Во второй половине XII века многочисленные кочевые племена Центральной Азии вступали в новый период своего развития. Быстро росло имущественное неравенство. На смену родовому строю шёл «кочевой феодализм».
Переход к классовому обществу у кочевников Центральной Монголии, как и у других народов, отмечен далёкими завоевательными походами. Нарождавшаяся феодальная знать стремилась укрепить своё положение, увеличить власть и богатство постоянными войнами, ограблением соседних племён и народов.
До наших дней сохранился интересный памятник древней монгольской литературы — «Сокровенное сказание». Некоторые историки переводят его название иначе — «Тайная история монголов». Действительно, автор «Сказания» рассказывает о тайных, скрытых от постороннего взгляда подробностях истории монгольского государства. Перед читателем проходит кровавая история возвышения Чингисхана, долгий путь предательств, ненависти и вражды. Образ «покорителя мира» написан без всякой идеализации. Ярко показаны трусость, жестокость, коварство Тэмуджина — так звали Чингисхана в юности.
Одновременно «Сказание» рисует картины степной жизни, быта простых кочевников. Оно свидетельствует о своеобразной культуре монгольских племён, превращённых злой волей Чингисхана и его подручных в слепое орудие грабежа и уничтожения соседних народов. «Сказание» напоминает нам о том, что завоевательные войны Чингисхана были трагедией не только для завоёванных народив, но и для самих монголов, схваченных железным обручем хищного, деспотического государства.
«Сокровенное сказание» было создано неизвестным автором около 1240 года. В нём рассказывается, что рождение Чингиса — по мнению историков, это произошло в 1155 году — сопровождалось зловещим предзнаменованием: «Родился он, сжимая в правой руке своей запёкшийся сгусток крови». Так как незадолго до его рождения отец взял в плен знатного татарина по имени Тэмуджин-Уге, то мальчика нарекли Тэмуджином.
В юности в порыве злобы он убил своего брата Бектера. «Голодным волком», «диким псом» назвала тогда Тэмуджина его мать Озлуи-учжин. Темуджин рос... Когда ему было 9 лет, умер отец, отравленный на пиру вождями племени татар.
Враги отца преследовали и Тэмуджина. Воины соседнего племени меркитов похитили жену Тэмуджина Бортэ. Лишь с помощью побратима отца кэрэктского Ван-хана и друга детства Джамухи Тэмуджин разгромил меркитов и возвратил жену.
Незначительными и совсем не «историческими» кажутся действующие лица. Герои «Сказания» разъезжают по монгольским пеням в своих скрипучих кибитках, враждуют и клянутся в вечной дружбе, охотятся с соколом и похищают невест — словом, совершают извечный круг жизни кочевника. Кажется, они вовсе не собираются вмешиваться в ход всемирной истории, гнать своих косматых лошадок к воротам Багдада и Вены.
Но постепенно в историю жизни Тэмуджина вплетаются всё новые и новые люди, ускоряется ход событий, всё быстрее вращаются жернова неумолимой «мельницы войны».
Одержав победу над меркитами, Тэмуджин вскоре добился того, что многие монгольские правители признали его своим повелителем. С этого времени он принял новое имя — Чингисхан, то есть Великий хан.
Первой заботой нового владыки стало укрепление армии. Он разделил всех воинов на десятки, сотни, тысячи. Самым крупным соединением был «тумен» — десять тысяч воинов.
Одновременно он создаёт 10-тысячный корпус для личной охраны и выполнения наиболее ответственных поручений.
Каждый из «темников» — предводителей крупных войсковых соединений — получает во владение определённый район, население которого достаточно многочисленно, чтобы выставлять 10 тысяч воинов. Постепенно полководцы, родовые вожди превращаются в крупных феодалов.
В 1206 году в распоряжении Чингисхана было уже около 100 тысяч воинов. С такой армией он мог решать большие военные задачи. Чингисхан покоряет уйгуров и «лесные народы» Южной Сибири и Алтая, начинает готовиться к завоеванию Китая и государства тангутов.
Удача неизменно сопутствовала Чингисхану и его полководцам. Успехи монголов порой кажутся просто фантастическими. Этот народ общей численностью не более двух миллионов человек к середине XIII столетия сумел завоевать Китай с его 50-миллионным населением, создать крупнейшее в мировой истории государство, простиравшееся от Чёрного моря до Тихого океана.
Историки давно пытались найти ответ на «загадку Чингисхана».
Г. Е. Грумм-ГржимайлоИЗ КНИГИ «ЗАПАДНАЯ МОНГОЛИЯИ УРЯНХАЙСКИЙ КРАЙ»[84]
Чингисхан рано понял, что небольшая, но дисциплинированная и обильно всем снабжённая армия представляет существеннейший залог военного успеха, и первые его действия были направлены к тому, чтобы из вооружённой толпы, какую до него обычно представляли армии кочевников, создать дисциплинированное и хорошо обученное войско, и, по отзывам современников, он достиг в этом отношении поразительных результатов, сумев внушить своим воинам от темника до рядового, что неповиновение высшему командованию является тягчайшим из преступлений. Этой железной дисциплине, заставлявшей людей отстаивать вверенное им дело, иногда до последнего человека, Чингисхан обязан был многими своими победами...
Требуя от своих войск беспрекословного повиновения, самоотверженной и огромной работы, Чингис не переступал, однако, в этом отношении пределов возможного для человека и заботливо относился к сохранению армией сил и боеспособности...
Начиная с 1206 года Чингисхан вёл только наступательные войны. Вторжению предшествовала разведка и ознакомление с внутренним положением государства и состоянием его вооружённых сил, для чего все средства признавались пригодными. Если представлялось возможным, его эмиссары объединяли недовольных, склоняли их к измене подкупом, поселяли взаимное недоверие среди союзников, создавали внутренние осложнения в государстве. Вступая в его пределы, Чингисхан вносил в него террор. Полное пренебрежение к человеческим чувствам позволяло ему противопоставлять народные массы враждебного государства вооружённым силам последнего и ценой бессчётного количества жизней некомбатантов[85] добиваться падения укреплённых городов и крепостей...
...Для взятия городов монголы сгоняли население окрестных посёлков. Во время штурма отцы узнавали сыновей, старшие братья — младших, и это обыкновенно настолько парализовывало их силы, что города сдавались монголам один за другим...
...Он [Чингисхан] всегда держался принципа, рекомендуемого современной стратегией, и с удивительной настойчивостью развивал одержанный успех до полного истощения нравственных и моральных сил противника. Его упорство в достижении намеченной цели как нельзя лучше характеризуется его приказом напоминать ему перед каждой едой, что тангутское царство ещё не перестало существовать.
Благодаря обширной практике искусство брать крепости достигло у монголов большого совершенства, и вскоре в этом отношении они даже превзошли своих учителей, китайских и персидских инженеров, найдя возможным применять метательные орудия в открытом бою и вводя в действие против крепостей неслыханное до того времени число этих последних...
...Наступление Чингисхан вёл всегда широким фронтом, преследуя при этом три цели: облегчить продовольствие войск, уничтожить путём разорения страны материальные ресурсы противника и разъединить его силы, так как благодаря организации своей конницы, выступавшей обыкновенно в поход с заводными [86] лошадьми, он имел большую возможность, чем неприятель, сосредоточить к полю сражения возможно большее количество войск и таким образом в нужном пункте оказаться сильнее последнего.
...По мере вторжения вглубь страны неприятеля для обеспечения и устройства сообщений в тылу армий приходится занимать важнейшие пункты гарнизонами, устраивать этапы и т. п., что требует большого расхода войсковых частей; ввиду малочисленности монгольских войск Чингисхан лишён был этой возможности, почему, как указывалось уже выше, и обеспечивал свой тыл уничтожением крупнейших центров оседлости. Для него это было необходимостью, от которой он отступал только в исключительных случаях...
Первым крупным государством, на которое напал Чингисхан, была северокитайская Золотая империя. Это государство было основано племенами чжурчженей, завоевавших в начале XII века Северный Китай и покоривших его коренных обитателей — китайцев.
И хотя Золотая империя вела постоянные войны с южнокитайским государством Сун и расположенной к западу от Китая страной тангутов, она была сильным противником. Окончательно разгромить её монголы смогли только в 1234 году.
В борьбе против чжурчженей монголам активно помогали тангуты и Южный Китай. В 1221 году посол сунского государства Чжао Хун посетил ставку командующего монгольскими войсками в Китае, любимца Чингисхана Мухали. О своём путешествии к монголам Чжао Хун рассказал в сочинении под названием «Полное описание монголо-татар». Это первое в истории описание путешествия к монголам содержит ценные сведения об их военном искусстве.
Чжао ХунИЗ КНИГИ «ПОЛНОЕ ОПИСАНИЕ МОНГОЛО-ТАТАР»[87]
Татары рождаются и вырастают в седле. Сами собой они выучиваются сражаться. С весны до зимы они каждый день гонятся и охотятся. Это и есть их средство к существованию. Поэтому у них нет пеших солдат, а все конные воины. Когда они поднимают сразу даже несколько сот тысяч войск, у них почти не бывает никаких документов. От командующего до тысячника, сотника и десятника все осуществляют командование путём передачи устных приказов.
Всякий раз при наступлении на большие города они сперва нападают на маленькие города, захватывают в плен население, угоняют его и используют на осадных работах. Тогда они отдают приказ о том, чтобы каждый конный воин непременно захватил десять человек. Когда людей захвачено достаточно, то каждый человек обязан набрать сколько-то травы или дров, земли или камней. Татары гонят их день и ночь; если люди отстают, то их убивают. Когда люди пригнаны, они заваливают крепостные рвы вокруг городских степ тем, что они принесли, и немедленно заравнивают рвы; некоторых используют для обслуживания колесниц, напоминающих гусей[88], куполов для штурма, катапультных установок и других работ. При этом татары не щадят даже десятки тысяч человек. Поэтому при штурме городов и крепостей они все без исключения бывают взяты. Когда городские стены проломлены, татары убивают всех, не разбирая старых и малых, красивых и безобразных, бедных и богатых, сопротивляющихся и покорных, как правило, без всякой пощады...
Проникая всё глубже в Китай, монголы переняли у китайцев не только придворный церемониал, предметы быта, но и бюрократическую систему правления. Китаец Елюй Чу-цай[89], главный советник Чингисхана, внушал своему господину, что, «сидя на коне, можно создать империю, но управлять ею, сидя на коне, — нельзя».
Используя китайскую административную систему, хрупкое объединение кочевых племён постепенно превращалось в политически устойчивую обширную империю. Процесс «окитаивания» монгольского государства отмечает в своём сочинении и Чжао Хун:
«Татары, унаследовав систему цзиньских разбойников[90], также учредили должность управляющего протоколами президента департамента государственных дел, левого и правого министров, левого и правого пинчжанов и другие. Они ещё учредили титулы и должности тайши, командующего и другие... Если подождать ещё несколько лет, то чиновники цзиньских разбойников, изменившие своей династии и бежавшие к татарам, непременно научат их выбирать день рождения императора и превращать его в праздник...»
Постоянное военное положение стальным обручем стягивало разноплеменную массу подданных Чингисхана. Изведав сладость богатой добычи, монгольская кочевая знать не хотела прекращать завоевательные походы. Даже сам Чингис, если бы и захотел, не смог бы остановить спущенных им «цепных псов» — Джэбэ, Хубилая, Джэлмэ и Субэдэя и десятки им подобных.
Ведя одновременно войны — с северокитайской империей Цзинь и тангутами, Чингисхан осенью 1219 года начинает третью: с хорезмшахом Мухаммедом, владения которого простирались от северных берегов Каспийского моря до Персидского залива и от Кавказа до Гиндукуша.
Через два-три года от могущественной державы хорезмшахов не осталось и следа. То, что произошло, казалось современникам каким-то наваждением. «...Я не сомневаюсь, что кто уцелеет после нас, по прошествии этой эпохи, и увидит описание этого события, тот станет отрицать его и сочтёт его за небылицу», — писал арабский историк Ибн ал-Асир. Уже глубоким стариком он стал свидетелем событий, потрясших весь мусульманский мир. Его сочинение хорошо передаёт настроения и чувства людей той эпохи.
Сочинение Ибн ал-Асира — «Полная история» — один из самых ярких рассказов современников о монголо-татарском нашествии на Среднюю Азию. В первом отрывке говорится о вторжении войск Чингисхана, о событиях в Отраре, а затем о том, как войска хорезмшаха двинулись навстречу Чингисхану. Другой отрывок повествует о завоевании и разорении Хорезма, о штурме его столицы — Гурганджа (Ургенча).
Ибн ал-АсирИЗ «ПОЛНОЙ ИСТОРИИ»[91]
О вторжении татар в Туркестан и Мавераннахр[92]и о том, что они там сделали
В этом году в страны ислама явились татары, большое тюркское племя, места обитания которого горы Тамгаджские около Китая; между ними и странами мусульманскими более 6 месяцев пути. Причина их появления была такая: царь их, по прозванию Чингисхан, известный под именем Тэмучина, покинув свои земли, двинулся в страны Туркестана и отправил партию купцов и тюрков с большим запасом серебра, бобров и других вещей в города Мавераннахра: Самарканд и Бухару, поручив им купить для него материи на одежду. Пришли они в один из тюркских городов, прозываемый Отраром и составлявший крайнее владение Хорезмшаха, у которого там был наместник. Когда к нему прибыл этот татарский отряд, то он (наместник) послал к Хорезмшаху уведомить его об их прибытии и сообщить ему об имуществе, которое было при них. Хорезмшах прислал ему приказание убить их, отобрать имущество, находящееся при них, и прислать его к нему.
Он [наместник] убил их и отослал что при них было, а вещей было много. Когда посланное прибыло к Хорезмшаху, то он разделил его между купцами Бухары и Самарканда и взял с них стоимость его [розданного товара]...
...Выстроились они к битве и совершили бой, какому подобного не было слышно. Длилась битва 3 дня да столько же ночей, и убито с обеих сторон столько, что и не сочтёшь, но не обратился в бегство ни один из них. ...Кровь текла по земле до такой степени, что лошади стали скользить по ней от множества её... Когда настала четвёртая ночь, то они разошлись и расположились одни насупротив других, когда же совершенно стемнела ночь, то неверные развели свои огни и, оставив их в таком виде, ушли. Так поступили и мусульмане, и каждый из них покинул сражение.
...Мусульмане возвратились в Бухару. И стал он [Хорезмшах] готовиться к осаде, сознавая при своей слабости, что если он не был в состоянии одолеть даже часть войск его [Чингисхана], то что же будет, когда они придут все со своим царём. Он приказал жителям Бухары и Самарканда приготовиться к осаде, собрав припасы для сопротивления, поставил войска в Бухаре 20 000 всадников для охраны её, а в Самарканде 50 000, и сказал им: «Стерегите город, пока я вернусь в Хорезм и Хорасан[93], наберу войска, обращусь за помощью к мусульманам и возвращусь к вам.
...Неверные же... прибыли к Бухаре через 5 месяцев после прихода туда Хорезмшаха, осадили её и три дня пели против неё жестокий и непрерывный бой. Не стало силы у войска хорезмийского против них, и оно оставило город, уйдя обратно в Хорасан. Утром жители города, у которых не осталось никакого войска, упали духом; они отправили кадия[94] своего... просить пощады для жителей, и те [татары] даровали им прощение.
Осталась, однако же, часть войска, которой нельзя было уйти с товарищами; она укрепилась в цитадели.
Когда Чингисхан согласился помиловать их, то открылись ворота городские 10 февраля 1220 года. Неверные вошли в Бухару и никому не причинили зла, но сказали им (жителям): «Всё, что у вас заготовлено для султана по части припасов и прочего, выдайте нам и помогите нам побороть тех, кто в крепости». И выказали в отношении к ним правосудие и хорошее обращение.
Вошёл наконец сам Чингисхан, окружил цитадель и сделал в городе воззвание, чтобы никто не оставался в нём, а кто останется, тот будет убит. Явились все они к нему, и он приказал им завалить крепостной ров. Они завалили его деревом, землёй и другим; неверные стали брать даже амвоны, части корана и бросать их в ров... Потом они повели приступ на цитадель, а в ней было около 400 всадников мусульманских, которые употребляли все свои усилия и защищали крепость 12 дней, избив множество неверных и городских жителей...
...Управившись с крепостью, он [Чингисхан] приказал составить себе список главных лиц города и их старшин. Сделали это, и когда ему представили список, то он приказал привести их к себе. Явились они, и он сказал: «Требую от вас серебро, которое вам продал Хорезмшах; ведь оно принадлежит мне, отобрано у моих сторонников и находится у вас». Представили ему всякий сколько у кого было этого серебра. Затем он велел им выйти из города, и они вышли из города, лишившись своего имущества: ни у одного из них не осталось ничего, кроме платья, которое было на нём. Вошли неверные в город, ограбили его и убили, кого нашли в нём. Он [Чингисхан] окружил мусульман и приказал своим сторонникам разделить их между собою. Они [татары] поделили их, и был это день ужасный вследствие обилия плача мужчин, и женщин и детей. Разбрелись они [жители] во все стороны и были растерзаны, как лохмотья; даже женщин они [татары] поделили между собою; наутро Бухара оказалась разрушенною до оснований своих, как будто её вчера и не было... Бросили огонь в город, училища и мечети и мучили народ разными истязаниями для вымогания денег. Потом они отправились к Самарканду...
...Они вели с собою пленными уцелевших жителей Бухары, которые шли за ними пешком, в самом гнусном виде; всякий, кто уставал или изнемогал от ходьбы, был убиваем.
Подойдя к Самарканду, они выслали вперёд конницу, а пеших, пленных и обозы оставили позади себя, поручив им подвигаться мало-помалу, дабы стало страшнее сердцам мусульман. Когда жители города увидели сонмище их, они сочли его чрезвычайно великим. На второй день прибыли пленные, пешие и обозы, и при каждом десятке пленных было знамя. Жители города подумали, что всё это рати боевые.
Они [неприятели] окружили город, в котором было 50 000 хорезмийских ратников, жителей же городских столько, что и не сочтёшь. Выступили против них [татар] смельчаки из жителей его [города], да люди крепкие и сильные, но не вышел с ними ни один из войска хорезмийского вследствие того, что в сердцах их поселился страх перед этими проклятыми. Сразились с ними эти пешие вне города. Татары не переставали отступать, а жители городские преследовали их, надеясь одолеть их. Но неверные успели устроить им засаду, и когда те зашли в засаду, выступили против них и стали между ними и между городом, а остальные татары, которые первые завязали бой, вернулись, так что те очутились в средине между ними. Поял их меч со всех сторон, и не уцелел ни один из них, а погибли все до последнего мучениками...
Увидев это, оставшееся войско и народ пали духом и убедились в неизбежности гибели. Тогда войско, состоявшее из тюрков, сказало: «Мы из рода их, они не убьют нас», и попросило помилования. Они сошлись с ними на том и открыли городские ворота. Простолюдины не могли сопротивляться им и вышли к неверным со своими семействами и со своим имуществом. Сказали им неверные: «Выдайте нам ваше оружие, ваше имущество и ваш скот, и мы отошлём вас к вашим родичам». Так они [жители] и сделали. Но, отобрав у них оружие и скот, татары наложили на них меч, избили их всех до последнего и забрали их имущество, скот и женщин.
Когда настал четвёртый день, то они объявили в городе, чтобы жители его все вышли и что кто останется, его убьют. Вышли все мужчины, и женщины, и дети, а они [татары] поступили с жителями Самарканда наподобие того, как поступили с жителями Бухары, по части грабежа, убийства, пленения и бесчинства: вошли в город, разграбили всё, что в нём было, сожгли соборную мечеть, оставив остальную часть города в покое, изнасиловали девушек, истязали людей разными мучениями, вымогая деньги, и убили тех, которые не годились для плена[95]. Произошло это в марте — апреле 1220 года...
Хорезмшах же, оставаясь на месте, всякий раз, как наберутся к нему войска, отсылал их в Самарканд, но они возвращались, не решаясь доходить до него...
О завоевании ими и разорении Хорезма
Что касается того отдела войск, который Чингисхан отправил в Хорезм, то в нём было больше всего конных отрядов вследствие обширности этих земель. Подвигались они, пока прибыли в Хорезм. В нём находилось большое войско, и жители города славятся своим мужеством и многочисленностью; произошёл самый ожесточённый бой, о каком когда-либо слышали люди. Длилось это бедствие их пять месяцев, и убито с обеих сторон много народу, но всё-таки со стороны Татар было больше убитых, потому что мусульмане защищали стены.
Послали Татары к своему царю Чингисхану просить помощи, и выслал он им на помощь множество народу[96]. Когда они [вспомогательные войска] прибыли к городу, то они [татары] стали делать беспрерывные подступы и овладели одною стороною его.
Тогда собрались жители города и сразились с ними по направлению того места, которым они овладели, но не могли вытеснить их оттуда. Они не переставали, однако же, биться с ними, а Татары отнимали у них одно место за другим; всякий раз, когда последние завладевали новым местом, мусульмане бились с ними в прилегавшем к нему месте. Бились мужчины, женщины, дети и не переставали биться таким образом, пока они [татары] завладели всем городом, перебив всех, находившихся в нём, и ограбив всё, что в нём было.
Потом они открыли плотину, которою удерживалась вода Джейхуна от города; тогда вода хлынула в него и затопила весь город; строения рушились, и место их заняла вода. Из жителей его положительно ни один не уцелел, тогда как в других землях некоторым удалось спастись: из них кто спрятался, кто бежал, кто вышел да потом спасся, кто сам ложился среди убитых и потом уходил; в Хорезме же тех, кто спрятался от Татар, или затопила вода, или убили развалины. И превратилось всё в груды и волны... Ничего подобного этому не было слышно ни в древнее время, ни в новое.
И тем не менее полной покорности завоеватели не добились. После смерти Мухаммеда, слабого и безвольного правителя, хорезмшахом стал его сын Джалал-ад-дин. Он в течение десяти лет, с 1221 по 1231 год, не давал покоя завоевателям своими дерзкими налётами.
Как писал Г. Е. Грумм-Гржимайло, Джалал-ад-дин не имел качеств, необходимых правителю; это был только солдат. Безумно храбрый, предприимчивый, но в то же время крайне легкомысленный, он представлял себе жизнь не иначе как на поле битвы или в кругу приятелей за чаркой вина... Вступая в битву, он не считалки с численностью неприятельской армии, говоря окружающим: лев никогда не считает баранов, на которых бросается. Руководя сражением, он обыкновенно сам принимал в нём деятельное участие, и его всегда видели там, где положение было наиболее опасным. Несмотря на это, благодаря тому мастерству, с каким он владел оружием, его изумительной ловкости и присутствию духа, он ни разу не был серьёзно ранен и если и отступал, то лишь перед подавляющей численностью врага. Так было и на берегу Инда, где Чингисхан, видя изумительные деяния этого смуглого невысокого роста воина, воскликнул: «Вот человек, которого каждый хотел бы иметь своим сыном!»
Уходя от преследовавших его монголов, Джалал-ад-дин скрылся в горах, где и был убит в 1231 году курдами.
Рядом с Джалал-ад-дином с войсками Чингисхана сражался и прославленный полководец, также один из вождей героической борьбы народов Средней Азии с татаро-монгольскими захватчиками, Тимур Мелик.
И. П. ПетрушевскийПОХОД МОНГОЛЬСКИХ ВОЙСК В СРЕДНЮЮ АЗИЮВ 1219-1224 гг. И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ[97](Отрывок)
Отряд монголов, отправленных для покорения областей по верхнему течению Сыр-Дарьи.... подошёл к Ходженту. Здесь город с небольшими силами храбро защищал эмир Тимур Мелик. По словам Джувейни, это был такой герой, что если бы богатырь Рустам (герой «Шахнаме») жил в его время, то мог бы быть только его стремянным. Тимур Мелик, когда защищать город уже не стало сил, с тысячью храбрецов, не желавших склонить голову перед врагом, перенёс оборону в укреплённый замок, стоявший на островке между двумя рукавами Сыр-Дарьи. Стрелы и камни баллист не долетали до замка. Чтобы взять замок, было послано 20 тысяч монголов и Г?0 тысяч «толпы» из юношей, согнанных издалека (из Отрара, Бухары, Самарканда); этой молодёжи было приказано таскать камни с горы, лежавшей в 3 фарсангах (около 20 км) от реки, дабы построить дамбу. Но Тимур Мелик приготовил 12 барж, обтянутых сырым войлоком, с верхом, обмазанным глиной, пропитанной уксусом; благодаря этому баржи были неуязвимы для стрел и зажигательных снарядов из нефти. Ночью люди Тимур Мелика на этих баржах разрушили ту часть плотины, какую монголам удавалось возвести за день. Вскоре оборона острова стала невозможной. Тогда Тимур Мелик, приготовив 70 судов, погрузив на них людей, оружие и провиант, ночью при свете факелов поплыл вниз по реке. Г1о обоим берегам двигались конные монголы и метали в храбрецов стрелы и сосуды с горящей нефтью. Отстреливаясь, воины Тимур Мелика доплыли до Дженда. Там монголы по приказу Джучи навели понтонный мост, оснащённый баллистами. Тимур Мелик с горстью соратников вышел на берег и, преследуемый по пятам монголами, уходил от них через пустыню Кызылкум.
Когда последние из его воинов были убиты, он остался один, имея всего три стрелы. Три монгола настигали его. Пустив стрелу, он ослепил одного монгола, а двум другим сказал: «У меня есть ещё две стрелы, как раз хватит для вас. Лучше уходите и спасайтесь!» Напуганные монголы повернули вспять, и Тимур Мелик добрался до Хорезма.
Завоевательные планы Чингисхана не ограничивались Средней Азией. Уже летом 1220 года он отправил на юго-запад 30-тысячный корпус под командованием Джэбэ и Субэдэя. Разорив обширные области Северного Ирана и Кавказа, этот отряд прошёл через Дербентское ущелье на Северный Кавказ и далее — в Половецкие степи.