Айзатуллин направляется к телефонам, садится рядом с Фроловским и тоже начинает дозваниваться. Сливченко, не найдя понимания у Соломахина, ищет, к кому бы ему обратиться за поддержкой. Подбегает к Мотрошиловой, быстро ей шепчет, старается убедить.
М о т р о ш и л о в а (укоризненно). Ты прямо, Игорь, как маленький. Сказано — срочное заседание. Как все, так и ты!
Сливченко от нее отходит.
Ф р о л о в с к и й (по телефону). …Так что я тебя очень прошу — зайди, раз такое дело, к дежурной по станции и проследи, чтобы не было составлено акта на простой вагонов! Але! Да нет, какой кирпич — с кирпичом займемся завтра. Я же объясняю — у меня срочное заседание парткома…
С л и в ч е н к о (Соломахину). Лев Алексеевич, отпустите с парткома! Это же экзамен, это не шутка! Если меня не будет, у них в голове все перемешается!
С о л о м а х и н. Слушай, прекрати. Сейчас все подойдут, послушаем Потапова — и все, ты свободен! Полчаса ты можешь спокойно посидеть?
С л и в ч е н к о. Лев Алексеевич! Вы поймите! Такой день! Они ж девчонки совсем. А тут комиссия, чужие люди… растеряются. Они же как сварщицы еще совсем неопытные — ученицы… Я ж помню, как сам первый раз сдавал на разряд! Лев Алексеевич, мне обязательно надо там быть!
Л ю б а е в (проходя мимо). Да брось, Сливченко, не заливай! Ты их так подготовил — сдадут и без тебя! В прошлом году вся твоя группа во как сдала! И эти не хуже…
С л и в ч е н к о (возмущенно). Они ж еще неопытные сварщицы, ученицы! Если меня рядом не будет, растеряются, не сдадут! Там тринадцать членов комиссии!
Ф р о л о в с к и й и А й з а т у л л и н (вместе). Товарищи!
С л и в ч е н к о. (Подходит к Соломахину). Лев Алексеевич, отпустите…
С о л о м а х и н. Да ты и так будешь там через полчаса!
С л и в ч е н к о. У них через десять минут начинается! Мне с самого начала нужно!
Ф р о л о в с к и й (по телефону). Так что зайди обязательно к дежурной по станции насчет простоев! Подари ей шоколадку от моего имени, ладно? Не забудь!.. Да нет же — сегодня не успеем! Здесь партком на два часа, не меньше!
С л и в ч е н к о. Ну вот! Лев Алексеевич! Отпустите! Вот так надо! Они ж мне этого никогда в жизни не простят!
К о м к о в (резко). Всем надо. Ее вон (на Мотрошилову) с крана сорвали, меня с бригады! Лев Алексеевич, я вообще не понимаю — на черта мы здесь торчим? Смех один — партком целого треста пошел на поводу у бригады Потапова! Вон его управление сидит (кивает на Черникова и Зюбина), книжки читает — могли бы со своим Потаповым как-нибудь сами разобраться!
А й з а т у л л и н (положив телефонную трубку). Скоро вообще докатимся — уборщица веник потеряет, а мы будем партком треста собирать по этому поводу.
Ф р о л о в с к и й (по телефону). …ну если нет простоя — не надо дарить шоколадку, естественно!..
Л ю б а е в. Неправильно, товарищи. Потапов категорически отказался давать объяснения. Кроме как на парткоме. Я с ним разговаривал, Зюбин уговаривал сколько… Нет — и все! Как бульдозер уперся и ни в какую. Но мы же должны знать, почему целая бригада от премии отказалась?!
К о м к о в. Я вам заранее могу сказать почему. Мало! Мало премии дали! А сейчас фокусничает — чтобы добавили!
З ю б и н (вскочил). Нормально дали! Потапову — семьдесят, остальным — по сорок, по пятьдесят… (Сел.)
С л и в ч е н к о (с отчаянием). Все!
Ф р о л о в с к и й. Что — все?
С л и в ч е н к о. Все — все! Все…
Ф р о л о в с к и й. Ну что, все?
С л и в ч е н к о. Экзамен. Тринадцать членов комиссии. Чужие люди. Растеряются. Не сдадут… Все!..
С о л о м а х и н. Вот ведь человек! Ну, хорошо, иди.
С л и в ч е н к о. Куда? (Вдруг, поняв.) Можно?! (Обрадованный убегает. В дверях.) Спасибо, Лев Алексеевич!
В дверях С л и в ч е н к о чуть не сбивает с ног Б а т а р ц е в а, извиняется и исчезает.
В с е (вошедшему Батарцеву). Здравствуйте, Павел Емельянович!
Манера, с которой держится управляющий трестом Батарцев, выражает его давнюю, закоренелую уверенность в том, что каждый его взгляд, жест, поворот головы замечается тотчас, воспринимается с определенным значением и что слова его никогда не остаются неуслышанными. При виде Батарцева Мотрошилова, смутившись, сунула не глядя свое вязанье в продуктовую сумку под столом, а Фроловский, закруглив разговор по телефону, освободил место Соломахина.
Б а т а р ц е в (громко). Ради бога, Лев Алексеевич, извини!
Л ю б а е в (опережая других). А вы не опоздали, Павел Емельянович. Самого главного человека еще нет!
Б а т а р ц е в (удивленно). Потапова нет? Может, он уже и парткому не доверяет? Прямо министру решил докладывать? (Проходит вдоль стола, издалека протягивая Соломахину — первому — руку для рукопожатия.)
С о л о м а х и н (с появлением Батарцева стал сдержаннее, строже). Утром виделись, Павел Емельянович.
Б а т а р ц е в. Ну, с секретарем парткома лишний раз поздороваться не грех! (Пожимает Соломахину руку и поворачивается к сидящему у окна Черникову.) Виктор Николаевич, ты разберись там с этой бригадой, что такое, что за круговая порука? Сегодня они от премии отказались, завтра еще что-нибудь придумают. (Говоря это, он поздоровался с Черниковым, заодно пожал руку Зюбину, который сидел рядом.) И вы, товарищ Зюбин! Вы там прораб или как? (Черникову.) Он премию получил у тебя, Виктор Николаевич?
Ч е р н и к о в (отчужденно). Да, получил.
Б а т а р ц е в (не обращая внимания на неприветливость Черникова). А вот напрасно, понимаешь! У него там черт знает что творится, а он премию получает!.. (Поворачивается к Мотрошиловой.) А ты, голубушка, чего здесь? (Соломахину.) Лев Алексеевич, она у нас должна быть где? В Польше или в Венгрии?
С о л о м а х и н. В Болгарии. В четверг выезжает.
Б а т а р ц е в (Мотрошиловой). Ты смотри мне там не загуляй! Мужу-то наготовила обедов на две недели?
М о т р о ш и л о в а. Ничего, в столовку походит!
Б а т а р ц е в (основательно встряхивая руку Комкову). Вот ты, сам бригадир, как думаешь, чего там мудрит Потапов?
К о м к о в (хмуро). Павел Емельянович, у меня от своих дел голова трещит! Вы меня на поликлинику бросили, а там завал тот еще… В общем, я насчет Первого мая не ручаюсь!
Б а т а р ц е в. Ты брось мне. Сегодня опять звонили, я сказал к Первому мая будет! Они — не верим! А я говорю: я туда Комкова перевел, лучшую бригаду каменщиков! Тогда, говорят, другое дело. Понял? Управляющему не верят, а Комкову верят! (Айзатуллину.) Вот так, Исса Сулейманович. Мы с тобой сколько эту премию выбивали, чуть не на коленях стояли в главке, а нам ее швыряют обратно! (Соломахину.) Лев Алексеевич, где Потапов?
Стучат в дверь.
С о л о м а х и н. Да, можно!
Входят П о т а п о в и Т о л я Ж а р и к о в. Потапов в новом костюме, в белой рубашке, выбритый, наглаженный, при галстуке — в лучшем виде. У Толи на плече яркая спортивная сумка на «молнии», в руке — мотоциклетная каска. Оба усатые. Бросается в глаза, что Толины усы в точности похожи на усы Потапова. Очевидно, это свидетельствует о глубоком Толином уважении к бригадиру…
П о т а п о в (от волнения чересчур громко). Здравствуйте, товарищи! Я — Потапов, если кто не знает. Сразу начнем или можно присесть?
М о т р о ш и л о в а (смотрит на часы). Товарищ Потапов! Вам во сколько было велено явиться?
П о т а п о в. Шлагбаум задержал. Только подъехали — товарняк!
М о т р о ш и л о в а. Товарищ Потапов! Я двадцать четыре года отработала на производстве и ни разу, никуда, ни на одну минуточку не опоздала. Ясно вам?
Потапов промолчал.
Л ю б а е в. Он исправится, Александра Михайловна!
М о т р о ш и л о в а. Вот-вот! Это говорит начальник отдела кадров треста! Потом удивляемся: дисциплина хромает! Как это так? На заседание партийного комитета человек идет! (Батарцеву.) И так у нас всюду, Павел Емельянович!..
С о л о м а х и н. Садитесь, товарищ Потапов.
Потапов отодвигает от стола стул, что поближе, садится. Про Толю он внезапно забыл. Толя толкает его в бок.
П о т а п о в (вскакивая). Прошу прощения! Это — Толя Жариков, так сказать, личный телохранитель и комсорг бригады. Тоже желает присутствовать. Если, конечно, можно.
Теперь все взоры обращены к Толе, который от такого внимания к его персоне сильно покраснел.
С о л о м а х и н. Пускай присутствует. Садись.
Толя долго пристраивает под столом свою сумку, затем усаживается рядом с Потаповым.
Товарищи, из одиннадцати членов партийного комитета у нас сегодня присутствуют семь. Потрясов в отпуске, Савушкин еще в командировке, Петю Дувакина не смогли предупредить — погнал бульдозер в карьер, а связи там до сих пор нет. Хотя Павел Емельянович, если не ошибаюсь, еще два месяца назад распорядился, чтобы она там была. И отсутствует у нас еще… (Оглядывает всех, чтобы вспомнить.)
Л ю б а е в (подсказывает). Сливченко сейчас отпустили.
С о л о м а х и н. Отпущен Сливченко. Товарищи, я пригласил на партком Виктора Николаевича Черникова, начальника стройуправления, в котором трудится бригада Потапова, и прораба Зюбина, которому бригада Потапова подчинена непосредственно… Предлагаю внеочередное заседание парткома считать открытым, Возражений нет? (Передает Мотрошиловой листки бумаги для ведения протокола.) Прошу, Александра Михайловна.
Члены парткома выжидательно смотрят на Потапова. Только-только мы увидели, почувствовали едва, какие это разные люди, — и вдруг они стали одно целое: партком. От него исходит ощущение единства и силы. Потапов молчит.