— Десять лет! — Мы, обомлев, смотрели на начальника.
— Это как минимум. С диверсантами у нас миндальничать не привыкли. Так что идите и ловите. И считайте — лично проверю!
— Проверите? Лично? Ну это вы, товарищ начальник, малость того, — дерзко улыбнулся Васька. — Наши трофеи по головам не пересчитаешь, это вам не коровы. Каждую надо в руки брать…
— Вот ты и будешь брать. А я тебя буду подбадривать вот этим. — Начальник выразительно похлопал по висящему на боку пистолету в потертой кобуре. — Все ясно?
Пробираясь сквозь толпу, мы слышали сочувствующие реплики:
— Специалисты приехали. Ну и работенка у них!
— Да, не позавидуешь…
— Смертники!
— Это вы зря, уважаемые. — Васька остановился. — Работа самая обыкновенная, не пыльная, зато денежная. Сейчас часок потрудимся, очистим помещение, глядишь, на автомашину заработаем. Нам платят побольше министров. Иначе нельзя — вредное производство.
— Брось заливать, Рыжий!
— Ей-ей, не вру! И работенка легкая: берешь змейку за шейку… Айда с нами, «Москвича» не обещаю, а хороший мотоцикл заколотишь запросто.
— Или самого в гроб заколотят. Нет уж, братцы, валяйте сами. Каждому свое.
И началось… Мы обшарили гостиницу, все номера, служебные помещения, подсобки, все закоулки, тщательно проверяли комнату за комнатой, просматривали коридоры, холлы. Начали с крыши, чердака, потом прошлись по этажам. К великой нашей радости, большинство корзин было в целости и сохранности, порванной по неведомым причинам оказалась холщовая крышка одной из них, а сама корзина оказалась пустой. К счастью, содержались в ней не кобры и не гюрзы, а степные гадюки и некоторые другие змеи, менее ядовитые. Их мы ловили более семи часов. Когда наконец были проверены все помещения, а корзина заполнена доверху, начали змей пересчитывать — считали, сбивались со счета и снова считали, считали, считали. Многократно облегчило нашу задачу наличие прикрепленных к корзинам бирок с указанием, сколько в данной корзине находится змей и каких именно.
— Триста девяносто шесть, — вытерев пот, подвел я итог. — Не хватает всего-навсего двух.
— Может, мы ошиблись? Надо пересчитать заново.
— Надо, — покорно согласился я, в душе посылая Марка ко всем чертям, и снова начал считать.
— Триста девяносто шесть!
— Так, — вздохнул Марк. — Будем искать!
Снова лезем на крышу, ползаем по ней под палящим солнцем, ныряем на чердак, обходим этаж за этажом вплоть до самого подвала. И все безрезультатно — беглянки улетучились.
— Будем искать, — повторил Марк — за эти два слова я готов был его растерзать. А в ушах звучало: будем искать, будем искать, будем искать! Снова учинили тотальную проверку помещений, долго копались в каморке сторожа, и вновь — ничего. Совершенно обалдевшие, залезли на крышу и услышали усиленный мегафоном металлический голос чекистского начальника:
— В чем дело? Почему стоите?
— По техническим причинам! — гаркнул Васька. — Отдохнуть не дает, Черт Иванович!
— Неужели ты утомился? — усмехнулся Николай. — Шутишь, что ли?
— Можно подумать, что ты не устал! Ты похож на мокрую мышь!
— Неудачное сравнение, Вася. На мышку я вряд ли похож…
Рослый, широкоплечий Николай выглядел не менее измотанным, чем остальные.
Внезапно Васька хлопнул себя по лбу:
— Друзья! На третьем этаже душевая. Ополоснемся?
Распаренные, мокрые от пота ворвались мы в душевую, сорвали с себя одежду, но… Но, увы, воду в душевой отключили. Мы одевались, кляня гостиничное начальство, настроение было ужасным, и вдруг…
— Вон они, вон они! — закричал Марк, мигом утратив всю свою солидность. Указывая вверх, он лихо оттаптывал чечетку. Под потолком, обвив водопроводную трубу, висели две змеи.
— Маркуша! Я готов их расцеловать, — обрадовался я.
— Если очень хочется — целуй, — засмеялся Марк. — Но лучше обними Василия, он это заслужил.
Казалось, самое страшное позади, опасность постояльцам и сотрудникам гостиницы больше не угрожает, но опасность угрожала нам самим, причем куда большая, нежели первая. Предстояло отчитаться о проделанной работе, и одному Всевышнему было известно, что с нами сделают. Все мы, даже взирающий на мир сквозь розовые очки Марк, знали силу и возможности карательных органов, способных уничтожить всех нас вместе и любого из нас в отдельности. Но избежать неприятного объяснения с властями не удастся.
— Пойдемте, друзья. Ничего не поделаешь, будем докладывать о проделанной работе, — вздохнул Марк. — Как руководитель группы беру это на себя.
Марк направился к двери, я положил ему руку на плечо.
— Предоставь это мне, Маркуша. Как журналисту мне с кем только не приходилось общаться. Я сумею убедить этого чекиста в нашей невиновности.
— То же самое я могу сказать о себе, — заявил Николай. — Мне тоже приходится разъезжать по стране, встречаться с властями. Полагаю, что сумею найти общий язык с сотрудниками органов безопасности.
— Нет, братцы, нет! Вы хоть и инженеры человеческих душ, но на самом деле ни черта в этих душах не смыслите! — зачастил Васька. — Самые лучшие психологи, да будет вам известно, таксисты. Мы пассажира издали определяем — кто он и что он. А когда сядет в машину, он уже для нас ясен и прост. Так что предоставьте говорить с начальником мне. Я ему мозги запудрю…
— Этого еще не хватало! — возмутился Николай, я поддержал художника. Васька упорствовал, настаивая на своем; Марк, воспользовавшись вспыхнувшим спором, вышел из гостиницы, протискался сквозь окружавшую ее толпу. Мы поспешили за ним.
— Люди добрые, не волнуйтесь, помещение обезврежено, — гаркнул Васька. — Сейчас доложим начальству, и гостиница в вашем распоряжении. Потерпите еще чуть-чуть. Самую малость…
Главный чекист и его окружение поспешили нам навстречу. Марк открыл рот, чтобы обстоятельно рассказать о проделанной работе, но его опередил Васька.
— Все в порядке, — отрапортовал Василий, сияя всеми своими конопушками, широко улыбаясь. — Дело в шляпе, а змейки в корзинках. Закупорены и задраены, больше не удерут.
— Подожди, Вася. — Марк подробно сказал все, что требовалось сказать, говорил, останавливаясь на некоторых деталях. Выслушав зоолога, чекист сурово сдвинул брови:
— Всех поймали?
— Всех.
— А посчитали?
— Разумеется…
— Для верности трижды пересчитывали, — дополнил неугомонный Васька. — До сих пор в глазах рябит. Полный ажур, недостачи не наблюдается.
— Вы не торговый работник?
— Нет, я водитель. Таксист. Змейки — мое хобби. Люблю их, чертей полосатых.
— Хобби?! В таком случае мне понятно, почему произошла утечка…
— Утечка?! — фыркнул Васька. — Впрочем, верно говорите, товарищ начальник, утекли, паршивки, из одной корзинки.
Приказав милиционерам снять посты, начальник принялся за нас: ругал, грозил страшными карами, арестом, следствием, но в конце концов смягчился:
— Значится, так. Немедленно забирайте ваших проклятых змей и убирайтесь вон. Вон!
— Но до поезда еще шесть часов…
— Ничего страшного, посидите на платформе. Но в поселок — ни ногой. Понятно? Все это время вы будете находиться под нашим неусыпным наблюдением.
— Неусыпным? — переспросил Васька. — Это хорошо. Это, знаете ли, обнадеживает…
Поблагодарив смилостивившегося чекиста, мы забрали корзины и расположились на перроне. Сидели долго, очень хотелось пить, и мы вспомнили, что еще не завтракали. К счастью, на станции работал буфет. Но не тащиться же туда с корзинами!
— Попросим «искусствоведа в штатском», который рядом прогуливается, пусть присмотрит за нашим имуществом. В порядке любезности.
— Не могу, — недовольно буркнул «искусствовед». — Я при исполнении служебных обязанностей. И кроме того, у меня при виде змей морская болезнь начинается.
Пришлось обратиться к сидевшему на соседней скамеечке благообразному старичку, тот охотно согласился.
Напившись чая со вкусными лепешками, умиротворенные, мы вернулись на перрон, горячо поблагодарили уткнувшегося в газету старичка за добросовестную охрану казенного имущества.
— Не стоит благодарности, молодые люди. Как говорится, чем мог, помог. Только удивляюсь я вам, беспечный вы, ребята, народ. Вещи свои доверили совершенно незнакомому, чужому человеку. А если б я жуликом оказался и сделал вас в одночасье несчастными? Разве так можно?
— Ошибаешься, дед. Это еще неизвестно, кто кого бы несчастным сделал, — заметил куривший поблизости «искусствовед». — Корзины эти похуже мин замедленного действия. Любой покусившийся на них заработал бы большие неприятности, а уж морскую болезнь обязательно.
Когда мы сели в поезд, «искусствовед» помахал нам рукой и облегченно вздохнул. До Москвы мы добрались без приключений.
В начале шестидесятых годов на страницах молодежных газет и журналов все чаще стали появляться сообщения о странном, сплошь покрытом шерстью существе, похожем на огромную обезьяну и наших обезьяноподобных предков. Неведомое это существо встречали в разных точках планеты — на Тибете, Гималаях, в девственных лесах Северной Америки, на Памире и даже на Кавказе. Многочисленные очевидцы свидетельствовали: существо это ходит на двух ногах, оно очень осторожно, порой агрессивно и подчас нападает на лесорубов и охотников, живет в пещерах. Судя по отпечаткам ног на снегу или влажной глине, оно гигантского роста, обладает огромной физической силой, в гневе ломает деревья, швыряет в людей обломки скал и т. п. Называют существо по-разному — йети, каптар (на Кавказе), но чаще всего его именуют снежным человеком.
Ученые разных стран накопили целые тома свидетельств очевидцев, подтверждающих сам факт существования этого создания, однако поймать его, к великому сожалению, не удалось никому — снежный человек был совершенно неуловим.
Тема снежного человека усиленно обыгрывалась досужими бездельниками, юмористами, отечественные кинематографисты даже отсняли о нем полнометражный художественный фильм «Человек ниоткуда». Периодически эта тема всплывала и в последующие годы, успешно конкурируя с сообщениями о лохнесском чудовище и летающих тарелках.