Е г о р сел, крепко обхватив свои плечи руками.
Какой-либо лаконичной деталью, может быть — осенним пейзажем, сцена передает движение времени: прошло два месяца. Входят Л и д и я С а м о й л о в н а и М а р и я.
Л и д и я С а м о й л о в н а. Там скользко… вот сюда, Маша… Да не торопись…
М а р и я. Мама, я уже отлично хожу сама.
Л и д и я С а м о й л о в н а (бережно поддерживает дочь под руку). Присядем на скамеечку, она сухая, отдохнем.
Садятся.
М а р и я. Видишь, уже и листья лето останавливают: желтый свет, красный свет… Соскучилась я по своему газику. Стоит в гараже, горюет.
Л и д и я С а м о й л о в н а. Еще кто-то горюет… Я знаю, ты обостренно воспринимаешь эту тему… но… Маша, прости, я была так сурова с Алексеем Тихоновичем!
М а р и я. Мама?..
Л и д и я С а м о й л о в н а. Да, я помню, помню все, что тебе говорила. Но… больница… Все-таки два месяца. Понимаешь? Мы подолгу бывали с ним вместе. Возле тебя. Поверь мне, дочка… Алексей Тихонович — надежный человек.
М а р и я. Надо же.
Л и д и я С а м о й л о в н а. Любит он тебя, и в нем это прочно.
М а р и я. А что скажут местные кумушки?
Л и д и я С а м о й л о в н а. Ты на всех кумушек плюй с верхнего этажа! (Испуганно оглянулась.) Если б меня услышали сейчас мои ученики!
М а р и я. Анонимки на меня какие-то добрые люди пишут.
Л и д и я С а м о й л о в н а. Алексей Тихонович говорил мне — и я ему верю: он уже давно живет врозь со своей бывшей супругой. Ведь придет же когда-то ему развод. Теперь сия процедура, говорят, очень разумно облегчена…
М а р и я. Спасибо, мама.
Спешно идет, почти бежит А в д о н и н.
А в д о н и н. Здравствуйте!
Л и д и я С а м о й л о в н а. Здравствуй, Костя.
А в д о н и н. Я, Мария Сергеевна, в райком бегу! Мне еще несколько дней назад сказали: Авдонин, партийный билет получай. А я знаю, вы вот-вот на работу выходите… Хочу от вас получить, короче говоря.
М а р и я. Ну. Сейчас я на открытие дороги поеду. В райкоме буду часам к двенадцати. Приходите.
А в д о н и н. Я тоже на Таурский прижим слетаю. Разговоров тут про вас!.. Волновался я за ваше здоровье… все волновались.
Вблизи остановилась машина. Входит Д о б р о т и н.
Сейчас как себя чувствуете?
М а р и я. Есть такие детские стишки… Собака, оживая, встает из-под трамвая, встает из-под трамвая, мерси, говорит, жива я!
А в д о н и н. А я где увижу детские стишки, книжки красивые, так сразу покупаю. Тамарка моя… Скоро, короче говоря, родителем стану.
М а р и я (Добротину). Узнаете молодожена?
Д о б р о т и н. Гм… узнаю.
М а р и я. Сегодня получает партийный билет.
Д о б р о т и н. Поздравляю.
А в д о н и н (колюче глянул на Добротина). Растем над собой. (Лидии Самойловне, доверительно.) Если родится дочка, Марусей назову! (Уходит.)
Д о б р о т и н. Модный костюмчик. Пижон.
М а р и я. Сегодня ж праздник! Слышите, музыка играет? Рабочие едут к мрамору целыми семьями, с женами, детишками… Анатолий Мартынович, строительство коммунизма — дело радостное. Руками унылых терпеливцев его не построишь. И жизнь человеческая не согреется огнем даже самых сильных лампионов, если не будет душевного тепла.
Д о б р о т и н. Меня умиляет ваш чувствительный гуманизм. (Смотрит на часы.) Свидание с Егором назначили. Здесь, в сквере. Домой не появляется. Вы хоть бываете там у них, в этой конуре, что они с Василисой снимают?
Л и д и я С а м о й л о в н а. Бываем.
Д о б р о т и н. Как повернуть мозги этого молодого человека, Мария Сергеевна? Вы — его кумир…
Л и д и я С а м о й л о в н а. Если моя дочь для него кумир, то можете быть спокойны, мозги его в порядке. До свидания, милый сват. Жаль, не могу продолжить приятную утреннюю беседу, у меня уроки. (Придирчиво осмотрела костюм Марии, что-то поправила, уходит.)
Д о б р о т и н (опять глянул на часы). Остается полчаса, не больше. А потом — открытие дороги.
М а р и я. Ну, Анатолий Мартынович, как будем жить дальше?
Д о б р о т и н. Ответ напрашивается сам собой, ведь мы теперь — родственники.
М а р и я. Сегодня мне речь держать на митинге. Хочется порадовать земляков перспективой… Город будем застраивать?
Добротин молчит.
Будем, Анатолий Мартынович! Уже этой осенью начнем закладку жилого массива в центре города. Стройка почти ничего не дает Излучинску. И в этом году из того, что вы должны были сделать, не заложено ни камня. Общежития, времянки лепите.
Д о б р о т и н. Мария Сергеевна, городишко ваш уйдет под воду.
М а р и я. Вы уже шутили так однажды.
Д о б р о т и н. А теперь не шучу. Пока вы болели, я тянул дорогу к правому крылу плотины. Мучился, но тянул, как вы потребовали. Мрамор сохранил. Однако этот случай с новой дорогой и мрамором заставил меня строже проверить все проектные данные. Я обратился к ученым. Они два месяца работали. И вот их заключение — сегодня утром получил. (Подает Марии бумагу.) То есть это — лишь резюме, выжимка из целой кипы расчетных документов и карт. Оказывается, водохранилище ГЭС в период паводков будет заливать территорию Излучинска и большую часть района.
М а р и я. Как — заливать?.. (Читает бумагу, потрясена.) Почему же это раньше не было известно?!
Д о б р о т и н. Довольно обычный случай в строительной практике. Начинается строительство, а потом выясняются некоторые дополнительные детали, иногда — неожиданные. Вот одну ГЭС строили… Исследовали место под плотину и не заметили трещину в каменном дне реки. Огромную трещину. Проворонили — и все! Так и возвели плотину, а потом за голову схватились. Пришлось спасать положение. Сотни вагонов цемента в трещину закачали. Всякое бывает.
М а р и я. Как вы можете так спокойно, так сухо рассуждать?!
Д о б р о т и н. Заключение солидного научно-исследовательского института. Вы же верите ученым. Это я еще по мрамору понял.
М а р и я. Я вижу, вы это слишком хорошо поняли…
Д о б р о т и н. Что вы хотите сказать?
М а р и я. Что тут говорить?! Что уж тут говорить!..
Д о б р о т и н. Мария Сергеевна…
М а р и я. Это же погибель, разор… Еще казаки Ермака срубили здесь, на излучине реки, деревянную крепость… Люди обживают эти места! Почти триста лет стоит город. Излучинская пойма — она всю нашу область хлебом кормит. И ее затопить?.. Безумие! Недра еще не разведаны. Да разве же можно так?! Или все можно, когда настаивает «большой» человек? Огромный ваш, подавляющий авторитет…
Д о б р о т и н. Вам вредно волноваться, Мария Сергеевна.
М а р и я. Нет, я не дам погубить эту землю!..
Д о б р о т и н. Гм…
М а р и я. Мы будем строить дамбы! Вот-вот, именно… Чтобы задерживать воду.
Д о б р о т и н. Инженер, да, вы — инженер, верно мысль пустили… Возможная вещь — дамбы. Но это требует особых согласований в правительстве, ассигнований. Деньги, деньги… А выгодно ли? Решение такого вопроса, это, знаете ли, может длиться годами. А я ждать не могу. Сами понимаете, государственные сроки. Меня стройка торопит.
М а р и я. Ох, как вы отбросили все, отшвырнули…
Появляются Е г о р и В а с и л и с а.
Е г о р. Здравствуйте, Мария Сергеевна.
Мария молча кивнула.
Отец, извини, я опоздал. А теперь уж на открытие дороги пора…
Д о б р о т и н. Я туда же. (Ищет глаза сына.) Так ты и Василиса — может, вы со мной поедете?
Егор смотрит на Василису.
В а с и л и с а. Мы — на автобусе.
Д о б р о т и н. Вольным — воля.
М а р и я. Анатолий Мартынович, вы когда-нибудь в детстве птичьи гнезда разоряли?..
Д о б р о т и н. Нет, я был хорошим мальчиком, я строил скворечники… (Уходит.)
Е г о р. Мария Сергеевна, да что вы такая грустная?! Ведь все в порядке! Дорога лежит как линейка, мрамор сияет под солнышком… Теперь все, все в порядке!
М а р и я. Спасибо, Егор, спасибо.
Е г о р. До свидания.
Е г о р и В а с и л и с а убегают. Слышится музыка.
М а р и я. Все в порядке… (Вдруг заплакала. Оглянулась, не видит ли кто, кулаком вытерла слезы.) Ну! (Закурила. Стоит, думает.)
Появляется Г а л ь к а. И — заканчивает песню, которую она услышала в вагоне электрички.
«Мы встречали рассвет,
как прощальное
солнце свое.
Приближалось последнее
грозное дело…
Но с душой семерых,
с остротой семерых,
наша девочка в темное
поле смотрела…»
Поет она тревожно, торопливо, как поют настороженные птицы в людных местах.
З а н а в е с.
1969
Диас ВалеевДАРЮ ТЕБЕ ЖИЗНЬДраматическая хроника в двух частях
САТТАРОВ.
БАЙКОВ.
АХМАДУЛЛИНА.
АЛСУ.
ВАДИМ.
САТЫНСКИЙ.
ГОГОЛЕВ.
КАЧАЕВА.
ВИКТОР.
ТАИСИЯ.
МУНИР.
ДУНАЕВ.
САЛИКОВА.
РУШАНЬЯ.
ВЕРА.
ГАУХАР.
НЮРА.
КОРНЕЙ ПЕТРОВИЧ.
ПЫПИН.
ЗАХАРЫЧ.
ИНЖЕНЕР.
ЮРИЙ.
АШОТ.
ДЕВУШКА.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Площадка полигона, а дальше степь, развороченная, распластованная на десятки километров, держащая в себе панораму гигантского строительства.
Какие-то конструкции, головоломные и фантастичные; падают искры от сварки, натужный вой, урчание тяжелых, многотонных машин. И не поймешь, что это — день, ночь…