П е р в ы й з а с е д а т е л ь (непроизвольно). Отказались?
С а у б а н - а п а. Детки мои, за долгую свою жизнь я все-таки кое-чему научилась. Научилась глядеть не только своими глазами. А смотришь глазами других — все выглядит иначе. Ехать-то должны были в основном женщины. А у всех дети: у кого по пять, у кого и по семь — у нас рожать еще не разучились… Опять собрали правление. Обмозговали и решили: оплатить дни поездки как рабочие дни. Как поощрение. Потому что…
У л и н. Кто это предложил?
С а у б а н - а п а. Мы поддержали эту идею, стало быть…
У л и н. Отвечайте, пожалуйста, на вопрос: кто предложил?
С а у б а н - а п а. Мы решили вместе.
Я к у б о в. Ты, видно, забыла, Саубан. Я напомню: предложил Сагадеев.
С а у б а н - а п а (вдруг беспомощно). Он никогда категорически не говорил, только задавал вопрос: «А может, вот так?..», «Ну а что, если…»
Я к у б о в. И вы покорно, по-овечьи соглашались…
У л и н. Вы сами ездили?
С а у б а н - а п а. Да, меня выдвинули.
У л и н (мягким, проникновенным тоном). Вы понимаете, что это было преступно — решение правления о сохранении зарплаты? Речь идет не об одном человеке — о целой группе.
На лице Саубан-апа появилось выражение удрученности; одной рукой взялась за спилку стула, другой схватилась за грудь и, прерывисто дыша, с мольбой посмотрела на председательствующего, потом через плечо — на Кадрию; та встала с места.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й (видя, что со старухой творится что-то неладное). Пожалуйста, садитесь.
Халида подняла голову, Сагадеев бросил беглый взгляд на Саубан-апа; Кадрия взяла ее под руку и усадила рядом с собой.
(Взглянув на лист бумаги.) Вызывается свидетельница Харисова.
Входит Х а р и с о в а, крупная, плечистая женщина со смуглым, грубоватым лицом. Ей сорок шесть лет. Все за судейским столом смотрят на нее.
Ваше имя и род занятий.
Х а р и с о в а. Харисова Надия. Трактористка.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Вы ездили вместе с группой колхозников на Черное море?
Х а р и с о в а. Ездила.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Вам начислялся заработок за время отдыха?
Х а р и с о в а. Да.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Как это оформлялось?
Х а р и с о в а. Как всегда — составляли табели.
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Что в них указывалось?
Х а р и с о в а. Что — вспашка.
Я к у б о в. Пляж пахала…
У л и н. Кто подписал платежные документы?
Х а р и с о в а (чуть помолчав). Не помню.
У л и н. Салманова, вы тоже не помните?
К а д р и я (поднимаясь). Нет, я помню. Подписали Сагадеев с бухгалтером, опираясь на решение правления.
У л и н. Вы вели протокол заседания правления по этой поездке?
К а д р и я. Да.
У л и н. Выступал ли кто-нибудь из членов правления, против сохранения заработка?
К а д р и я. Выступали трое. Один из них — здесь, наш истец.
У л и н. Что они говорили?
К а д р и я. Запротестовали, когда Сагадеев сказал: избрать лучших из числа тех, кто работает в нашем колхозе не меньше десяти лет.
У л и н. Сколько человек ездили?
К а д р и я. Сорок.
У л и н. И все за это время получили зарплату?
К а д р и я. Получили.
У л и н. А Сагадеев ездил?
К а д р и я. Да, его избрали.
У л и н. Вы сами ездили?
К а д р и я. Меня тоже избрали.
У л и н. И тоже получили зарплату. (С подчеркнутой медлительностью.) И считаете, что это было законно?
Кадрии вдруг стало не по себе. Халида тревожно взглядывает на нее.
У меня вопросов больше нет.
К а д р и я (устремив взгляд на Улина). В деле, что перед вами, должно быть заключение эксперта.
У л и н. Мы это знаем.
Второй заседатель начинает перебирать кипы документов.
К а д р и я. Эксперт, я слышала, пишет: правление колхоза было правомочно решать данный вопрос в пределах сметы, утвержденной общим собранием колхозников.
У л и н (порывшись в документах). Позвольте огласить заключение второго эксперта. «Решение правления колхоза о сохранении за участниками поездки заработка является незаконным. Составление подложных табелей свидетельствует об умысле скрыть присвоение колхозных денег, что в свою очередь привело к удорожанию продукции в хозяйстве».
К а д р и я (облизнула пересохшие губы). Поездка на Черное море… это было рассчитанным действием председателя. Решимостью пойти на необходимый, оправданный риск. Речь шла о том, чтобы отблагодарить колхозников за прошлые труды, за годы лишения…
П е р в ы й з а с е д а т е л ь. Послушайте…
К а д р и я. …и дать им почувствовать, что они хозяева колхоза!
Х а р и с о в а. Вот именно.
Я к у б о в (председательствующему). Разрешите? (Поднимаясь.) «Оправданный риск»… (Кадрии, с железной хваткой.) Может ли, допустим, директор завода повезти рабочих, служащих на отдых — с бесплатной путевкой да еще с сохранением зарплаты, выбросив на это семь тысяч государственных денег? Может?! Жест купца — вот что это было. (Садится.)
К а д р и я. «Семь тысяч»… В это время колхоз имел пять миллионов чистой прибыли — в пятнадцать раз больше, чем соседние колхозы!
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Свидетельница Салманова, богатство еще не дает права на нарушение закона. (Посмотрел на заседателей; Харисовой и Кадрии.) Можете сесть. (В микрофон.) Вызовите свидетеля Вьюгина.
Харисова и Кадрия садятся. Входит В ь ю г и н.
Вы опоздали, судебная коллегия предупреждает вас: за дачу ложных показаний несете уголовную ответственность. Распишитесь.
Вьюгин расписывается.
Пожалуйста, ваше имя и должность.
В ь ю г и н. Вьюгин Назар. Заведующий консервным цехом колхоза «Красный луч».
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Расскажите суду, как был организован в колхозе консервный цех.
В ь ю г и н (вытер лоб). Вернулся я с фронта на костылях — и стал пожарником. (Жест.) Не по мне работа. Пошел завклубом. Нет таланта. Что за притча? Начал сапожничать. Не по душе было мне и это, да деваться некуда. А тут дети пошли — только успевай. Деньги капали, да еще огород был. Понял: ничего лучше, чем это, у меня уже не будет. Врать не хочу — закладывал. Даже…
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й (с глухим раздражением). Нельзя ли без истории?
В ь ю г и н (вроде бы и не слыша его). Живу так мирком-ладком, от земли не убегаю; ничего мне неохота — тоска-а… Весной шестидесятого… лежу, похмеляюсь, голова лопается по швам, и тут — вызывает меня Сагадеев. Сидит с парторгом и (показал на Кадрию) секретаршей. «Назар, — грит, — тут у нас идея».
Кудашев улыбается.
Вышел он из-за стола, стал ходить. Смотрит загнанно, осунулся — мослы на спине выпирают. «У нас, — грит, — тяжелое положение. Земли мало, суглинок, севообороты нарушены, структура стада плохая. Бьемся два года — сдвигов нет. Как выбраться из этого?.. «А я почем знаю», — говорю. У меня в голове туман, еле сижу, а он мне: «Вот вспомнил, — грит, — отца твоего — лесника. Как вы до войны с ним огурцы выращивали, консервировали. Ведь вся деревня лакомилась! Откуда вы все это брали?..» Помню, когда я был мальчонком, учитель один отцу моему покойному книгу подарил. Старинную. Вот там мы и прочли о сортах огурца, теперь уже забытых. И решили мы с отцом добиться их многоплодия. Удалось. Радость. А радость негоже переживать в узком кругу. У нас на огороде даже уроки школьников проводили…
П р е д с е д а т е л ь с т в у ю щ и й. Ближе к делу.
В ь ю г и н. Это я для разбежки… «Мы даем тебе, — вдруг грит Сагадеев, — бригаду из женщин. Будете выращивать овощи и сами консервировать. Ну, берешься?» Я растерялся… «А ты верить, — спрашиваю, — что я потяну? У меня ведь грехов много и баб щупать люблю…» «Назар, Назар, — грит Сагадеев, — ты же был лучшим среди нас, когда в школе учились. Взбодрись, браток, помоги». Меня даже пот прошиб от радости. «Ведь чего я всегда хотел, братцы, — уже кричу, — чтоб весело было! Такие консервы сочиню — весь район оцепенеет!»
Колхозники тихо смеются.
И пошло помаленьку, поехало. Летом мы — в поле, зимой — на консервах. Маткин берег, откуда что и взялось, будто я заново родился; как будто мне в мозгу несколько новых извилин вырезали. А бабы мои… они что любят — чтобы за ними походили, да с лаской, с лаской — тогда они все открывают, на все идут. На третий год мы такой цех воздвигли, что твой завод. В город каждый день уходил крытый грузовик с консервами, с парниковыми овощами. «Бабы, — говорю, — нервов не ослаблять, на успехи не обращать внимания, полный вперед!»
У л и н (председательствующему). Можно? (Вьюгину.) На каком сырье работал цех?
В ь ю г и н. На нашем и на чужом.
У л и н. На каком — чужом?
В ь ю г и н (простодушно). Покупали у других колхозов.
У л и н. Что именно?
В ь ю г и н. Ну, капусту, помидоры… Клюкву, специи там у потребсоюза приобретали. А уж сбыт налаживали сами. (Не без гордости.) На четвертый год — уже восемьсот точек имели. Отбоя не было.
У л и н. Вы знали положение, по которому колхоз может перерабатывать только собственное сырье?
В ь ю г и н. Ну?
У л и н. Точнее!
В ь ю г и н. Знали.
У л и н. Знали и нарушали… (Ровно и убеждающе.) Выпускали то, что является монополией государственной торговли и потребкооперации. Покупали у колхозов, вместо того чтобы самим выращивать. По сути, колхоз получал доходы, значительная часть которых не ему полагалась. Выращивали другие, а прибыль, навар присваивали вы, одни.
В ь ю г и н (вытирает пот со лба, задумавшись). Значит, теперь мы сукины дети…