аботать с людьми, правда, ее можно еще научить. А вот ее начальник Гладков, который всю жизнь занимался охраной мясокомбинатов, почему он у вас руководит отделом кадров? Почему эксперт по охране должен быть экспертом по работе с людьми? Или Самсонов?
К о н с т а н т и н о в. А что опять Самсонов?
П е т р о в. Сегодня снова с его участка две работницы подали заявления об уходе. Вчерашние абитуриентки Тимакова и Лукашина.
К о н с т а н т и н о в. Жаль… Тимаковых целая династия на заводе. А что случилось?
П е т р о в. Накричал на них. Когда двадцать лет назад он кричал на их матерей, те даже не волновались. Мало ли, накричал — не рассыплюсь, может, у человека настроение плохое. И вообще, мужик — хозяин. Сейчас все изменилось. Неужели такие, как Самсонов, этого не понимают? Сегодня эти мальчики и девочки понимают, что такое хорошо, что такое плохо, их этому научили. Теперь они приходят не просто работать, они еще ищут в этом смысл.
К о н с т а н т и н о в. Ты думаешь, мы этим не занимаемся? Да мы все делаем для выпускников школы. Пришли на завод самые совершенные полуавтоматы. Мы на них ставим только молодых. А они поработали и разбежались. Видите ли, неинтересно! Поставил, снял, поставил, снял.
П е т р о в. Ну и прекрасно! Знаешь, в геологии существует принцип: важно не только найти руду, не менее важно доказать, что в данном месте нет руды и искать ее здесь больше не надо. И что вы прицепились к этим полуавтоматам? Пусть на них работают женщины. Приятная, привычная, почти механическая работа, почти как стирать или гладить. А молодых надо бросать на узкие участки, где еще надо искать выход из трудных положений. Ведь искать же всегда интересно. Да и себя можно показать.
К о н с т а н т и н о в. Ты прав. Мы это делаем, только мало и медленно. Этим надо специально заниматься…
П е т р о в. Надо. И в первую очередь — парткому.
К о н с т а н т и н о в. С удовольствием. Только кому? Вот состав парткома. Три мастера, дай бог им на своих участках разобраться. О начальниках цехов и говорить не приходится, два литейщика, три токаря, директор завода, сборщица, наладчик, фрезеровщик. Они специалисты в другом деле. Я, например, технолог по холодной обработке металлов и год всего, как секретарь парткома, Вот ты все понимаешь. Приходи на завод, создадим тебе лабораторию, выделим экспериментальный участок. Пробуй, ставь все по науке. Так ведь ты не придешь на завод. Ты наукой будешь заниматься в тиши кабинета. Это чуть-чуть проще. Ты слышал, что вчера в подготовительном заваруха была?
П е т р о в. Еще не знаю.
К о н с т а н т и н о в. Борис Чернов с наладчиками потребовали у Прокопенко объяснить свое распоряжение. Тот, конечно, уперся. В результате всего этого базара два часа станки не работали. Дневной план, конечно, завалили.
П е т р о в. Очень интересно!
К о н с т а н т и н о в. Ничего интересного. В горкоме уже знают об этом. Прокопенко и Самсонов написали заявление в партком, где всех кошек вешают на тебя. На послезавтра я партком назначаю.
П е т р о в. Что ж, поговорим…
К о н с т а н т и н о в. Ты подготовься… Прокопенко и Самсонов сильно против тебя настроены. Да и еще кое-кого у нас ты раздражил, наверняка всплывет вся эта история с Елкиной Татьяной.
П е т р о в. Ну, уж в этом-то я разберусь сам…
О л ь г а за столом. В кабинет входит К о н с т а н т и н о в, заулыбался.
О л ь г а. А чему вы улыбаетесь, Константинов?
К о н с т а н т и н о в. Вы сегодня такая яркая и красивая, что у меня мгновенно улучшилось настроение.
О л ь г а. Ну, все! Теперь вы для меня самый лучший секретарь парткома на свете. Но вы же без дела не заходите. Выкладывайте.
К о н с т а н т и н о в. У меня сразу два дела. Кстати, Ольга, а откуда вы знаете производство?
О л ь г а. Откуда все. Я ведь инженер. Кончила политехнический. Девять лет проработала на заводе. Прошла путь от мастера до начальника цеха. Я ведь даже орденоноска. Имею «Знак Почета». За труд.
К о н с т а н т и н о в. Да ну?
О л ь г а. Вот и ну! Вы думали, я какая-нибудь вертихвостка? А я женщина трудовая. Ой, был смешной случай. Я раньше жила в коммунальной квартире. Так соседи-старушки меня очень презирали за короткие юбки. Однажды я прикрепила орден и вышла на кухню. Вы представляете, что было?
К о н с т а н т и н о в. Представляю! Зауважали.
О л ь г а. Еще как.
К о н с т а н т и н о в. Ольга! Вы мне понравились сразу, как только вас увидал.
О л ь г а. Не надо, Константинов.
К о н с т а н т и н о в. Почему — не надо? Вы не замужем, я не женат…
О л ь г а. Я люблю другого.
К о н с т а н т и н о в. Понятно… он в Москве?
О л ь г а. Он здесь.
К о н с т а н т и н о в. Понятно.
П е т р о в… Так ведь у него здесь…
О л ь г а. Я знаю.
К о н с т а н т и н о в. Может быть, мне с ним поговорить… А впрочем, о чем? Если только о том: Петров, она мне нравится, но женись на ней ты. Так, что ли?
О л ь г а. Ну, одно дело мы с вами, кажется, решили, а какое второе?
К о н с т а н т и н о в. Второе? Да, второе… На послезавтра назначено заседание парткома. Возможно, возникнет вопрос о ваших предварительных выводах.
О л ь г а. Я, как руководитель бригады, категорически возражаю.
К о н с т а н т и н о в. Ольга, а вы разве не уверены в своих выводах?
О л ь г а. Поймите, Константинов, мы собираем данные, а потом будем участвовать в их обработке еще с целой группой специалистов. И только после этого вы получите анализ и рекомендации.
К о н с т а н т и н о в. Когда мы их получим?
О л ь г а. Месяца через три.
К о н с т а н т и н о в. Через два месяца мы обязаны запустить уже несколько серий. И если ваш предварительный прогноз окажется верным, мы завалим программу еще десятков заводов, с которыми мы скооперированы.
О л ь г а. А если мы ошиблись в чем-то? Я привыкла отвечать за свое дело.
Цех.
П е т р о в и Т а т ь я н а.
Т а т ь я н а. Я тебя просила не приходить.
П е т р о в. А я не к тебе. Это объект моей работы. Я тебя подожду до конца смены.
Т а т ь я н а. Нет.
П е т р о в. Не дури.
Т а т ь я н а (отложив деталь, подошла к телефону, набрала номер). Федор! Ты что делаешь? Да, смена кончается через сорок минут. Хорошо. Тогда я — у проходной.
П е т р о в молча уходит.
Партком.
П е т р о в развешивает схемы и графики. Входит О л ь г а.
О л ь г а. Послушай, у меня есть предложение. Доложим данные, но без выводов и рекомендаций. В конце концов, партком — коллективный орган, пусть он и решает.
П е т р о в. Он и будет решать. Но свою точку зрения мы высказать обязаны.
О л ь г а. Миша, совсем не обязаны! Да, они завалят программу. Предположим, здесь ты подложишь свои руки. Но в других местах, в десятках других мест, где также заваливаются программы, ты ведь рук не подложишь. Не на каждом участке найдется такой самоотверженный борец, как Петров.
П е т р о в. Ты не права. Эта фамилия довольно распространенная.
О л ь г а. Тогда еще один вопрос. Последний. Почему ты взбеленился именно здесь? Что, у нас в институте, даже в нашей лаборатории, меньше прорех и дыр? Ты что, не знаешь, что наш начальник Сахно — дурак и перестраховщик, что его главная цель — дотянуть до пенсии, а до пенсии ему тянуть еще семь лет! Ты что, не знаешь, что половина нашей лаборатории состоит из папиных сынков и дочек, от которых и сейчас никакой пользы, а через несколько лет, когда они высидят свои начальственные оклады, от них уже будет конкретный вред, потому что они пришли заниматься не своим делом. Почему же ты молчал у себя дома?
П е т р о в. Да, молчал! А теперь не буду молчать. Приеду и скажу: Сахно, вы дурак. И пусть он на меня подает в суд.
О л ь г а. Я серьезно.
П е т р о в. А если серьезно, — если я отступлюсь, я себя уважать перестану.
О л ь г а. Ну, что же… размахнись… Я на парткоме не буду. Я не обязана отчитываться перед ними. Я выполняю конкретную хозрасчетную работу и ею отчитаюсь. А тебя пусть как следует высекут, чтобы не мешался под ногами. Может быть, поумнеешь… Хочешь, я предскажу результаты этого заседания?
П е т р о в. Не ошибись.
О л ь г а. Не ошибусь. Все останется как прежде. А если ты будешь слишком настойчивым, они напишут в парторганизацию института, что коммунист Петров, вместо того чтобы заниматься своим делом, устроил на заводе склоку. А когда получат наш анализ, попробуют доказать, что он выполнен некачественно! Я буду ждать тебя в номере, ужинать не ходи, я приготовлю поесть. (Уходит.)
Петров остался один в круге света.
А когда сцену залил общий яркий свет, п а р т к о м уже в полном составе. Говорит П р о к о п е н к о.
П р о к о п е н к о. Товарищ Петров, доказывает, что состояние, в котором мы сейчас находимся, ненормально, он это даже внушил члену парткома Чернову.
Ч е р н о в. А у меня своя голова, есть на плечах. Что же получается? Когда вы не согласны, это естественно и нормально. Когда с вами не согласны, это уже чепе, и вы сразу же принимаете меры.
П р о к о п е н к о. У нас высоко развито чувство справедливости. Зло должно быть и будет наказано. Когда у нас в доме не работает лифт, жильцы пишут сразу в Верховный Совет или лучше — в Политбюро. Оттуда, мол, наведут порядок. А порядок надо наводить отсюда. Если товарищ Петров очень хорошо объяснил, как надо правильно работать, от этого немногое изменится, если мы сами не научимся работать. Я согласен с товарищем Петровым, что труд — это радость, но труд — это еще и дисциплина, и умение подчиниться приказу, и высокий профессионализм, которого у нас нет. Да, я готов кланяться в пояс каждому, кто умеет и хочет работать. Ведь немного у нас таких.
Б а й к о в. Куда же они делись?
П р о к о п е н к о. Вот данные товарища Петрова. Состав рабочих цеха за год обновляется больше чем наполовину. Часть рабочих дает деревня, но они с трудом приспосабливаются к современным ритмам производства. Каждую осень, проваливаясь на экзаменах, приходят в цех абитуриенты, чтобы уйти через год снова.