(Презрительно.) Ты напряги свой красивый лобик, поразмышляй!
К а ч а е в а (отстраняясь от него). Ладно, оставь меня. Иди!
Г о г о л е в. Больших людей мало. (Криво улыбаясь.) Не всем дано, значит.
К а ч а е в а (с испугом глядя на него). Ты иди, Алексей, иди к этим маленьким. Иди.
Г о г о л е в (искренне). Да, я чиновником стал, обыкновенным чиновником! Но, думаешь, мне всегда хорошо? Тоже паршиво бывает… Ну, как знаешь!.. (Холодно.) Только уж тогда извините, если что!..
Появляется С а т т а р о в.
С а т т а р о в (взглянув на Качаеву и Гоголева). У вас кислый вид. Что же вы не торжествуете?
Г о г о л е в. Был весьма рад познакомиться с вами. Завтра улетаю. Всего доброго. Думаю, что разные позиции в некоторых принципиальных вопросах не помешают…
С а т т а р о в. Разумеется! Я тоже был необыкновенно рад познакомиться с вами.
Г о г о л е в (протягивая руку). До свидания.
С а т т а р о в. Счастливого пути.
Г о г о л е в уходит.
К а ч а е в а (поспешно). Я хочу сказать вам, объяснить!
С а т т а р о в. Не надо мне ничего объяснять.
К а ч а е в а. Я понимаю, что…
С а т т а р о в (держась рукой за грудь). Надо совершать поступки, а не объяснять.
К а ч а е в а. Но еще ничего не потеряно! Ведь комиссия не приняла никакого решения. Ни отрицательного…
С а т т а р о в, не отвечая, уходит.
Ни положительного!…
Комната в общежитии. А л с у на кровати.
В е р а. Девочки, а у меня руки больше стали. (Смотрит на свои руки удивленно.) Некрасивые!
Р у ш а н ь я. Ничего! Крепче обнимать будешь!
В е р а. Я уже сегодня стены затирала. И рамы шпаклевала.
Г а у х а р. Дура ты.
В е р а. Почему — дура?
Г а у х а р. Бросить третий курс института! Что тебе стройка даст? Сама же знаешь, штукатуром потом не будешь.
В е р а. Я… сама собой хочу быть. Ты же вот…
Г а у х а р. У меня другое! Я парня себе для жизни хорошего, работящего выбрала, потом квартиру хорошую получу, обставлю ее.
В е р а. Меня в детский сад водили. В музыкалку водили. Всю жизнь водили…
А л с у. Чего ты привязалась к ней?
Г а у х а р. Я не привязалась, а правду говорю!
А л с у. Любишь ты своей правдой тыкать! И всегда не к месту.
В е р а. Я, миленькие… Домой мне нельзя теперь. Отец не простит.
Н ю р а. Да что тебя, гонят, что ли?
Р у ш а н ь я. Девки, а Верка ведь стихи пишет. Поэтесса!
Н ю р а. Стихи?
Борьба, шум, визг, хохот.
Р у ш а н ь я (читает).
«Я тебя избегаю,
В разговорах нарочно груба,
Чтобы ты не узнал,
Что в тебя влюблена».
Н ю р а. Про любовь?!
В е р а. Зачем? Как не стыдно!
Р у ш а н ь я.
«Я встречаться с тобой не решаюсь
И украдкой взгляд не ловлю.
Но когда ты находишься рядом,
Я знаю —
Даже если спиной стою».
Н ю р а.
«На лицо я некрасива,
Зато завлекательна,
Семерых любить не буду,
Троих обязательно».
Р у ш а н ь я. Ну, Верка, обидчивая ты. Вчера надо мной хохотали, ничего, хохотала! (Гладя и успокаивая ее.) А над тобой похохотать нельзя. Обхохочешься!
А л с у. Любит он тебя. Я знаю.
В е р а (с надеждой). Правда, да?
А л с у. Правда.
В е р а. Все мы, наверное, должны кого-то любить. И нас, наверное, кто-то должен… Если бы совпадало всегда!
Г а у х а р. Дурами только не надо быть. Любовь любовью, а за глотку их — и в угол! Попробовал бы меня кто бросить!.. Я бы стишков, Верочка, не писала.
Н ю р а (Вере). Ты на меня не сердись. Я всегда чего-нибудь ляпну. Не со зла же!
Р у ш а н ь я. А я бы тоже хорошей была… Преданной!.. Верной!..
А л с у. Что с тобой?
Р у ш а н ь я (засмеявшись). Нет, нет, это я так… Нарочно! Над Веркой вот смеюсь. Эх, телевизора нет!
Г а у х а р. А мы с моим через две недели уже расписываться пойдем. Хватит уж, отлюбила, отстрадала, жить надо.
А л с у. Отлюбила? Как — отлюбила?
Г а у х а р. Любви у меня по край было. Уважение мне сейчас надо от человека.
В е р а. А где вы жить будете?
Г а у х а р. Устроимся. Квартиру обещают.
Н ю р а. Он у тебя непьющий, это хорошо.
Г а у х а р. Будет непьющий!
В е р а. А я сегодня туфли купила. Английские.
А л с у. Ну-ка, чего же ты?
Вера вынимает туфли из коробки, надевает тонкие чулки, прохаживается по комнате.
Для тебя, Вера, и сделали их.
В е р а (радостно). Правда? Если кому-нибудь нужно куда сходить, берите!
Р у ш а н ь я. Это тридцать четвертый-то размер? Ха-ха!
В е р а. А сказку? Алсу, сказку!
Н ю р а. Ну да. Телевизора нет.
Р у ш а н ь я. Ты ее только долго рассказывай. И чтобы все закручено было. И чтобы про любовь больше! И про деревню.
Затих вагончик, ушел в слух, в детство. Тоненькая мелодия пробивается на свет через радиоприемник.
А л с у. Это сказка о любви. Настала первая ночь…
Молчание.
В е р а. Ну, чего же ты молчишь?
А л с у. Я не молчу, я смотрю. Костер горит… Джигиты всегда ищут своих любимых. Вот и он искал свою прекрасную Фирдаус! Он очень устал в тот день и лег вместе со своими зверями возле огня. И вдруг видит: на ближнем дереве — молодая красавица. Но только он подошел к ней, красавица обернулась отвратительной старухой, стала хохотать и всячески ругать джигита скверными словами.
Р у ш а н ь я. Поматерно?
А л с у. Поматерно… Джигит поднял ружье и выстрелил в старуху! Но пуля отскочила от нее, как горошина от доски. Тогда джигит догадался, что это не простая старуха, а убыр. Та самая убыр, которая погубила душу его прекрасной Фирдаус. Достал он тогда особую серебряную пулю, прицелился и выстрелил.
Р у ш а н ь я. Старуха же.
В е р а. Какая это старуха!..
А л с у. Перевернулась убыр в воздухе восемь раз и упала на землю. Схватил ее джигит: это ты, говорит, погубила мою прекрасную Фирдаус?!
Появляется В и к т о р.
В и к т о р. «Зачем же Ваньку-то Морозова, ведь он ни в чем не виноват!..» Не нравится? А я еще могу! «Она по проволоке ходила, махала белою ногой, и страсть Морозова схватила своей безжалостной рукой…»
А л с у. Уходи! Слышишь?
Р у ш а н ь я. Кто тебя сюда приглашал?
В и к т о р. Я в жизнь без приглашения вошел! (К Алсу.) Да, пьян! Пьян! Потому что кореш мой погиб! Потому что виноват один, а пойдет под суд другой! Сын большого папеньки… Га-ад! Он же и тебя продаст! Гнида эта!..
А л с у. Врешь!.. Все врешь…
В и к т о р. Вру?
В е р а. Как же это? Человек погиб, а вокруг смерти грязь какая-то!
В и к т о р. Вру? Грязь? А это вот что? Вот, сорвал! Приказик! На видном месте подвешенный. Гараева под суд, а сыночка отстранить от работы на пару месяцев. Чтобы объективнее, значит… Зачем же Ваньку-то Морозова, а?!
Незаметно входит С а т ы н с к и й, нерешительно приглядывается ко всем.
Вру, значит… (Сминает бумагу в комок, бросает Алсу в ноги.) Ладно! Целуйся со своим чистеньким… Со мной любая пойдет! (Смотрит на Рушанью, но отворачивается.) Этого товара здесь достаточно. (Глядя на Веру.) Вот ты, куколка… Ничего! Пойдем, а?
Р у ш а н ь я. А со мной? Со мной не пойдешь?! Отойди от нее! Ненавижу!
С а т ы н с к и й. Слушайте! Вы, молодой человек!.. Вы!.. Ну-ка, вон отсюда, слышите! Вон!
В и к т о р. Ты, папаша… Ух, какие мы!.. Ладно, морду я другому бить буду.
С а т ы н с к и й. Это почему?
В и к т о р. Ты старый очень. Пока. (Уходит.) «Зачем, зачем же Ваньку-то Морозова, ведь он ни в чем не виноват!..»
Алсу подходит к кровати, бросается в нее ничком.
С а т ы н с к и й. Здравствуйте.
Д е в у ш к и. Здравствуйте.
С а т ы н с к и й. Сегодня воскресенье, а на улице дождь. Я тут не наслежу вам? Тряпочку бы…
В е р а. Кто это? А?
С а т ы н с к и й (к Алсу). А ты лежи, лежи. Я пришел в больницу, мне сказали, что ты выписалась. Ходил, гулял. Вот грибы собрал.
Н ю р а. Это нам?
С а т ы н с к и й. Это вам. (К Алсу.) А это конфеты тебе. Ты любишь конфеты?
А л с у. Спасибо.
С а т ы н с к и й. Как ты себя чувствуешь?
А л с у. А что мне себя не чувствовать? Я себя чувствую… Девочки, это дядя Коля.
Н ю р а. Дядя Коля!
Р у ш а н ь я. Что же ты сразу не сказала? Снимайте плащ, у нас дождя нет.
С а т ы н с к и й. Спасибо. (К Алсу.) Тебе спасибо!
А л с у. Ну, а мне за что?
С а т ы н с к и й. Никогда у меня такой ярой сторонницы не было. Тебя же током и убить могло!
Г а у х а р. Вот скажите ей, дядя Коля!
А л с у. Ничего со мной не будет. Я столетней старухой помру. Живучая, как кошка.
С а т ы н с к и й. Ну, если так!.. Я помню… Давно это было. Строили Комсомольск-на-Амуре… На сплаве тогда затор получился, бревна полезли друг на друга. Вода стала подниматься. Все растерялись, никто не знал, что делать.
А л с у. Выбить надо было!
С а т ы н с к и й. Да-да! Правильно. Не помню уже его фамилии. Парень деревенский. Взял топор и пошел по бревнам. Я как раз на его пути стоял… Подмигнул мне. Потом нырнул в воду, выбил затор, а вся груда бревен рухнула на него, пошла… А вот фамилии его я уже не помню.
Р у ш а н ь я. Жалко… А его насмерть?
С а т ы н с к и й. А его… насмерть!
Р у ш а н ь я. Жалко. А вы чего там делали?
С а т ы н с к и й. Завод и город… строили.
Р у ш а н ь я. Вы — завод и город, мы — завод и город… Обхохочешься!