Ты чего?
Ч е р н о в. Мы останавливаем прессы третьей линии.
С а м с о н о в. Ты что! Да начальник никогда согласия не даст. План и так заваливаем.
Ч е р н о в. На этих прессах работать опасно. Инженера по технике безопасности я предупредил. До свидания. (Уходит.)
С а м с о н о в. Вот так. Все знают, обо всем могут судить. Вы обратили внимание на его волосы?
П е т р о в. Очередное колебание моды.
С а м с о н о в. Какое тут колебание! Все перепуталось. Раньте такого волосатого встретишь на улице, и ясно: фарцовщик, стиляга. А сейчас требуется осторожность. Я одного такого приложил на улице, а он следователем из милиции оказался! Вы думаете, почему я так спокойно с ним разговаривал? Не оборвал ни разу. Никаких нотаций. А ведь я мог и просто приказать.
П е т р о в. Я думаю, вы с ним хорошо разговаривали.
С а м с о н о в. Правильно! Хорошо! А вы знаете, что он член парткома завода и депутат горсовета? Как это понимать? Член парткома — и волосья, из-за которых даже шеи не видно. Куда же мы идем? И это не только ослабление этики и элементарного порядочного поведения, здесь мы уступаем идеологически.
П е т р о в. А как вы относитесь к лысым?
С а м с о н о в. Как — к лысым?
П е т р о в. Ну, у которых совсем нет волос на голове. Это же тоже ненормально. У всех есть, а у них нет. Может быть, запретить им в таком виде появляться в обществе?
С а м с о н о в. Иронизируете?
П е т р о в. Почему же? Я вполне серьезно. И готов обсудить этот вопрос…
П е т р о в и Б о р и с Ч е р н о в у пресса, который Борис ремонтирует.
Ч е р н о в. Все верно. А что с ним сделаешь? У него лучший участок в цехе. А про молодежь и что она наше будущее — все это лирика. Он сегодняшним днем живет. Он план делает.
П е т р о в. Ну хорошо. Ты вот студент третьего курса. Почти инженер. Будущий, так сказать, командир производства. Возникает такая ситуация. Самсонов уходит на пенсию. Тебя ставят начальником участка. Ты видишь, что молодых зажимают. Что ты предпринимаешь?
Ч е р н о в. Ну, во-первых… Я бы платил, конечно, за индивидуальную выработку, но премии давал, если бы план выполнил не только участок, но каждый рабочий. Тогда бы и мастера, да и сами рабочие зашевелились бы, сразу стали бы заинтересованными, чтобы все получали выгодную работу. Во-вторых…
П е т р о в. Не надо — во-вторых. Что, это разве трудно? Ты этого не можешь добиться?
Ч е р н о в. Могу… Но…
Но П е т р о в уже стремительно зашагал из цеха.
В квартире Татьяны.
О л и м п и а д а наблюдает за д о ч е р ь ю, которая собирается на танцы. Примерила одно платье, поколебалась, решила надеть другое.
О л и м п и а д а. А тебе он нравится?
Т а т ь я н а. Не знаю еще. Малость странный он.
О л и м п и а д а. Это не он, а ты должна быть для него странной. Если хочешь знать, мужик скроен очень примитивно, он всех женщин разделяет на два разряда — которые сразу и которые не сразу. А ты ему выдаешь третий вариант — непонятный. Его надо удивлять. И поддерживать к себе интерес. А то он начнет сравнивать. Ага, ты, скажем, похожа на Лариску, а это уже неинтересно. Ты должна быть ни на кого не похожа. Чтобы он помучался, разгадывая твой кроссворд.
Т а т ь я н а. А если он в меня влюбился и я в него влюбилась? Зачем тогда эти игры?
О л и м п и а д а. Ну, если любовь, то это счастье большое…
Т а т ь я н а. Может, лучше и подождать этого счастья?
О л и м п и а д а. Так можно всю жизнь прождать. Ничто, милочка, само не приходит. Иногда приходится свое счастье и за шиворот брать.
Т а т ь я н а. Я тебя, мать, чего-то не пойму. Кого будем за шиворот брать — Федора или этого психа?
О л и м п и а д а. Пока держи в напряжении обоих. В нашей женской доле никогда нельзя знать, где найдешь, где потеряешь. Танька, да у нас ведь интересная жизнь начинается. Но было ни одного, а теперь два кавалера, есть из чего выбирать.
В гостинице.
Собирается на танцы и П е т р о в. Тут же О л ь г а.
О л ь г а. Я тебя видела в галстуке только один раз. Сегодня — во второй. Что случилось?
П е т р о в. Иду на танцы.
О л ь г а. Я бы, пожалуй, тоже не отказалась от этого мероприятия. Лет десять на танцах не была.
П е т р о в. Пойдем. Только сегодня я не смогу уделить тебе должного внимания. У меня свидание.
О л ь г а. Ну тогда я лучше останусь.
П е т р о в. Извини, но лучше оставайся.
На летней танцплощадке.
Оркестр все убыстряет темп, и т а н ц у ю щ и е уже понеслись вскачь. Современная мода завоевала и Красногородск: здесь и традиционные костюмы с обязательными галстуками, и яркие рубашки с джинсами, и длинные юбки «бананы», и уже консервативно-привычные «мини».
П е т р о в танцует с Т а т ь я н о й, что-то ей говорит, Татьяна смеется. Затем она танцует с У в а р о в ы м, а Петров стоит в стороне.
Петров в одиночестве возвращается с танцев, за ним медленно двигается группка п а р н е й во главе с Уваровым. Петров остановился, остановились и парни.
К Петрову подходит Б о р и с Ч е р н о в.
Ч е р н о в. Михаил Петрович, вас, кажется, бить собираются.
П е т р о в. Кажется, да.
Ч е р н о в. Я вас провожу.
И они пошли вместе, а за ними двинулись парни.
Михаил Петрович, мы тут толковали с ребятами. Нехорошо получается. Вы исследуете, а мы вроде подопытных кроликов. Ничего не знаем. Может, рассказали бы, что и зачем? Я говорил в парткоме. Там такое мероприятие поддерживают.
П е т р о в. Давай. Расскажу.
Ч е р н о в. Тогда после работы в красном уголке.
П е т р о в. В уголке жарко. Давайте у речки. Наберем пива.
Ч е р н о в. А это будет считаться мероприятием?
П е т р о в. Конечно. Суть ведь останется. А если к пиву вяленой рыбки и соленых сухариков, очень даже совместится приятное с полезным.
Ч е р н о в (неуверенно). Давайте попробуем…
П е т р о в (оглядываясь). По-видимому, начнут на пустыре, у сквера. С одной стороны — стена, с другой — пруд.
Ч е р н о в. Конечно, это нехорошо. Но нам надо начинать первыми. Иначе накостыляют. А так у нас будет хоть внезапность.
П е т р о в. Пожалуй, драться придется. Но только я и он, один на один. Так будет справедливо.
Приближается У в а р о в.
Ч е р н о в (глядя на него). Опасно. Он вас потяжелее килограммов на двадцать. Если зацепит — рассыпетесь.
П е т р о в. Ну, это еще надо зацепить. (Уварову.) Федор! Ты меня, наверное, очень боишься, если собрал столько помощников. Давай один на один.
Уваров выходит вперед, расстегнул ворот рубашки, отпустил галстук. Петров снял пиджак, и они пошли навстречу друг другу.
Отдел кадров.
П е т р о в и Л ю д м и л а И в а н о в н а ведут прием. Под глазом у Петрова налеплен пластырь.
П е т р о в. Начнем, что ли?
Л ю д м и л а И в а н о в н а (распахивая дверь). Пожалуйста.
Входит У в а р о в.
Л ю д м и л а И в а н о в н а. Федор, а тебе чего у нас надо?
Уваров молчит.
П е т р о в. Людмила Ивановна, нам с Федором наедине поговорить надо.
Л ю д м и л а И в а н о в н а уходит.
У в а р о в. Что будем делать дальше?
П е т р о в. Ничего. Вчера было пятеро на двоих. Завтра будет десять на десять… Послезавтра город разделится пополам. Потом все это перекинется на область, потом мы будем драться в масштабах Российской Федерации, потом…
У в а р о в. Я серьезно. Государства договариваются, неужели мы не можем договориться?
П е т р о в. Государства могут, а мы — нет. Федор, только она сама может решить.
У в а р о в. Решать буду я… Не прощаюсь.
П е т р о в. Я тоже…
П е т р о в и Т а т ь я н а в кинотеатре. На них поглядывают.
Т а т ь я н а. Ну, уже пошло… Теперь разговоров не оберешься.
П е т р о в. Каких разговоров?
Т а т ь я н а. Что Таньку Елкину приезжий подцепил.
П е т р о в. А может, она — приезжего? Тань, а ты на танцах плохо поступила.
Т а т ь я н а. А я никак не поступила. Я просто ушла.
П е т р о в. Не так просто. Ты ведь как рассчитала: с Уваровым пойдешь — я могу обидеться, со мною — Уваров тарарам устроит. Лучше сбегу одна пораньше. А сколько ни бегай, выбор придется сделать. Ты ведь знала, что меня бить будут?
Т а т ь я н а. Точно не знала, но предполагала.
П е т р о в. А в беде бросать нехорошо… Знаешь, человек, который думает только о себе, счастливым не бывает!
Т а т ь я н а. Если хочешь знать, я специально ушла. Если бы ты сбежал, когда тебя били, я бы с тобой и разговаривать не стала. Какой это мужик, если он трус.
П е т р о в. Понятно… Значит, это была заранее запланированная акция. А что ты теперь планируешь?
Т а т ь я н а. Ничего не планирую. Будь как будет…
П е т р о в. А если меня снова бить будут?
Т а т ь я н а. Рядом с тобой встану, конечно… Если ударить не смогу, царапаться буду… Не провожай меня.
П е т р о в. Почему?
Т а т ь я н а. Я не хочу, чтобы нас увидела мама… У нее на меня другие планы…
Отдел кадров.
П е т р о в и Л ю д м и л а И в а н о в н а беседуют с работницей П о т а п о в о й.
П о т а п о в а. Стал он ездить, а потом сделал мне предложение. Продала я, значит, дом в деревне, перебралась из колхоза в город. Квартира у него от завода хорошая. Надо, значит, устраиваться. Куда? Он говорит — на наш завод. Будем вместе. Мне понравилось в цеху. Освоила пресс. И заработок хороший. А тут начали меня бросать по разным станкам. Хоть и разницы особой нет, а все надо приноравливаться. Устаю, значит, нервничаю. Прихожу домой совсем замотанная. И хозяйство домашнее начала запускать, да и не женщина я к вечеру для мужа от такой усталости. Дерганая стала. Нет, думаю, надо кончать. Кончать надо… Насмотрелась я уж на такие семьи. Он на нее: «Ты того-то не сделала…» А она на него: «А ты — этого…» А оба работают. И некому успокоить. Глядишь — развод. Молодые еще могут снова семью создать, а мне рисковать нельзя. Я и так вдовою двадцать лет ходила. Так что надо мне уходить с завода.