«Что делать? – напряженно размышлял Отто, не выпуская тело пирата. – Бросить здесь, а когда у скалы прогремят взрывы – проскочить мимо шхуны? Не-ет, вряд ли они нас вот так запросто выпустят, из пулеметов ударят по яхтам! Надо что-то такое сделать, чтобы н е смогли открыть огонь! Чтобы им было не до наших яхт, когда усядутся в свои шлюпки! Ба-а, да что же я размышляю! Жалел свои подводные мины, а чего жалеть чужие? Кажется, есть неплохая идейка! За дело, Железный Дункель, ни минуты колебаний больше!» – Отто убрал нож в чехол, закинул ружье за спину и потащил труп пирата в темную расщелину…
Поднявшись на палубу «Изабеллы», Отто первым делом успокоил тут же подбежавшую к нему Марту Бутанис со словами:
– Боже мой! Господин Дункель, вы ранены?
– Ранен? Где это? – Отто и сам удивился, увидев кровь на руке, потом вспомнил схватку под водой, догадался. – А-а, царапина. Пустяки, баронесса! Зацепился, должно, за острый коралл. И даже и не заметил, когда это произошло.
Рядом без слов переглянулись сыновья – ничего себе, царапина! Так «царапнулся» незаметно, что морские часы оказались разбитыми.
Подошел Фридрих, укоризненно покачал головой, но при молодой женщине и моряках не стал вдаваться в подробности, все равно Железный Дункель при всех говорить не будет. Спросил лишь:
– Начнем готовиться к прорыву, фрегаттен-капитан?
– Начнем, Фридрих! И начнем, как всегда, с дымовой завесы. Садись в шлюпку вместе с Карлом и гребите в сторону «Виктории». В центре бухты у каменной гряды зажигайте дымовую шашку, предварительно привязав ее к спасательному кругу. И мигом возвращайтесь! Как только дым накроет шхуну – пойдем на прорыв!
– Будет сделано, мой фрегаттен-капитан! Майкл, сними с рубки один круг, Карл, захвати шашку в каюте отца и за мной, в шлюпку!
Баронесса даже в ладошки захлопала от восторга – все, оказывается, так просто! Она в каком-то кинофильме видела нечто подобное. Только там дымовую завесу ставили торпедные катера, а потом из густого покрова над морем вылетали на полном ходу и торпедировали какие-то корабли!
Вальтер неодобрительно и с укором посмотрел на молодую женщину, с грустью сказал:
– Извините меня, баронесса, но, мне кажется, вы не скоро выйдете из поры романтического детства! То, что предстоит проделать сейчас нам, далеко не безопасная игра. Поверьте, если не мне, то моему отцу!
Отто, уже освободившись от акваланга, быстро переоделся в костюм, проверил пистолет и сунул его в карман. На обращение Вальтера сказал строгим голосом:
– К сожалению, баронесса, Вальтер абсолютно прав. Вам необходимо спуститься в каюту и лечь на диван – так вы будете в большей безопасности. Нас могут обстрелять из крупнокалиберного пулемета, тогда и корпус яхты – слабая защита. Нет-нет, никаких возражений! Подумайте о крошке Элизабет и о баронессе Анне!
Только это напоминание, похоже, образумило романтически настроенную Марту, и она пообещала по первому же знаку господина Дункеля отправиться в каюту. Кугель и Карл – последний со спасательным кругом в руке, спустились в шлюпку, которая была под кормой на страховом канате, укрепили дымовую шашку на этом круге, Карл взмахнул веслами…
– Господин сенатор! Взгляните на «Медузу»! – не своим голосом закричал боцман от бушприта яхты, откуда он по приказу сенатора внимательно наблюдал за поведением пиратов. Но Отто первым делом взглянул на часы – десять минут осталось! Успеют ли Карл с Фридрихом зажечь дымовую шашку и благополучно вернуться к ним?
– Что там такое, Майкл? – Дункель внешне совершенно спокойно прошел на бак яхты. За ним безмолвно поспешили Вальтер и баронесса.
– Поначалу у них там какая-то суета началась, все почему-то заглядывали за борт… А теперь спускают четыре шлюпки! В каждой по восемь бандитов!
– Не много, – успокоил боцмана Отто, к которому как всегда в самые критические минуты жизни приходили на помощь спокойствие и выдержка. – Всего-то по две шлюпки на каждую яхту! – Он внимательно посмотрел в сторону «Виктории» – на ее палубе суета, какая начинается на судне, не готовом к отражению внезапного абордажа. Шлюпка с Фридрихом и Карлом почти на месте!
Осталось пять минут!..
– Все-таки они решились! – проворчал сквозь стиснутые зубы Отто, когда увидел, что шлюпки с ночными разбойниками отошли от шхуны. – Не дождались своего посланца к нам, и все-таки решились! Ну что же, господа хорошие, пожалуйте к нам в гости!
– О каком посланце ты говоришь, отец? – в недоумении переспросил Вальтер, не замечая того, что до боли стиснул левую руку баронессы, которая не громко ойкнула, и Вальтер с извинениями выпустил ее похолодевшие пальцы. – Извините, Марта, но вам надо уйти, немедленно!
На вопрос сына Отто не ответил, он следил за пиратскими шлюпками, которые во всю силу крепких, привычных к гребле рук шли от «Медузы» в сторону бухты. С крутого берега прогремел сплошной выстрел, должно быть, это полицейский сержант решил упредить экипажи яхт об опасности, а не пытался образумить обнаглевших пиратов.
Отто вытянул левую руку с фонариком в сторону своей шлюпки и трижды мигнул красным светом. Кугель чиркнул зажигалкой и осторожно опустил спасательный круг на воду. От шашки густо повалил темно-серый дым, завихрился и во все возрастающей величине, гонимый несильным ветром, потянулся от каменной гряды поперек входа в бухту, словно чудесным магнитом притягиваемый к шхуне. На вражеских шлюпках возникло явное замешательство – полоса дыма вот-вот накроет их и лишит всякой возможности видеть яхты! Да и дышать в такой атмосфере – приятного мало!
– Поднять якорь, – скомандовал Отто полным голосом.
Боцман метнулся к шпилю помогать морякам, тут же к ним присоединились Фридрих и Карл, оставив пока свою шлюпку на канате у кормы.
Осталось две минуты!..
– Якорь чист! – едва не сорвав горло от радости, закричал боцман. – Можно давать полный ход!
– Штефан, полный вперед! Фридрих, зажги вторую дымовую шашку на корме! Пусть глотают дым, собачьи дети! Может, он им глаза повыедает! Вперед, ребята! На прорыв!
Яхта вздрогнула от толчка: это гребной винт отбросил первые струи воды, которая тут же забурлила у кормы «Изабеллы».
Два не сильных взрыва слились в один, с промежутком всего в несколько секунд. Ударная звуковая волна докатилась до берега, отразилась от густого леса и снова прошла над яхтой, а вслед за ней в густой полосе дыма яростно затарахтели автоматы, сначала два или три, а потом с добрый десяток.
– Всем лечь на палубу! В укрытия! – закричал Отто и облегченно вздохнул – Фридрих и Карл, успевшие взлететь на корму, теперь пятились, словно большие крокодилы, на животах, спасаясь от разгоревшейся дымовой шашки.
– Клаус – курс норд! Да присядь ты! Не торчи в полный рост! – И сам Отто распластался на палубе за ходовой рубкой, чтобы случайная шальная пуля не свалила замертво… Пули веером проносились над яхтой, три или четыре пронзительно звякнули о что-то металлическое, в дребезги разлетелось где-то стекло иллюминатора, а ближе к баку кто-то из моряков громко вскрикнул.
«Вперед! Только вперед! – сам себе командовал Отто. – Потом разберемся, что и как. Главное – выйти из бухты и спастись от обстрела! Славно вышло – со шхуны не смогли открыть стрельбу из пулеметов! Им было не до нас!»
Набирая скорость, «Изабелла» устремилась на север, пересекла полосы дымовой завесы, которую поставили Фридрих и Карл, и едва обогнув левый мыс бухты, резко повернула на запад, продолжая тянуть за собой непроглядную широкую полосу дыма. Беспорядочная стрельба за кормой так же внезапно оборвалась, как и началась, чему Отто тут же дал свое заключение, едва Кугель и старший сын подошли к ходовой рубке. Чуть позже подошел и Вальтер, нервно стиснув зубы и весь белый, словно его едва успели выхватить из-под вражеского танка…
«Бедный мальчик! Ты снова пережил такие же минуты, как и там, в горящем Берлине!» Поспешил всех успокоить:
– Все в полном порядке, мои дорогие, все так, как и всегда должно быть – воля и хладнокровие победили жадность и самоуверенность! Наконец-то пираты сообразили, что взорвались не наши яхты, а их собственная шхуна! Все ли у нас целы? Кто стонал? Боцман, ты где?
– Я здесь, у якорного барабана, господин сенатор! Меня, похоже, крепко задело, но жив вроде… – Боцман шутил, но шутил сквозь стиснутые от боли зубы.
– Держись, Майкл! – забеспокоился Отто и поспешил на помощь к боцману, который принял сидячее положение, прислонив спину к мокрым виткам якорного каната. – Сильно? Снимите с него куртку и рубаху! Вальтер, принеси быстрее аптечку! Фридрих, зажги еще дымовую шашку! Пусть за нами подольше тянется полоса укрытия. Клаус, правь вон в тот проход между островками!
– А там не мелко, господин сенатор? – заволновался боцман, видя, что яхта на полном ходу устремилась в довольно опасный узкий пролив.
– Проскочим не хуже, чем через Гибролтары! – ответил уверенным тоном Дункель, радуясь, что широкая полоса завесы накрывает море.
«Мне совсем ни к чему, чтобы “Виктория” еще раз увязалась за нами! – подумал он и с надеждой в душе добавил: – Хорошо было бы, чтобы она совсем отстала от нас вот в таком проливчике! Не кинутся Кельтмановы доглядчики вслепую догонять нас, отстанут, побоятся! А мне бы только выиграть несколько часов приличного хода! Тогда ищи вольного альбатроса в огромном океане!»
Вальтер, столкнувшись с баронессой в тесном коридоре, извинился, пропустил Марту на палубу, а сам быстро отыскал походную аптечку – она всегда у отца на видном месте – в углу на столике, около любимых книг. Поднявшись на палубу, сам уверенно обработал рану и наложил повязку на левую руку Майкла – к счастью, пуля лишь вспорола мякоть мышцы предплечья, не зацепив костей или сухожилия.
– Через неделю останется лишь шрам, – успокоил боцмана Отто. – Молодец, сынок, сработал профессионально, как опытная медсестра. – Увидел рядом Марту, озабоченно спросил: – У вас все в порядке?
– Да, слава богу! Но мне послышалось, что где-то рядом разбили камнем стекло!