьмы мисс Бондерли.
На следующее утро в девять часов я приехал к Максисону. Похоронный автобус, мрачный и старомодный, стоял у тротуара. Посмотрев на него краем глаза, я толкнул стеклянную дверь и вошел в магазин.
Максисон уже ждал меня. Он был одет в черную мантию с шелковыми отворотами и в высокую черную шляпу. Лицо его было взволнованным, щеку дергал нервный тик.
— Как она? — спросил он меня, как только увидел.
— Не волнуйтесь, все в порядке. Ей там, где она находится, очень хорошо. Пока вы будете честными со мной, вам нечего опасаться и беспокоиться о Лоре. Она совсем не скучает. Там есть порядочная женщина, которая о ней заботится.
Я похлопал его по костлявой груди.
— Но, если вы только схитрите, папаша, она будет чувствовать себя много хуже.
Его губы задрожали, и он отвел глаза. Мне было его очень жаль, жаль этого бледного факельщика, но у меня не было другого выхода. Я знал, что я не могу ему довериться, и мне необходимо было иметь против него оружие.
— Вы освободились от вашего служащего? — спросил я. Он кивнул.
— Он давно уже мечтал поехать вместе с женой в Майами. Я сказал, что даю ему на несколько дней отпуск.
— О'кей. Вы готовы?
— Да.
— Тогда пошли в лавку.
Гроб уже был поставлен на подставку. Я внимательно рассмотрел двойное дно и вентиляцию в нем. Максисон поработал на совесть, и я его поздравил.
— Будет лучше, если сделать еще два отверстия у запястий, — сказал я. — Будет ведь очень тесно, и я не хочу, чтобы путь ее был слишком тяжел. Можете вы устроить это?
Пока он исполнял мое желание, я раскрыл маленький чемодан, который привез с собой. Девис, Тим и я работали над нашим планом всю ночь, не смыкая глаз. У меня теперь была уверенность, что все предусмотрено. Потом мы снова повидали Митчела и за тысячу долларов я обеспечил себе его помощь. Ему придется сыграть очень важную роль. Он, конечно, знал, что, безусловно, после этого может потерять место, но теперь ему было наплевать на это. Он был уже в полной мере сыт и Парадиз-Палмом, и Флагерти, и он готов был исчезнуть, как только дело будет сделано.
Я облачился в форму сторожа, которую мне достал Митчел. Она совсем неплохо сидела на мне.
Максисон вглядывался в меня так, будто собирался насквозь пронзить меня взглядом. Поверх одежды сторожа я набросил черную мантию, такую же длинную, как и у него. Формы сторожа под ней не было видно. За щеки я вставил небольшие тампоны из каучука, которые Тим одолжил у знакомого актера. Мое лицо от этого совершенно изменилось. Теперь это была надутая физиономия, с зубами выдвинутыми вперед. Очки в черной оправе завершили маскарад.
— Что вы теперь скажете о своем служащем, мистер Максисон? — сказал я, поворачиваясь к изумленному Максисону.
— Я бы вас никогда не узнал, — искренне сказал он.
— Это очень хорошо, потому что Флагерти знает меня намного лучше, чем вы. Надо, чтобы мой маскарад обманул и его.
Максисон вложил в гроб и уложил на место промежуточное дно, все было готово.
— Отлично. Конечно, из-за непредвиденных обстоятельств дело может усложниться, но что бы ни произошло, не теряйтесь. Меня зовут Георг Месон, и я ваш новый служащий. Старый находится в отпуске. Я приехал из Аризоны и сын одного вашего друга. Я не думаю, что они станут задавать вопросы, но если они это сделают, отвечать надо, не задумываясь. Если меня схватят, для Лоры это будет концом. Вам это понятно?
Он провел языком по пересохшим губам и утвердительно кивнул, готовый лишиться чувств. — О'кей. — Я надел на голову широкополую шляпу, похожую на его. — Ну, поехали.
Я сел за руль фургона, неказистого на вид, но с большим запасом скорости, в чем я убедился, когда имел возможность дать полный газ. В полукилометре от тюрьмы я замедлил ход и подъехал к ней со скоростью сорок миль в час.
В тот момент, когда крыша тюрьмы показалась из-за дюн, я увидел двух полицейских, которые стояли на дороге с автоматами в руках. С недовольным видом они сделали нам знак остановиться.
— Говорите с ними вы, — прошептали я Максисону. — Мы на генеральной репетиции. Они не могут причинить нам неприятности.
Флики встали по обе стороны фургона, и один из них спросил, куда мы едем.
— В тюрьму, — сухо и коротко ответил Максисон, доставая удостоверение о смерти заключенной в тюрьме и приказ суда о захоронении тела.
Оба флика просмотрели бумагу и вернули ее Максисону. Подозрений у них не возникло.
— О'кей, это вполне похоже на правду, — проговорил один из них с важным видом.
Он вытащил из кармана какую-то желтую карточку и прикрепил ее на крыле фургона.
— С этим вы можете подъехать к ограде. Подъезжайте потихоньку и остановитесь, если вам подадут знак.
— Это очень серьезно, имейте в виду, — со смехом добавил другой. — Наши друзья сгорают от желания воспользоваться своим оружием.
Максисон поблагодарил и мы отъехали.
— Да, действительно, они приняли много предосторожностей, — сказал я.
— Вы должны были ожидать это, — насмешливо посмотрев на меня, проворчал Максисон.
По другую сторону дюн расположилось четверо фликов с пулеметами и переносной радиостанцией. Мы проехали мимо них со скоростью черепахи.
Рассмотрев этикетку на крыле нашего фургона, нам подали знак ехать дальше. Я начинал, наконец, понимать, что Митчел, говоря об охране, сказал правду. Проехать к тюрьме обычным способом было невозможно.
В четырехстах метрах дальше, там где дорога, проходя через дюны, сужалась, мы наткнулись на целую баррикаду, устроенную из толстого ствола дерева, положенного на колеса.
Я остановил машину. Из-за баррикады выскочили три флика и окружили фургон.