П л а т о н. Женился — значит, думал об этом.
У л ь я н а. Надеялся, мы поможем.
П л а т о н. Почему это — мы? Им Конституция в восемнадцать лет даст право выбирать, а в двадцать один каждый членом правительства может стать. А я бы записал: «С шестнадцати лет свой хлеб есть!» (После паузы.) Иначе все насмарку пойдет. Ни газеты, ни кино, ни собрания, ни лекции не помогут! Если не приспособлен к труду, значит, калека.
У л ь я н а. Это наш-то Павлик неприспособленный? Грех так думать.
П л а т о н. Значит, проживет.
У л ь я н а. Мы в молодости терпели нужду. Пусть бы уж дети…
П л а т о н. «Мы терпели нужду… Пусть бы уж дети…» Это враг Советской власти придумал, чтоб детей развращать. Одно дело — терпеть нужду, а другое — работать. И жить надо не как попало, а хорошо, богато, с достоинством, чтобы все в доме было, и про запас тоже. Заработала моя семья на «Запорожец», а государству мы два «Запорожца» заработали; себе — телевизор и государству — два телевизора. Чем больше мы работаем, тем лучше государству. Больше труда — крепче государство. Моя арифметика проще простого.
У л ь я н а. Лида завтра едет, так я купила им сала. У них такого не найдешь. Килограмма три… И еще кое-что. Только не тяжело ли ей будет? У нее чемодан и сумка.
Пауза.
П л а т о н. Я с ней поеду.
У л ь я н а. Куда?
П л а т о н. К Петру. На пару дней поеду. Посмотрю, как живет, как на хлеб зарабатывает.
Раннее утро. Дача Петра. Полное впечатление, что это двор Платона. Крыльцо домика с пристройкой. Дощатый стол, столбик с умывальником. Бросаются в глаза только изящное кресло-качалка да цветные летние стулья вокруг стола.
П л а т о н стоит посреди двора, осматривается. Подошел к столу, сел и тут же спохватился; попробовал, крепко ли вкопан стол. Прошелся по двору, вроде бы ища себе дела за забором.
Появился В и л я, молодой парень в джинсах, длинноволосый, с гитарой, сорочка разрисована пальмами. Некоторое время наблюдает за Платоном.
В и л я. Привет, папаша! (Входит во двор.) Столяр? К Петру Платоновичу пожаловали? Вы обещали еще на той неделе. А где инструменты? Хотя, правда, тут все есть. Вон пристройка-мастерская, там и материал и инструменты. Я слышал, хозяин хочет, чтоб ему поставили здесь лавочку, но главное — на крыльце наверху петушка, а по бокам вот такие… (жест) узоры из дерева.
П л а т о н. Зачем это ему?
В и л я. У его отца точно так. А он хочет, чтобы у него все было, как у отца. Капризы великих!
П л а т о н. Как я понимаю, это дача не его собственная?
В и л я. Эту дачу он каждое лето арендует. Иди, старик, в мастерскую и вырезай петушков, курочек, цыпляточек, узоры разные. За деньгами дело не станет, дадут сколько запросишь. Они у них водятся… Только мне сдается, ты тоже не из бедных.
П л а т о н. На лбу написано?
В и л я. Печатными буквами.
П л а т о н. Дачник?
В и л я. Да.
П л а т о н. Государственный?
В и л я. Отец — государственный, а я при нем.
П л а т о н. Отдыхаешь?
В и л я. Кейфую.
П л а т о н. Слово какое-то чудное.
В и л я. Иначе говоря, предаюсь приятному безделью, беззаботности и безмятежности.
П л а т о н. Понял. (После паузы.) Счастливый отец!
В и л я (усмехнулся). Удовольствие получить хотите?
П л а т о н. Хочу.
В и л я. Поучите меня, как надо жить. Я весь — внимание. (Садится, словно собрался долго слушать.)
П л а т о н. Если до сих пор не научили, уже не научишь. Как тебя зовут?
В и л я. Виля.
П л а т о н. Поёшь?
В и л я. Спеть?
П л а т о н. Бесплатно?
В и л я. Только для вас. (Запел, аккомпанируя на гитаре.)
«А ветер времени все подгоняет
Корабли, корабли, корабли!
Однажды старая ворона
Нашла кусочек сыра
И стала молодую поучать,
Как сыр тот не отдать
Лисице.
А ветер времени все подгоняет
Корабли, корабли, корабли!
И молодая поняла
И сыр у старой забрала,
Чтобы за хвалу себе
Тем сыром одарить
Лисицу.
А ветер времени все подгоняет
Корабли, корабли, корабли!»
Концерт окончен, приятно было познакомиться. Можете приступать к работе. Скоро прибудет хозяин. До встречи. (Идет к воротам, напевая.)
«А ветер времени все подгоняет
Корабли, корабли, корабли!..»
П л а т о н (проводил его взглядом). Вроде бы и не такой уж глупый. (Осматривает дом.) И впрямь как у меня. Лавочки, правда, недостает.
Входит Л и д а.
Л и д а. Ну и рано же вы встаете. Где были? Я уж подумала, не в город ли махнули?
П л а т о н. Лугами любовался. Райские места.
Л и д а. А я в село ходила, молока взяла. Тихо здесь у нас. В будний день — ни души.
П л а т о н. А я уже видел. Тут один заходил.
Л и д а. Кто же это?
П л а т о н. Паренек с гитарой. Патлатенький такой. Вилей называется.
Л и д а. Это вон с той дачи.
П л а т о н. Отец — шишка?
Л и д а. Шишка.
П л а т о н. А сынок — шалтай-болтай?
Л и д а. Ошибаетесь. Известный художник. Его работы часто бывают на выставках, даже за границей. Талант!
П л а т о н. Иной раз взглянешь на человека и сразу поймешь, глупый он или умный, а уже потом обратишь внимание — блондин или чернявый. А тут не разгадал.
Л и д а. Устали, наверное? Отдохните.
П л а т о н (улыбнулся). Петушка да узоры буду выстругивать.
Л и д а. Петр сказал?
П л а т о н. Виля.
Л и д а. Петр все хочет как дома! И пристройку соорудил. В выходные что-то мастерит, и маленький Платончик приучается.
П л а т о н. У твоих родителей малый будет зимовать?
Л и д а. Ну что вы… На осень домой привезу. Когда сынок с нами, и дышится легче. (Идет в дом).
П л а т о н (про себя). Не вернется Павлик! (После паузы.) И Федор запутался. «Разваливается семейная монархия», — говорит Крячко. Кто ее разваливает? Проглядел ты что-то, Платон. Ведь как бывает в жизни! Вон: отец — шишка, а сын работящий, художником стал. А у Крячко из дырявого кармана сын вино цедит.
Из дома вышла Л и д а.
Л и д а. С кем это вы разговариваете?
П л а т о н. Вслух размышляю. У нас гости будут или сама куда собралась? Ишь как нарядилась.
Л и д а. Петр с минуты на минуту приедет. Перед гостями можно так-сяк, а для мужа — лучшее платье… Меня Петр никогда не видел растрепанной или в затрапезном халате.
П л а т о н. Как на праздник…
Сигнал машины.
Л и д а. Это Петр. Но не на своей, а на какой-то другой машине.
П л а т о н. Жизнь — будни…
Входит П е т р со свертками.
П е т р (целует Лиду). Доброе утро! Как вы себя чувствуете, отец?
П л а т о н. Ничего.
Л и д а. На чьей машине приехал? Сигнал не такой.
П е т р. Новую «Волгу» дали.
Л и д а. За новую не грех и шампанское на стол. (Спешит в дом.)
П л а т о н. Это как же — дали?
П е т р. Служебная машина.
П л а т о н. А дача?
П е т р. Тоже служебная.
П л а т о н. Бесплатно?
П е т р. Нет, плачу.
П л а т о н. Здорово ты живешь, сынок. Квартира, машина, дача. Да и зарплата немалая. Держись, Петр, за такую работу! Держись! Лишний час-два на работе побудешь — корона с головы не свалится. Думал, ты неплохо устроился, но чтоб так — и в голову не приходило. Держись!
П е т р (засмеялся). Постараюсь!
П л а т о н. Видишь, сколько тебе государство дает, может, даже лишнего. (После паузы.) Ты уж смотри, не подведи. Если сын в достатке и почете, то отец вдвойне счастлив!
П е т р. Все, что я имею, только благодаря вам… (Напевает.)
«И сказала мама: «Шалостям конец.
За работу, дети, вон идет отец!»
И сказала мама: «Шалостям конец.
А как жить-трудиться — скажет вам отец!»
П л а т о н (усмехнулся). Не забыл?
П е т р. Ничего не забыл…
П л а т о н. И петуха и резьбу хочешь? Сделаю.
П е т р. Вдвоем за выходной и управимся.
Входит В и л я.
В и л я. Начальство приехало?
П е т р. Виля, привет!.. Просим на завтрак. Знакомься, это — мой отец. А это Виля, признанный талант!
П л а т о н. А мы знакомы.
П е т р. Уже побывал у нас?
В и л я. Рано-раненько заходил в надежде на серьезный разговор с вами, Петр Платонович.
П е т р. Серьезный разговор состоится в рабочие часы, а сейчас — завтракать.
Л и д а (из дома). С шампанским!
В и л я. В рабочее время мне не пробиться сквозь бесконечные заседания и совещания.
Л и д а (выглянула из дверей). Бедненький Виля, он такой скромный да несмелый, что и не пробьется… Позавтракаем и поговорим.
П е т р. Оставляю вас на минутку. (Идет в комнату.)
П л а т о н. По какому делу к Петру?
В и л я. Квартиру выбиваю.
П л а т о н. У родителей живешь?
В и л я. Жил у родителей, а теперь отлучают, как теленка от коровы.
П л а т о н. Пора! А разве Петр раздает квартиры?
В и л я. Он один из сотни тех, кто должен поставить резолюцию для получения.
П л а т о н. Один из сотни? А девяносто девять уже обошел?
В и л я. Ваш сын — правофланговый.
Входят П е т р и Л и д а, ставят на стол тарелки и блюда.
Л и д а. Виля и Петр — шампанское. А вы, Платон Никитич?
П л а т о н. Ничего.
В и л я. Мы люди цивилизованные, не будем обременять себя условностями. К вам приехал отец. Вам лучше побыть в тесном семейном кругу, а мне главное — решить свой вопрос и уйти. Меня ждет