– Зер гут! – сквозь стиснутые зубы выговорил Отто. – «Адмирал Нельсон» отошел от нас на приличное расстояние, не так-то быстро вернется к месту нашей катастрофы.
– Нашей? – Фридрих с ужасом перекрестился, хотел сказать, что иной раз слова фрегаттен-капитана наводят на него настоящий ужас. – Но зачем нам терпеть здесь катастрофу, Отто?
Железный Дункель тихо, по-сатанински зловеще засмеялся, выглянул опять через фальшборт на обреченную яхту и вдруг резко привстал на колени, швырнул недокуренную сигару в море.
– Вот-вот… какие-то секунды! Потрави еще немного, на всю длину провода. Хорошо, больше не надо! – Голос Дункеля срывался до шепота. – Клянусь священными водами Стикса, – многое заплатил бы я, чтобы оказаться невидимкой в кабинете Кельтмана в ту минуту, когда он получит известие, что обе яхты в одну минуту поднялись в воздух! Ха-ха-ха!.. Ну-у же, давай!!!
Не успел он полностью выдохнуть из себя последнее слово – рвануло так, что «Виктория», словно на полном ходу налетев на подводный камень, подскочила вверх. И тут же в ночное небо взвихрился столб огня – взорвались цистерны с топливом. Яхта разлетелась на мелкие куски. Над глянцевой бугристой поверхностью моря в свете этого секундного фейерверка замелькали обломки корпуса, куски парусины, доски, и все унеслось куда-то, словно кануло в непроглядную пучину темноты.
– Взрывай! – прохрипел Дункель. Фридрих, плохо соображая, для чего надо взрывать плот, если «Виктория» уже разлетелась, яростно крутнул несколько раз ручку динамо-машины… И вновь грохнуло, теперь недалеко от «Изабеллы», снова в темноту неба взметнулся столб огня, совсем близко от кормы, словно брошенный им в след, шумно упал обломок балки.
– В рубку! Выведи из строя передатчик! Живо! Динамо возьми и сунь куда-нибудь с глаз подальше! – Горло у Железного Дункеля перехватило от волнения и – этого раньше он за собой не замечал! – пальцы нервно подрагивали, словно у законченного алкоголика. Он бросил за корму конец электропровода, который висел теперь без всякой нужды и был опасным свидетелем только что происшедшего…
Из ходовой рубки, едва подорвалась «Виктория», выскочил Карл и, словно крепко стукнутый по голове, вытаращил глаза – где совсем недавно покачивалась на волнах «Виктория», клубились последние сгустки дыма, уносимого ветром на восток. Второй близкий взрыв достал Карла несильной из-за расстояния ударной волной, он качнулся на ногах скорее от неожиданности, тут же посмотрел вперед по курсу «Изабеллы», вспомнив рассказ Майкла о плавающих минах, потом снова перевел расширенные до предела глаза на отца, который стоял почему-то на коленях. Но вот он медленно встал, но только разводил руками, будто не зная, верить собственным глазам, или это все происходит в кошмарном сне.
– Отец… что это было? – Карл пытался дать своим мыслям хоть какое-то логическое объяснение, но не получалось. Скорее всего, приходили на память кадры из давно виденного хроникального фильма о минувшей мировой войне… В двух шагах от Карла, спиной привалившись к ходовой рубке, подстать гипсовой скульптуре в заброшенном парке, стоял прибежавший на взрыв Вальтер в белой майке, и лицо мертвенно белое, как из того же гипса…
– Боже мой… Боже мой… – твердил Вальтер и беспрестанно крестился, не спуская глаз с того места, где и дым уже напрочь исчез, разогнанный ветром над темными волнами.
Экипаж яхты, со сна полураздетый, высыпал на палубу. Поднялся невероятный гвалт у рубки – каждый спрашивал, отвечать было некому.
– Что случилось?
– Где это так грохнуло?
– Куда делась вторая яхта? Отвернула в сторону?
– Кто нас атаковал? Стреляли из пушки?
– Мины-ы!.. «Виктория» подорвалась на плавучей мине! – перекрывая всех, от рубки прокричал Фридрих Кугель. Он, похоже, оставался единственным человеком на палубе, кто осознавал происшедшее, а потому резко повернул руль, и «Изабелла» послушно легла в галфвинд, заскользила на юг, прочь подальше от страшного места. Неприметно для огорошенных матросов команды он выключил ходовые огни, отчего на палубе было совсем темно, а тем более яхту не могли заметить издали…
– Господин сенатор! Господин сенатор! – Майкл в одних трусах и с рубашкой в руке с перекошенным лицом подбежал к Дункелю. – Что же это, а? Смотрите, никаких следов! Неужто накаркал я такую беду на нас? Ведь я и не думал, что мины попадутся нам самим! Давайте подойдем ближе, может, кто целым остался…
– Опомнись, Майкл! Возьми себя в руки! И оденься… теперь не до сна нам! Карл, займись баронессой! Видишь, она, похоже, сознание теряет! Проводи в каюту и дай понюхать нашатырного спирта!
Старший сын поспешил к сомлевшей Марте, успел подхватить ее под руку и помог удержаться на ногах.
– Баронесса Марта, очнитесь! – И к матросам с просьбой: – Дайте кто-нибудь воды!
Воду из рубки принес Роберт, отвинтил крышку термоса и с ладони брызнул на побледневшее лицо молодой женщины. Марта вздрогнула, открыла огромные и словно незрячие глаза, пытаясь понять, что случилось с ней и что вообще творится на яхте.
– Куда они делись? – чуть слышно произнесли ее губы. – Где теперь они все?
– Кто где, как и положено, дорогая баронесса, – философски заметил на ее вопрос удрученный Фридрих. – Кто в раю, а кто и в страшном аду по грехам своим…
Отто поспешил прервать ненужные пока размышления Кугеля, поторопил сына:
– Карл, проводи баронессу в каюту! Роберт, живо в рубку! И смотри в оба глаза! Не приведи Господь и нам наскочить на «рогатую смерть»! – Отто Дункель, казалось со стороны, наконец-то пришел в себя после неожиданного ужасного потрясения и теперь отдавал команды четко, вразумительно, стараясь не упустить ни малейшей детали в поведении каждого члена экипажа. – Штефан, марш в машинный отсек, не пришлось бы срочно запускать двигатель и уходить отсюда подальше! Второй смене вахтенных заступить в ночную смену. Боцман Майкл, позаботься покормить тех, кто будет на дежурстве…
– На-а-до же! Баба-ах – и ни следа от «Виктории»… – в который раз схватился за голову боцман и, казалось, вот-вот ударится в истерику со слезами и воплем. – Ра-аз – и никого в живых! Что теперь делать, господин сенатор? Что нам делать? А вдруг и мы… Ой, опять я за свое дурацкое накаркивание! Право слово, подурел я за это лето, будто баран безмозглый! Вот, посмотрите еще раз – никаких следов, даже воронки от взрыва на воде не осталось! Доведись искать…
– Какие тут следы! – едва не с возмущением перебил боцмана Фридрих и развел руками в досаде. – На такой мине крейсер получает пробоину в десятки футов диаметром! А тут жалкая яхта с тоненьким корпусом… Мы с господином сенатором решили не терять времени зря и не ждать утра, чтобы опробовать плот на волнах. Завели шлюпбалку… А тут ка-ак рванет за кормой! – пояснял Фридрих недоумевающей команде. – Мы невольно уронили тали, плот упал на волны, его отнесло чуть в сторону, а может, и яхта просто вильнула… И тут еще раз – бабах! Взорвалась вторая мина! Братцы, поистине невероятное чудо, что не мы, а плот налетел на нее! Были бы и мы теперь т а м же, где… – Кугель не договорил, но всем было ясно и без того, где были бы они в данную минуту.
Отто Дункель еще раз внимательно осмотрел всю команду, словно хотел убедиться, так ли они воспринимают случившееся, как хотелось бы ему, или же в ком-то из них зародилось нежелательное подозрения. «Не хотелось бы иметь осложнения еще и с этой стороны, – подумал с раздражением Отто. – Начнут шептаться да следить за каждым движением, действовать на нервы, а они и без того уже почти на пределе, хотя до нужного места мы еще не добрались».
На корме безмолвными, словно недавно помянутые Дункелем бронзовые статуэтки Будды, застыли в причудливых для европейцев полупоклонах Чжоу Чан и Есио Кондо, но по их узким глазам и сам черт не разберет, что на уме у каждого! В дверях машинного отделения, расперев руки в косяки, голый по пояс замер Степан Чагрин. Из-под низкого свисающего чуба он смотрел на пустынное за кормой «Изабеллы» море. И что-то похожее на гримасу досады промелькнуло у него на лице, когда взгляд Русского Медведя перескочил с морских волн на Отто Дункеля, но механик тут же постарался скрыть свои чувства или догадки, полез пальцами в бороду, а глазами проводил баронессу и Карла в сторону кают для пассажиров.
– Что же теперь делать? – твердил как помешанный Майкл, без конца взмахивая зажатой в руке рубашкой, словно белым флагом при капитуляции. – Надо же, полсекунды – и никого не осталось в живых!
К нему подошел Кугель, не спеша и аккуратно, не пролив ни капли, налил в стакан, взятый из рубки, виски, протянул боцману, для чего ему пришлось левой рукой с бутылкой в пальцах несколько раз ткнуть Майкла в спину, пока тот не оглянулся.
– Выпей! Погибшим мы ничем уже не поможем. Надо думать о себе и о тех, кто с нами!
– Мы что, уходим на юг? – подал голос расстроенный Роберт и, выполняя приказ сенатора, прошел в тесную рубку, где никого не было: Кугель, развернув яхту, закрепил штурвал стопором и был теперь среди команды. «Изабелла», рыская на волнах, заметно отклонилась от заданного курса, и Роберту пришлось срочно подправлять его.
– На румбе сто восемьдесят! – по привычке доложил рулевой.
– Так держать! – почти машинально подал команду Отто, а сам все внимание сосредоточил на том роковом месте, где разлетелась в куски яхта ненавистного Штегмана: вдали показались ходовые огни – это возвращался к месту взрыва «Адмирал Нельсон»!
Заметил эти же ходовые огни и боцман, закричал обрадованно:
– К нам кто-то идет, господин сенатор! Смотрите, во-он с восточной части горизонта! Это, наверно, тот самый пароход… – Майкл вытер губы после виски, немного пришел в себя, быстро надел рубаху, кое-как вправил ее в брюки и для большей безопасности вцепился руками в поручни на ходовой рубке, словно страшно боялся какого-нибудь еще сюрприза со стороны беспощадного Посейдона. – Они что, с ума посходили все на этом «Адмирале»? Не видели взрывов? Не думают, что и сами могут взлететь под небеса? Давайте пустим в их сторону предупредительную красную ракету…