— Всё может измениться, если высшее руководство Революционных сил будет считать, что вы погибли, — осторожно заметил я.
Хромов ухмыльнулся.
— Если бы всё было так просто, — сказал он.
Я тронулся. Не включая фар, выехал на дорогу. Убедился, что преследователи скрылись далеко впереди, и только после этого надавил на акселератор. «Москвич» с лёгким гудением начал набирать скорость.
На то, чтобы расконсервировать основные системы бункера ушло где-то полчаса. Это сооружение меня удивило: настоящее чудо автоматизации. На объекте полностью отсутствовали цифровые системы, но, несмотря на это, отсюда можно было в случае необходимости управлять огромной страной. Механизмы, которые несколько лет простояли без действия, работали безупречно.
Коля сразу занял пост контроля, куда стекалась информация ото всех органов наблюдения. В огромном помещении с множеством кресел, на фоне многочисленных мониторов и контрольных приборов (среди которых было много стрелочных) он выглядел до странного одиноко. В бункере явно должно было быть куда больше персонала.
На одном из экранов шла трансляция новостной программы главного Революционного канала. Об инциденте с Хромовым до сих пор не было ни слово. Он сам считал, что это хороший знак: очистка шла полным ходом. Если бы заговорщики вдруг одержали верх — о его гибели или пропаже уже давно бы заявили.
Я вышел из поста контроля и направился на камбуз. Хромов предлагал поспать — но сна не было ни в одном глазу. Я всё никак не мог свыкнуться с мыслью, что в этот момент, прямо сейчас, прикасаюсь к истории, о которой будут писать в учебниках. Ну, или в закрытых курсах для специальных служб.
Они оба сидели за столом и пили кофе. Простая девушка из приюта, которую спасла бабушка — и лидер нации, спасший человечество от гибели. Это было так… буднично и в то же время возвышенно, что у меня защемило сердце.
— Гордей? — Хромов посмотрел на меня усталыми красными глазами, — присаживайтесь. Нам предстоит провести вместе какое-то время. Давайте знакомиться.
Я осторожно присел на краешек стула.
— Давай тебе кофе сделаю! — предложила Лиля и, не дожидаясь моего ответа, вскочила из-за стола.
— Спасибо, — машинально ответил я.
— Лилия сказала, что ты воевал, — сказал Хромов.
— Да, — кивнул я, — войсковая разведка.
— Не думал о дальнейшей карьере военного?
— Думал, — вздохнул я, — мне даже предлагали…
— Понимаю, — кивнул Хромов, — что ж, возможно, это и к лучшему. Нам нужны учёные. Особенно в области прикладной физики. Перед космической программой стоит ещё много трудных задач…
Он внимательно на меня смотрел. Изучающе. Лиля уже успела рассказать про наш план? Наверняка.
— Есть такое дело… — согласился я.
— И в космосе пригодится, — продолжал лидер, — уверен, у вас всё получится.
— А вы сами не думали? — решился спросить я, — о том, чтобы полететь? Командиром одного из кораблей?
Хромов улыбнулся — как-то очень грустно и устало.
— Когда-то я мечтал об этом, — сказал он, — когда понял, к чему оно всё на Земле идёт…
— С тех пор мечта угасла? — продолжал я, удивляясь собственной дерзости.
— Разбилась в дребезги, — вздохнул Хромов и добавил после небольшой паузы: — я теперь о другом мечтаю.
— О чём же?
Прежде, чем Хромов ответил, за столик вернулась Лиля с дымящейся чашкой кофе.
— Спасибо, — кивнул я.
— О покое я мечтаю, молодой человек… — тихо произнёс Хромов, — противоестественная мечта для человека, не так ли?
Я промолчал. Его простые слова пробирали до кости. Как может о покое мечтать сам Хромов⁈
— Когда-нибудь, спустя сотни лет, под солнцем другой звезды, ты тоже будешь мечтать об этом, Гордей. Это неизбежно. — Сказал Хромов. Теперь его слова звучали твёрдо и убедительно.
За столом повисло неловкое молчание. Я сделал глоток обжигающего кофе.
— Не представляю, кем надо быть, чтобы попытаться убить вас… — тихо сказала Лиля.
— Человеком, — ответил Хромов, — или машиной. В убийстве мы не слишком друг от друга отличаемся, верно?
— Но… зачем? — спросил я, — не понимаю. Кому могло это понадобится? Мы возрождаемся! Уже сейчас мы почти достигли дореволюционного уровня жизни, а наше общество устроено гораздо справедливее! У нас нет нищих и безработных! Нет олигархов! У людей появилась великая цель, которую именно вы нам дали!
Хромов грустно вздохнул.
— Человек остаётся человеком, — сказал он, — если бы все были всем довольны — мы бы остановились в своём развитии.
— Но ведь есть куча способов менять мир к лучшему, если ты чем-то не доволен! — Возразил я, — больше, чем когда-либо в истории!
— Человеку всегда надо больше. И тогда, когда вокруг всё разумно и хорошо, запретный плод становится особенно сладким…
— Инъекция… — догадалась Лиля, — им нужна инъекция. Без конкурса и полётов в глубокий космос…
— Верно, — кивнул Хромов, — даже личная преданность оказалась слабее этого желания…
— Но как бы они это сделали? — спросил я, — люди бы не приняли такое…
— Устроили бы систему, которая выглядела бы справедливо, но таковой бы, разумеется, не являлась, — ответил Хромов, — вроде той, которая была до Революции.
— Распределение богатств… криптоолигополия… — сказал я, вспоминая университетский курс по социологии и истории обществ.
— И крипто-неофеодализм, — кивнул Хромов, — детали отличались, но суть оставалась совершенно одной: перед человеком вешали морковку, убеждая его в том, что он сможет достичь того же, что и люди там, наверху. Надо только работать на износ.
— Но… зачем? — спросил я, — зачем на износ? Нас ведь по экономике учат, что даже с ограничениями в области сверхбыстрых вычислений наша экономика избыточна. Производительных сил больше, чем нужно всем живущим сегодня людям. Поэтому нужно качество! Отдача! Понимание!
Хромов поглядел мне в глаза и усмехнулся.
— Сколько тебе, Гордей? — Спросил он.
— Двадцать два… — немного растеряно ответил я.
При чём тут возраст, есть же объективные вещи!
— Даже так? — Хромов поднял правую бровь, — редкий возраст, в половозрастной пирамиде у нас тут провал. Твои однокурсники тебя младше на два-три года, так? Знаешь, почему?
— Знаю, — кивнул я, — подростков на содержание не брали.
— Огромная ошибка, последствия которой мы только начали залечивать… — вздохнул Хромов, — тогда, в условиях ограниченных ресурсов, это казалось единственным разумным решением. Спасти больше детей, которым можно дать правильное воспитание… специалисты — педагоги считали, что вы уже усвоили все негативные модели поведения уходящего мира… и вы достаточно молоды, чтобы перехватить управление, когда придёт время.
Я ошеломлённо молчал целую минуту. Лиля смотрела на меня спокойно. Не поняла? Или давно смирилась?
— Значит, это был сделано сознательно… — произнёс я.
— Вынужденно, — кивнул Хромов, — на всех не хватило бы ресурсов. И мы бы могли надорваться, пытаясь обеспечить выживание для всех сразу. Это выглядело… разумно. Жёстко, но разумно. Мы ведь даже не представляли тогда, что сможем выиграть. Только верили.
Я промолчал.
— А знаешь, почему это было ошибкой? — спросил Хромов.
— Да, — ответил я, но тут же, немного подумав, дополнил: — нет.
— Потому что подростки в большинстве своём верят, что смогут изменить мир к лучшему. Даже зная правила игры. Им нужно только показать правильное направление.
Почему-то только теперь я начал осознавать, что Хромов — это не только победа Революции и уничтожение Вечных. Это ещё и непростые решения, не все из которых были правильными…
Я хотел продолжить это разговор, но мысль вдруг прервал сигнал оповещения. Мы одновременно подняли головы глядя туда, где на потолке был смонтирован динамик.
— Владимир Борисович, — после сигнала произнёс Колин голос, — вам лучше подойти в пост контроля. И остальным тоже…
Хромов посмотрел на меня немного удивлённо. Потом улыбнулся и сказал:
— Что ж, раз молодой специалист настаивает — значит, надо последовать его совету.
Причину тревоги я увидел сразу, на одном из мониторов. Там шёл выпуск новостей, и Хромов выступал на открытии какого-то очередного производства.
— Запись? — я тут же нашёл объяснение.
— Они дают сегодняшнюю дату, — ответил Коля.
Хромов стоял, нахмурившись, и чесал подбородок, который уже успел зарасти седой щетиной.
— Что ж, мы не зря взяли паузу, — сказал он спокойно, глядя на своего двойника на экране, — ситуация даже более серьёзная, чем мне представлялось поначалу.
— Что делать-то будем? — Спросила Лиля.
Хромов посмотрел на неё. Потом улыбнулся и сказал:
— То же, что и всегда. Работать.
Глава 9. На пороге
В системе звезды HD 186302 был аналог пояса Койпера. Первые объекты обнаружили достаточно давно, лет за десять до финиша, на пределе оптического разрешения, но сейчас стало окончательно понятно, что это именно пояс, а не случайные каменюки, залетевшие на границу планетной системы.
Работы навигаторам заметно прибавилось: несмотря на то, что теперь скорость едва ли достигала одной сотой от скорости света и продолжала быстро падать — манёвры уклонения требовалось просчитывать сильно заранее. А ещё импульсы маневровых двигателей порождали массу неудобств на борту: то и дело приходилось следовать протоколам изменения вектора гравитации, закреплять и прятать предметы, затягивать плёнкой водоёмы. Начёт последнего особенно тревожились биологи: у каких-то водных организмов был пик сезона размножения, и все эти движения могли сказаться негативно на экосистеме.
Но из-за очередного манёвра заседание Управления переносить не стали, и Гордей был этому рад. Хотелось поскорее формально закрыть дело, и вернуться к своим непосредственным обязанностям.
Несмотря на то, что на борту протокол был отменён, в зале для заседаний по-прежнему строго поддерживалась «цифровая стерильность». Его отчёт фикс