Наташа, подождите, налейте мне в стакан воды…
Н а т а ш а. Владимир Ильич, вам плохо?
Л е н и н. Пустяки. Дайте мне воды! Пожалуйста. Спасибо. (Пьет.)
Н а т а ш а. Я позову…
Л е н и н. Не надо… Я немного устал. Отдохну, и все пройдет. (Садится на подоконник у раскрытого окна.)
Н а т а ш а. Ой, я так испугалась…
Л е н и н. Пустяки.
Н а т а ш а. Вам надо обязательно уехать на целый месяц и совершенно не думать о политике. Вот.
Л е н и н (задумчиво). Не думать о политике… Нет, Наташа, здесь я не властен над собой. Рига молчит?
Н а т а ш а. Молчит. Вам лучше?
Л е н и н. Совсем хорошо. Только рассказывать об этом… не надо. Хорошо? Обещаете?
Н а т а ш а. А это будет правильно?
Л е н и н. Очень правильно.
Н а т а ш а. Обещаю.
Л е н и н. А как фамилия той женщины из Моссовета?
Н а т а ш а. Сапожникова.
Л е н и н. И говорит, что я ее знаю?
Н а т а ш а. Вы разговаривали с ней на каком-то митинге.
Л е н и н. Сапожникова. Нет, не помню. А что там у нее?
Н а т а ш а. Точно не знаю, но ее должны дисциплинарно арестовать на тридцать шесть часов за какой-то проступок.
Л е н и н. Почему же молчит Рига? Знаете что, Наташа, позвоните-ка вы этой женщине, пусть приходит. В восемь часов вечера.
Н а т а ш а. Вы же хотели гулять в это время?
Л е н и н. Пойду завтра.
Н а т а ш а. Из-за каких-то пустяков и мелочей…
Л е н и н. Неверно, Наташа. Это такие мелочи, от которых зависит жизнь человека. Пусть приходит.
В кабинет входит м о л о д о й с о т р у д н и к.
М о л о д о й с о т р у д н и к. Владимир Ильич, простите…
Л е н и н. Я слушаю вас.
М о л о д о й с о т р у д н и к. Я все понял.
Л е н и н (помолчав). Семен Ильич… Никто в мире не сможет скомпрометировать коммунистов, если они сами себя не скомпрометируют. Никто в мире не сможет помешать победе коммунистов, если сами коммунисты не помешают ей.
З а н а в е с.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Председательствующий, он же докладчик — Т и х о н о в - Л у г о в о й.
Присутствуют: от Горздрава — д о к т о р Э п ш т е й н, от райкома Союза молодежи — З я б л и к о в а, союзная и несоюзная женская и мужская м о л о д е ж ь К р а с н о й П р е с н и.
Т и х о н о в - Л у г о в о й. Дорогие товарищи! Вопрос о любви и тесно связанный с ним и даже вытекающий из него вопрос о половых взаимоотношениях волнует всю молодежь нашей республики начиная примерно с четырнадцатилетнего возраста. И поэтому не к лицу нам, марксистам, уклоняться от разрешения этих вопросов как в плане теоретическом, так и практическом. Великая революция разрушила старое общество с его грязной и лживой половой моралью. У всех у нас в сердцах давно созрел протест против половых взаимоотношений а-ля буржуа, против Эверестов — это такая высокая гора — лжи, которую насаждала и насаждает в своих постелях буржуазия. Все мы — за свободу любви, за то, чтобы естественное биологическое чувство, связанное с половым удовлетворением, не наряжать опять в одежды буржуазных браков, гражданских оформлений и других предрассудков. У нас, у коммунистов, все должно быть просто, естественно, как сама жизнь. В том числе и удовлетворение любовного инстинкта. Только тогда человек полностью свободен, когда половая проблематика не будет отвлекать его от строительства нового мира. Я утверждаю, что любовь у пролетарской молодежи времени не отнимает, она ей мозги не сушит! Другое дело — буржуазная молодежь, мещанско-обывательская. Поглядите на какого-нибудь буржуазного сынка или буржуазную дочку, когда они находятся в периоде так называемого полового созревания. Он или она сидит целый день в тресте или на учебной скамье, вздыхает, мечтает, пишет записочки, а потом вечером идет на долгожданное свидание. Он очень долго изъясняется в чистоте своих чувств. А дама сердца за это озаряет его благосклонным взглядом и максимум разрешением поцеловать ручку. Больше этого она, буржуазно-мещанская обывательница, воспитанная в условиях патриархальной косности и глубокой заплесневелости, ему не позволяет. Почему? Потому что биологическое удовлетворение связано у нее с браком, с оформлением, с целым рядом упований и надежд на семейный уют и обстановочку, на фикусы и канарейку, на белые занавески и прочие спутники мещанской добродетели. Но так как парню восемнадцать-двадцать лет и одних вздыханий и поцелуев ему мало, то он прямо со священного свидания отправляется на поиски полового удовлетворения. Куда? На Трубную площадь, на Тверской бульвар, в притон, к проституткам. Там он получит вторую половину своей любви. Совершенно другое мы видим у рабочей молодежи. Ведь и на Страстной площади и на Тверском бульваре торгуются с проститутками прилизанные молодые люди в пенсне, в моноклях, в крепко заглаженных брючках, а рабочего парня там не найдешь. У каждого рабочего парня есть своя рабочая девушка, они из одного социального камня, она знает нужду, как и он, работают вместе, и взаимоотношения их абсолютно просты. Парень получает получку, половину отдает родителям, а из второй половины он своей Маньке покупает ботинки, берет ей билет в кинематограф, ходит с ней на балешник. Отношения у них без надрыва и разных там эмоций, без недоговоренностей и без всяких мудрствований. А если поссорятся, то девушка начинает дружить с его товарищем, и трагедий никто из этого не делает. Рефлексии в рабочей среде нет. Уместно задаться вопросом: кто же хуже — наша скромная пролетарка от станка, которая дружит с товарищем по классу или завтра, может быть, с его другом, или жеманная красавица, берегущая свою невинную добродетель в ожидании богатого жениха, жениха с положением? Безнравственность этой невинности нам очевидна. Товарищи, уже сегодня как положительный факт мы можем отметить, что чем комсомолка держит себя менее натянуто, чем меньше она бравирует своими женскими отличиями, тем проще и дружественнее к ней относятся все парни, и никогда мы не увидим, чтобы к такой девушке существовало отношение как к женщине. Вся жизнь отдана работе, борьбе за новое общество. Вот почему лживой буржуазной половой морали марксизм уже сегодня противопоставляет теорию, согласно которой удовлетворить половое чувство в обществе будущего будет так же просто, как выпить стакан воды. И тот, кто сегодня живет так, помогает нам зримо и реально приближать это долгожданное будущее!
Д о к т о р Э п ш т е й н (с места). Почему я не умер маленьким!
Г о н ч а р о в. Прохоровская мануфактура. Товарищи, мне очень понравился этот доклад тем, что он в такой запутанный вопрос вносит абсолютную ясность. Что понял лично я? Каждый комсомолец, пролетарий может и должен удовлетворять свои половые стремления. Половое воздержание следует квалифицировать как реакционное мещанство. Каждая комсомолка, рабфаковка, пролетарка, на которую пал выбор комсомольца, должна пойти ему навстречу, как товарищу по классу и партии, иначе она мещанка и недостойна носить звание комсомолки. Когда женская половина нашего союза это поймет и осознает, мы продвинемся далеко вперед.
Х р и с т о в о й. Студент. А я считаю, что среди комсомолок совсем все не так, как обрисовал докладчик. Я Тихонова-Лугового уже однажды слышал и, будучи по натуре практиком, задумал на практике познакомиться со взглядами комсомолок на половой вопрос. Повертелся я с одной, стараясь доказать ей, что, мол, так и так, мы с тобой без предрассудков, да притом люди зрелые, обоим по двадцать, волыниться, однако, я с тобой не намерен, говорю это прямо, по-товарищески. И что же? Получил, товарищи, такой ответ, что пришлось уйти не солоно хлебавши. А кепку вообще на улицу через форточку выбросили. И так не две, не три, а почти все комсомолки ответили мне решительным отказом. Они, конечно, не воздерживаются, но нужно не менее полумесяца стрелять, что называется, дабы ошеломить и обмануть. Но тем, что комсомолки поддаются на обман, я лично недоволен и считаю это достойным презрения, хотя одна комсомолка мне это так объяснила: «Дурак, всем нам любви хочется, вот и ошибаемся». Но я лично считаю причину отказа комсомолки в удовлетворении как себя, так и комсомольца в том, что они боятся ребенка. Поэтому я настаиваю на необходимости общественного воспитания детей. Мы будем рожать детей, а отдавать их государству. И государству хорошо — народ будет, его как хочешь, так и воспитывай, и нам хорошо — соединим удовлетворение биологического инстинкта с полезной для общества работой. На этом заканчиваю.
В о д о н о с о в. Вопрос к Христовому и докладчику: чем тогда человек будет отличаться, допустим, от свиньи?
П и в о в а р о в а. Учительница. Здесь касались только комсомольцев и призывали их к половой распущенности как к примете будущего общества. Но я вот молодая учительница и хочу сказать, что все у докладчика напутано, хотя сегодняшние проблемы поставлены верно. Но это относится не только к комсомольцам. Этим страдают и старшие товарищи, уже пожившие. Они на половую связь смотрят как-то поверхностно, не признают продолжительную связь. Это, дескать, скучно, какие-то названия — муж, жена, одно мещанство. Их очень оскорбляет, когда спросишь, где работает ваша жена. Они или отделываются усмешкой, или говорят: «Которая жена?» Я знала одного ответственного работника, который где работал, там и была жена. Куда бы он ни приезжал, везде он находил свою жену. На вопрос, можно ли так жить, ведь это скотство, он обычно отвечал так: «Ты молода, не понимаешь, что хорошо и правильно. С одной женщиной я связан психологически, со второй — физически, а к третьей я питаю и то и другое чувство вместе». И в конце концов обругал меня дурой, мещанкой, которая не понимает коммунистической точки зрения на половые отношения и подходит к ним как обывательница.