Несколько секунд ничего не происходило. Только коконы продолжали становиться плотнее, да новые «побеги» выросли за спиной Гордея и замерли, будто раздумывая, стоит ли хватать и его тоже. Потом медленно, будто нехотя, они втянулись обратно.
Дальше, всё ускоряясь, начали распутываться коконы, внутри которых были люди.
Едва освободившись, Светлана продолжила кричать. Пока рядом не увидела Евгения, который потерял сознание. Спохватившись, она кинулась навигатору на помощь.
Дмитрий долго откашливался и ловил ртом воздух. Его кислородная маска была сорвана, а вокруг рта налипли белые, стекающие синим, отростки, будто он пытался прогрызть себе путь на свободу.
— Ну и мерзость! — констатировал он.
— Это точно, — улыбнулся Гордей.
— Оно… просто отпустило нас? — спросил Евгений, который после вмешательства Светланы быстро пришёл в себя.
— Похоже на то, — пожал плечами техник, — наверно, решило, что вы несъедобны.
— Да, — кивнул Дмитрий, — похоже на то…
— Глядите-ка! — Светлана включила фонарик и посветила направо, где почве появился довольно большой овальный провал, — наверно, оно там сидело!
Гордей подошёл к провалу и посветил внутрь. Там, за прорехой в почвенном слое, где сидела напавшая на них тварь, виднелись нагромождения странных, отливающих металлическим блеском конструкций.
— Вот тебе и раз, — сказал Дмитрий из-за спины Гордея, — ещё одно открытие! Вы ведь за этим ездили, а, ребят?
Записи экипажа. Файл 1
Из личных воспоминаний Гордея Захарова, инженера силовых систем и специалиста по общественной безопасности межзвёздного корабля «Москва»
Я решил начать записывать свои воспоминания именно с этого момента. Человеческая память — инструмент ненадёжный. Даже очень важные моменты имеют свойство пропадать, скрываясь за завесой времени. А мне хочется иметь что-то такое под рукой, что было бы мной — но было отделено от меня физически. Омут воспоминаний и дневник памяти.
Почему именно этот момент? Да потому что без него я бы точно никогда не начал писать мемуары. Моя жизнь была слишком насыщенной, я старался смотреть вперёд. До того уровня, когда хочется оглянуться назад, я бы просто не дожил. Наверное. По крайней мере, в человеческом виде.
Эти воспоминания я обязательно распечатаю. Они будут храниться в моей каюте. А, если когда-нибудь мы переселимся в новый мир — я обязательно возьму их с собой.
Так, где же я начал?
Ах, да.
Мой последний день на Земле.
Несмотря на психологическую подготовку и тот факт, что «Москва», практически, стала мне вторым домом — было тяжело. Смотреть на небо и прикасаться к зелёной траве зная, что меньше, чем через час ты уже будешь на борту челнока, который навеки перенесёт тебя на другую сторону небосвода, за звёздный горизонт…
Именно в эти минуты мне стало ясно, для чего нас заставляли подписывать все эти бумаги с драконовскими обязательствами.
Кажется, в тот момент я был готов отказаться от бессмертия. Только ради того, чтобы не переживать эту минуту окончательного расставания.
У меня даже появилась безумная мысль: сбежать для того, чтобы потом присоединиться к Лиле в её цифровой вечности.
«Не нужно», — это был не голос, а просто внутреннее ощущение. Будто часть моего существа мягко, но настойчиво убеждала меня отбросить малодушие.
«Не нужно».
Я закрыл глаза и опустился на колени.
Тут, в небольшом парке на территории центра подготовки было очень уютно. Вертолёт должен был прилететь минут через пятнадцать. Все мои вещи уже на борту.
Странно, что никто не запрещал тут гулять, под открытым небом. Будто это последнее прикосновение к природе Земли было испытанием.
Я прикрыл глаза, опустив ладони на траву.
Странное ощущение живого. Почему я раньше не обращал на него внимания и не задумывался об этом? Трава была живой.
Я почувствовал, как на мою руку заползла какая-то букашка. И это была словно буря осознания: я чувствовал её жизнь, её движение. Кажется, стоит ещё немного напрячься — и я смогу понять те разрозненные кусочки информационной картины, которые и представляют из себя жизнь…
Но я не хотел напрягаться.
Я просидел так несколько минут, пока не завибрировал коммуникатор.
Пора.
Короткий перелёт на вертолёте. Громада челнока в стартовой позиции. Последний взгляд на летнее небо, напоенное глубокой синевой. Последний глоток настоящего воздуха.
И дальше — как автомат. По протоколу.
Почему-то я вспомнил игру, где мы с Лилей провели кучу субъективного времени.
Странно, но это воспоминание принесло облегчение.
Когда перегрузка вдавила меня в кресло, я улыбался.
Глава 16. Кремний
Совещание Управления с участием всех членов экспедиции созвали сразу, как только на «Москве» ознакомились с моим отчётом.
Конечно, без систем связи, в том числе цифровых, было не обойтись. По крайней мере, они ещё работали.
Те члены Управления, которые остались на борту, виднелись на большом экране в комнате для совещаний главного модуля базы.
Формально продолжалось обсуждение поисков возможных путей выхода из сложившейся ситуации. Но на самом деле все уже прекрасно всё понимали. Между теми, кто на планете, и теми, кто на «Москве» уже лежала непреодолимая пропасть.
Гордей спокойно наблюдал за происходящим, ожидая, когда люди, наконец, перестанут соблюдать необходимые ритуалы и посмотрят правде в глаза.
— Если это разновидность жизни, — говорил Клемент, — вероятно, можно создать противовес этим… этим… биологическим агентам? Мы не рассматривали такую возможность?
— Теоретически это может быть возможным, — кивнул Захар, — только пока я не очень понимаю, как можно подступиться к задаче. Она находится на стыке микроэлектроники и биологии. Мы пока совершенно не понимаем, как именно функционируют эти организмы.
— То есть, всё-таки организмы? — уточнила Белла.
— Дело не в терминологии, — отмахнулся Захар, — дело в практике. Только для того, чтобы обеспечить теоретическое обоснование возможности или невозможности такого подхода, потребуются годы исследований. И всё лабораторное оборудование, включая сканирующие микроскопы.
— Которые содержат кремниевые микросхемы, и без них неработоспособны, — добавил Мерецков.
— Именно. И это есть главное препятствие. У нас просто нет безопасных, защищённых от них средств познания, — кивнул Захар.
— Даже если бы они были — это не гарантировало бы результат, — вмешался Гордей.
— Поясните, — попросил Мерецков.
— Изучая фрагменты древних конструкций, найденных на месте аварии вездехода, я обнаружил, что в слоях, которые датируются четырьмя-пятью миллионами лет, содержатся остатки кремний-органических агентов, которые имеют иную структуру, чем те, которые действуют сейчас.
— Они эволюционируют? Так? — уточнила Белла, — то есть, это всё-таки что-то близкое вирусам. Называть полноценными организмами их всё-таки не совсем верно, они ведь не в состоянии поддерживать гомеостаз. Да и размеры…
— Кстати, а есть представление, что это за конструкции были? — спросил Клемент.
— Вычислительные машины, — вмешался Евгений.
— Вы уверены? — переспросил астрофизик.
— Абсолютно. Я восстановил с помощью сканера внутреннюю структуру. Это было что-то вроде крупного дата-центра, — Евгений пожал плечами и, смущённо поглядев на Гордея, добавил: — у меня археологическое образование.
— А датировка, о которой вы говорили? — спросил Мерецков, — это до или после основной волны ядерных ударов?
— После, — уверенно ответил Евгений, — некоторые старше последнего обнаруженного взрыва на три-четыре тысячи лет.
— Как раз момент максимальной деградации биосферы в результате последствий?
— Верно.
— Вернёмся к эволюции этих… штуковин, — сказал Мерецков, обращаясь к Гордею, — почему считаете, что это как-то может помешать с ними справиться? Они будут мутировать быстрее?
— Я считаю, что это уже пытались сделать, — сказал Гордей.
На несколько секунд наступила тишина. Присутствующие на совещании, как очно, так и дистанционно, переглядывались.
— Поясните свою мысль, — попросил Мерецков.
— Я считаю, что машины защищались, — ответил Гордей, — на реконструкции, которую сделал Евгений, можно выделить то, что, вероятно, является исследовательскими модулями. Оно до последнего пыталось бороться, но проиграло.
— Назначение камер три и десять всё-таки не подтверждено, — осторожно заметил Евгений.
— Я видел похожие, — возразил Гордей, — на Земле. Те штуки, которые ИИ успел построить до Отключения.
— И тот факт, что деградация биосферы продолжалась после ядерных ударов, все эти тысячи лет… — добавил Захар, поглаживая подбородок, — он не имел объяснения. Если только не предположить, что местный вариант ИИ пытался истребить жизнь полностью. Стерилизовать планету.
— Получается, этот агент его остановил? — вмешалась Белла.
— Это… вероятно.
Снова большая пауза.
— Выглядит так, будто жизнь пыталась защищаться… — сказала Белла.
— Маловероятно, чтобы кто-то из здешних существ… — начала было Светлана, но её перебил Гордей.
— Не думаю, что они имеют местное происхождение, — сказал Гордей.
— Поясните, — попросил Клемент.
— Соседи, — ответил Гордей, — Мерцана. Мы ведь до сих пор крайне мало знаем о ней. Скажите, уже есть представление о химической основе жизни на этой планете?
— Углерод, — уверенно ответил Мерецков, — это совершенно точно.
— Что ж, значит, они более развиты, чем мы думали, — Гордей пожал плечами.
— Вы предполагаете, что обитатели Мерцаны, с которыми до сих пор не удаётся установить никакого подобия контакта, создали некие кремниевые вирусы, способные поражать микроэлектронику, и запустили их на соседнюю планету? Верно? — уточнил Клемент.
— Это выглядит наиболее логичным, — кивнул Гордей.
— Но… зачем?