— Надо вспрыснуть это! — сказал я, делая знак бармену. — Из какого уголка рая вы убежали?
— Я не убегала! — со смехом ответила она. — В отношении вас я сперва подумала, что дело идет об обычной работе. Теперь же я знаю, что это совсем другое.
Бармен посмотрел на нее.
— Что будете заказывать?
— Один «Зеленый попугай», — сказала она.
— О'кей! — сказал я бармену. — Два «Зеленых попугая»! Пока бармен приготовлял коктейли, я сказал:
— Значит, вы больше не думаете об обычной работе?
— Я немного разбираюсь в людях, — ответила она спокойно. — С вами это будет занятно. Я подмигнул.
— Больше, чем вы думаете. Что будем делать? Давайте составим маленькую программу.
— Выпьем коктейль, потом пообедаем. После этого потанцуем, потом пойдем на пляж и искупаемся. Потом выпьем по другому коктейлю, а потом…
— А потом?
Ее ресницы затрепетали.
— Увидим…
— Это кажется заманчивым. Она сделала гримасу.
— Вам не хочется потанцевать со мной?
Бармен принес два больших стакана, на три четверти наполненных зеленой жидкостью. Я сделал вид, что хочу достать свой бумажник, но бармен уже ушел.
— Никак не могу привыкнуть, что за меня платят, — сказал я, беря свой стакан.
— Привыкнете.
Я сделал большой глоток и быстро поставил стакан на прилавок, потом схватился за горло и стал кашлять, закрыв глаза. Мне казалось, что мой желудок сгорел, но через секунду я почувствовал себя на седьмом небе.
— Дьявол! Вот это штучка! — сказал я, когда ко мне вернулась возможность говорить.
— Это прелестно, — сказала она. — Чувствуешь, как проходит до пальцев ног. Когда мы покончили с нашими «Зелеными попугаями», нам казалось, что мы знакомы уже много лет.
— А если нам пообедать? — спросила она, соскальзывая с табурета и беря меня под руку. — Гилермо приготовил для нас специальный обед.
Она с улыбкой пожала мне руку. Ее глаза были откровенно завлекающими.
Гилермо устроил нас за столиком. Звезды сверкали над нашими головами. Теплый бриз долетал с моря. Оркестр играл какую-то приятную мелодию. Обед был таким же замечательным, как и сопровождающие его вина.
После обеда мы танцевали. Было не очень много народа, и можно было свободно маневрировать. Мне казалось, что в моих объятиях находится Джинджер Роджерс…
Я как раз думал, что никогда еще не проводил такого замечательного вечера, когда заметил коренастого мужчину, одетого в зеленоватый костюм из габардина, который держался возле оркестра. У него была какая-то плоская отталкивающая физиономия, и глаза его, обращенные на меня, были полны ненависти. Когда он увидел, что я на него смотрю, он резко повернулся к нам спиной и скрылся за портьерой, которая маскировала вход в зал.
Мисс Бондерли также видела его. Я почувствовал, как мускулы ее спины напряглись. Она сделала неверный шаг, и я наступил ей на ногу.
Она оторвалась от меня.
— Мы поедем купаться, — проговорила она резко и направилась к холлу, не глядя в мою сторону.
В этот момент я увидел ее в зеркале. Ее лицо стало совершенно белым.
Я поехал по боковой дорожке до Дайден Бич, маленького одинокого пляжа в нескольких милях от казино. Ничего, кроме песка и пальм.
Мисс Бондерли сидела рядом со мной. Она тихонько напевала и, казалось, совсем пришла в себя.
Мы ехали при свете луны. Было жарко, но бриз с моря проникал сквозь опущенные стекла моего «бьюика».
— Мы почти приехали, — сказала мисс Бондерли. — Посмотрите, отсюда уже видно.
Перед нами, совсем близко к морю, находился полукруг пальм, место казалось пустынным и очень привлекательным.
Я съехал с дороги и повел «бьюик» по песчаному берегу, до того места, где почва стала уже сырой. Там я выключил мотор, и мы вышли.
— Здесь очень хорошо, — сказал я. — Что же мы будем делать? Мисс Бондерли подняла до колен юбку и стала снимать чулки. Ее ноги были длинными и мускулистыми.
— Я буду купаться, — сказала она.
Я вернулся к машине, открыл багажник и достал купальные трусики и два полотенца. Через две минуты я разделся. Бриз ласкал мою разгоряченную кожу. Это было восхитительное ощущение. Я обошел вокруг машины. Мисс Бондерли ждала меня. На ней были лифчик и трусики.
— Ваше бикини мало пригодно, — сказал я.
Она согласилась, что я прав, и сняла все. Я не смотрел на нее, даю слово.
Мы прошли по пляжу рука об руку. Песок был теплым, и мы погружались в него по щиколотки. Когда мы подошли к воде, я посмотрел на нее.
Если скульптор захотел бы отлить статую из бронзы, у него не могло бы быть лучшей натурщицы. Мое спокойствие в этот момент удивляло меня самого.
Мы вошли в воду и поплыли до плота, море было теплым. Когда она влезала на плот, то была похожа на Нереиду.
Я полоскался вокруг плота, чтобы иметь возможность хорошенько ее рассмотреть. Я до этого видел много женщин, но на нее стоило посмотреть более внимательно.
— Скоро вы кончите? — крикнула она мне. — Вы меня смущаете.
Я влез на плот и сел рядом с ней.
— Не бойтесь, я вас не укушу.
Она посмотрела через плечо, и оперлась об меня. Ее спина была теплой, я чувствовал, как капельки воды стекают по ее коже.
— Расскажите мне про свою жизнь, — сказала она.
— Это, я думаю, вам будет не интересно.
— Расскажите. Я улыбнулся ей.
— Со мной не произошло ничего особенного до моей демобилизации. Я вернулся из Франции с коллекцией наград, с изрядной нервной контузией и страстным желанием играть. Никто меня не ждал, и было невозможно найти работу. Однажды я сел за покерный столик и оставался возле него три недели. Мы брились, ели, пили, не отходя от стола. В результате я забрал пять тысяч долларов. Одному типу это не понравилось. Он захотел причинить мне неприятность. Я оглушил его бутылкой, а он достал револьвер. Это меня не испугало. Я действовал в Арденах, и после этого угроза игрока в покер показалась мне наивной… Я оглушил этого типа его же собственным револьвером. Мы продолжали играть, а тело этого типа служило нам подставкой для ног под столом.
Она скрестила руки и ударила ногами по воде.
— Вы, видимо, жестокий человек?
— Да, и мне эта история не нравилась и заставила задуматься. Я сказал себе, что в один из дней могу нарваться на такого типа, который может и умеет обращаться с оружием, и тогда мне не сдобровать. Вот тогда-то я и купил себе «люгер». В этой игре мне хотелось быть сильнее других. Видите ли, когда выдвинешься в армии, становишься гордым, появляется желание делать все лучше, чем все остальные. Я снял комнату в отеле второго разряда и стал отрабатывать способность быстро доставать оружие и нажимать на спуск.
Я проделывал это по шесть часов в день в течение недели. Я стал довольно быстрым и не встречал еще человека, который был способен сделать то же самое быстрее меня. Эта неделя работы уже пять раз спасала мне жизнь.
Она вдруг задрожала.
— А я слышала, как говорили, что вы человек без совести, но теперь, когда я вас ближе узнала, я в это больше не верю.
— Все это ложь, — сказал я, кладя руку на ее бедро. — Я объясню вам, как создается такая сказка: появляется некий бродяга, считающий себя жестким и воображающий, что все окружающие ему не выше, чем по колено. Это происходит потому, что он или ненормальный, или слишком много выпил. Но он считает, что он выше всех, и стремится доказать это всему свету. На него все плюют, но это до него не доходит. И что же он делает? Начинает искать человека с подходящей репутацией, известного всем, находит такого и ищет с ним ссоры, с целью его уничтожить. Он думает, что если ему это удастся, он на самом деле станет великаном. И обычно он выбирает именно меня!
Я поболтал ногами в воде.
— Я предоставляю ему говорить, что ему заблагорассудится, так как уверен, что уложу его в любой момент, а просто так я не люблю убивать людей. Я спокойно предоставляю ему возможность ругать меня. Возможно, и напрасно, так как это его воодушевляет еще больше, и он начинает вытягивать свою петарду. Именно в этот момент я вынужден стрелять первым, так как очень хочу жить. Умирать мне пока, по-моему, рановато. Говорят, что у меня нет совести, но это совсем не так. Меня к этому вынуждают, и я не имею другого выхода.
Она молчала.
— Здесь в городе, как мне кажется, есть какой-то парень, который задумал против меня некую комбинацию. Он, наверное, хочет убрать меня красиво. Мне неизвестно, кто и когда, но думаю, что и вы в этом деле. Имеете ли вы представление о том, что и вы часть этой экстравагантной мизансцены? — с улыбкой закончил я.
— Вы сошли с ума, — сказала она, качая головой. — Ничего такого не произойдет.
— Мне все же неясно, за меня вы или против?
— С вами!
Я обхватил рукой талию девушки и закинул ее ноги, чтобы посадить к себе на колени. Она прижалась к моей груди, и я спрятал лицо в ее волосах, сырых и душистых.
— Я сразу же поняла, что с вами это будет забавным, — сказала она Я приподнял ее подбородок и приблизил лицо к своему. Она закрыла глаза. При свете луны она была совсем белая, как фарфоровая кукла.
Я долго смотрел на нее, потом поцеловал. Ее губы были немного солеными, но крепкими, свежими и приятными. Мы долго не двигались, волны укачивали нас. Я чувствовал, что вскоре что-то должно случиться, но в настоящий момент мне было все безразлично.
Неожиданно она оттолкнула меня и, покинув мои колени, встала. Я смотрел на нее. Красота этой девушки сводила меня с ума. Когда я захотел снова схватить ее, она прыгнула в воду.
Я сидел и ждал. Вскоре она вернулась, и я нагнул плот в ее сторону, чтобы ей было удобнее. Она растянулась около меня, положила подбородок на руки и скрестила ноги. Спина у нее была очень красивая.
— Теперь вы должны рассказать мне вашу историю, — сказал я.
— Мне нечего рассказывать.
— Ну, хоть что-нибудь. Сколько времени вы уже в этом городе?
— Один год.
— А раньше?
— Нью-Йорк.
— Танцовщица?