С а п о ж н и к о в а. Так это вы подходите к вопросу не с точки зрения государства, а с точки зрения крестьянина!
Л е н и н. Теперь о жертвах. К сожалению, это та плата, которой народ вынужден расплачиваться за свободу. Но жертвы из-за безмозглости, тупости, косности… Этому не будет оправдания никогда!
С а п о ж н и к о в а. Владимир Ильич, когда думаешь о миллионах, одного Гречихина можно и упустить.
Л е н и н. Но ведь абстрактные миллионы состоят из конкретных Гречихиных, их детей, которые хотят есть, пить, жить… Вам это никогда не приходило в голову? И если ваша «государственная» точка зрения не будет учитывать этих простых, прозаических интересов своих граждан, то кому нужно такое государство?
С а п о ж н и к о в а. Так мы за деревьями леса не увидим, Владимир Ильич!
Л е н и н. На вашем месте, товарищ Сапожникова, вы решаете не судьбы миллионов, не так ли? Вам поручили заниматься конкретными человеческими судьбами, вам поручили помогать им. И никто не поручал вам плодить врагов Советской власти, ведь так?
С а п о ж н и к о в а. Владимир Ильич, да почему вы так говорите? Вы меня обижаете, честное слово!
Л е н и н. Давайте встанем на место Гречихина и постараемся понять его. Если Советская власть, а он еще в силу своей малограмотности не может отделить вас от Советской власти, вы, именно вы для него Советская власть, — так вот, если вы поступаете с ним несправедливо, унижаете его, обрекаете его на голод, на смерть, так скажите мне, зачем ему нужна такая власть? Почему он должен быть на ее стороне? Он должен, обязан быть нашим врагом. Он должен, обязан драться с нами не на живот, а на смерть!
С а п о ж н и к о в а. Эти крестьяне и так все… Сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит.
Л е н и н. Извините меня, вы повторяете чью-то ерунду. Злую ерунду. Если Советская власть создает крестьянину условия для новой, человеческой жизни, а в этом был смысл революции, ни в какой лес он не побежит. А не создадите этих условий — не только крестьянина, вообще никого не удержите. (Ходит по кабинету.) Скажите, товарищ Сапожникова, но, может быть, вы наложили такую резолюцию потому, что Гречихин — крестьянин? А все крестьяне, как вы говорите, смотрят в лес?
С а п о ж н и к о в а. Ну что вы, я все решения о смычке с крестьянством знаю. Я бы и рабочему то же самое написала.
Л е н и н. Как вас зовут?
С а п о ж н и к о в а. Шура. Александра Тихоновна.
Л е н и н. Послушайте, Шура, Александра Тихоновна, а вам не кажется, что вы просто бюрократ? Живой молодой бюрократ?
С а п о ж н и к о в а (смеется). Что вы, Владимир Ильич? Какой же я бюрократ? Я в РКП состою.
Л е н и н. А что такое бюрократизм, по-вашему?
С а п о ж н и к о в а (смеется). Это даже смешно, что вы меня такие вещи спрашиваете.
Л е н и н. Почему же?
С а п о ж н и к о в а. Да я сама с докладами на эту тему перед массой выступаю.
Л е н и н. Это интересно. О чем же вы говорите?
С а п о ж н и к о в а. Прихожу в ячейку, спрашиваю у секретаря или заворга два-три факта бюрократизма, известных местной массе и на этих фактах развиваю главную мысль.
Л е н и н. Какую же?
С а п о ж н и к о в а. Начинаю всегда с положительных примеров, а потом говорю: «Старый бюрократизм разбит, но бюрократы остались. Войдя в советские учреждения, они внесли туда дух косности и канцелярской волокиты, бесхозяйственности и распущенности. Советская власть заявляет, что только вовлечение широких масс в дело управления… в дело управления…» Как же это там…
Л е н и н. Все верно, это было написано год назад. По-моему, вы дословно цитируете?
С а п о ж н и к о в а. Я вас всего наизусть учу.
Л е н и н. У вас хорошая память.
С а п о ж н и к о в а. Молодая. А на последние слова: «В коммунизме не будет места бюрократам» — всегда очень хлопают.
Л е н и н. А что вы подразумеваете под этим словом — коммунизм?
С а п о ж н и к о в а (улыбаясь). Я вашу речь, Владимир Ильич, слушала. Коммунизм — это электрификация на почве Советской власти.
Л е н и н. Значит, Советская власть и электрификация. Хорошо. Ну, а что такое Советская власть?
С а п о ж н и к о в а. Как — что? Наша власть. Раньше цари, помещики, капиталисты, а теперь — мы!
Л е н и н. Кто — «мы»?
С а п о ж н и к о в а. Ну, большевики, которых назначили… Сначала — вы, потом — Калинин, остальные. А пониже мы — государственный аппарат.
Л е н и н. Одному товарищу я недавно устроил экзамен по грамматике. Я спросил его, где в словах «советская власть» существительное и где прилагательное. Он ответил: существительное — «власть», а «советская» — прилагательное.
С а п о ж н и к о в а. А разве не так?
Л е н и н. С точки зрения грамматики и его понимания этой проблемы — правильно. Для нас же существительное — «советская», а «власть» — это уже прилагательное. Разницу улавливаете?
С а п о ж н и к о в а. Буду думать.
Л е н и н. В тех словах, которые вы выучили наизусть, но, извините, не поняли, сказано, что такое Советская власть. Это участие широчайших масс в управлении государством. И не формальное, когда массы голосуют, а решает и проводит в жизнь далекий от интересов массы чиновник, ну вот, например, как в вашем случае. Нет. Подлинное участие, вовлечение всех. Советская власть — это власть не для народа, а самого народа. Поэтому мы никогда не откажемся от нашего лозунга, что каждая кухарка…
С а п о ж н и к о в а. Должна управлять государством!
Л е н и н. Я этого никогда не говорил! Учиться, я подчеркиваю — должна учиться уметь управлять государством! В противном случае кухарка будет управлять государством по-кухонному. Ведь других знаний, кроме приобретенных среди плит и сковородок, у нее нет. Понимаете?
С а п о ж н и к о в а. Буду думать.
Л е н и н. Ну а что такое электрификация?
С а п о ж н и к о в а (смеется). Владимир Ильич, вы со мной как с ребенком… Это же яснее ясного. Электричество, электростанции, свет, лампочки, заводы, фабрики — промышленность, одним словом.
Л е н и н. А что за этим? Высочайший уровень развития культуры. Культуры, фундамент которой — поголовная грамотность, поголовное образование. Кто же мешает нам? Кто грозит погубить все дело? Бюрократизм. Бюрократ всегда будет стоять на пути широкого привлечения масс к управлению, боясь лишиться своей исключительности. Бюрократ всегда будет, даже неосознанно, воевать против подлинной культуры, против интеллигентности. Только культура будет решающим фактором в деле полного уничтожения бюрократизма. Понимаете?
С а п о ж н и к о в а. Буду думать.
Л е н и н. И когда вы во время дисциплинарного ареста все продумаете до конца, то вы без труда поймете, какую печальную роль сыграли и вы сами во всей этой истории.
С а п о ж н и к о в а. Ну что вы говорите, Владимир Ильич? Как же я, пролетарка, член РКП, могу мешать своей власти? Какой из меня бюрократ?
Л е н и н. К сожалению, это не так уж редко бывает, когда пролетарий по профессии играет роль мелкобуржуазного обывателя или бюрократа. Пролетарское происхождение? Это прекрасно, но этого мало… Какое у вас образование?
С а п о ж н и к о в а. Три класса. Сейчас хожу в кружок политграмоты.
Л е н и н. А что вы делаете в кружке?
С а п о ж н и к о в а. Изучаем «Азбуку коммунизма», брошюры, газеты…
Л е н и н. Как изучаете?
С а п о ж н и к о в а. Я отдельные места и лозунги в тетрадку переписываю, а потом наизусть учу.
Л е н и н. А вы не чувствуете иногда затруднений, что вам не хватает самых элементарных знаний?
С а п о ж н и к о в а. А для чего же я в политграмоту хожу?
Л е н и н. Ну а кроме политграмоты?
С а п о ж н и к о в а. Ой, Владимир Ильич, мне бы с этим разобраться.
Л е н и н. А все-таки вам, наверное, не помешали бы элементарные знания?
С а п о ж н и к о в а. Да бог с ними, мне главное — в текущем моменте разобраться.
Л е н и н. Как вы это понимаете?
С а п о ж н и к о в а. Куда ветер дует… чего контра затевает… как с поляками будет… опять же крестьянство. Какие новые установки? Чего массе отвечать?
Л е н и н (как с больной). Нет, дорогая Шура, Александра Тихоновна, так нам никогда не научиться коммунизму. Если изучение коммунизма будет заключаться в чтении коммунистических книг и брошюр, то получим мы тогда с вами только самоуверенных коммунистических начетчиков и хвастунов. Еще более опасным будет, если молодежь начнет усваивать только коммунистические лозунги… заучивать их наизусть… Сколько у нас в Союзе молодежи? Полмиллиона? Это сегодня, а завтра — миллион. Миллион юношей и девушек, которые после такого обучения коммунизму будут называть себя коммунистами? По-моему, это величайшая опасность, великий ущерб для дела коммунизма. Представляете, как будет легко в таком печальном случае разного рода демагогам и шарлатанам сбивать молодежь с толку, манипулировать ею, мять как воск, создавать нечто подобное себе?
С а п о ж н и к о в а. Буду думать.
Л е н и н. Мы бы сделали с вами, Александра Тихоновна, огромную ошибку, если бы решили, что можно стать коммунистом, не усвоив того, что оставило нам в наследство человечество. Да-да, учиться надо, Шура, элементарно учиться. И каждый день — что-то для общего дела… пусть маленькое, посильное, но для людей… А пока… поскольку сегодня объективно вы — порча Советской власти, помеха Советской власти, я думаю, самым правильным будет, если мы вас отделим от Советской власти.
С а п о ж н и к о в а. Сегодня — порча? А завтра?
Л е н и н. Это во многом будет зависеть от вас.
С а п о ж н и к о в а. Что же мне делать? Как-то растерялась я…
Л е н и н. Задуматься. Понять. Учиться. (После паузы.) Не расстраивайтесь, что вам придется уйти с этой работы. Для вас это к лучшему. На такой работе надо очень горячо любить людей. А вы даже не заметили, что обрекли человека на смерть.
С а п о ж н и к о в а. Простите.