С прибытием отряда Стесселя положение осажденных улучшилось, атаки противника отбивались с большими для него потерями. Трупы погибших сбрасывались в реку, которая превратилась в могилу для китайских солдат и ихэтуаней. В некоторых местах не было видно воды, так плотно плавали трупы с красными шапками и повязками.
Различные отряды ихэтуаней имели свой отличительный цвет одежды и головного убора, но наиболее популярными были красные и желтые цвета.
Устав ихэтуаней, пункт девятый, предполагал «поддержание взаимного согласия с солдатами и полицией, как между членами единой семьи». Но на деле неприязнь большинства чиновников и генералов к восставшим была очень велика, так что этот пункт не выполнялся. Нередко в ходе атак на иностранцев ихэтуани подвергались обстрелу не только со стороны противника, но и со стороны цинских войск. Русские солдаты и казаки наблюдали, как во время атак на Тяньцзиньский сеттльмент солдаты генерала Не Ши-Чена стреляли в спину ихэтуаням.
Постоянное нахождение под сильным огнем иностранцев, предательство правительственных войск, стреляющих в спину восставшим, в совокупности с магической верой в свое бессмертие, что позволяло им бесстрашно бросаться на скорострельные винтовки и пулеметы союзников, приводили к огромным потерям ихэтуаней. Погибших в лучшем случае сбрасывали в реки, в худшем они оставались лежать неубранными на поле боя. Эпидемии холеры, брюшного тифа, дизентерии свирепствовали в Китае во время войны. Тропическая жара была невыносима, воды, пригодной для питья, не было. Из реки брать ее было нельзя, а других источников питьевой воды не имелось. Казаки рыли колодцы, чтобы напиться самим и напоить лошадей. Забайкальцев спасала привычка пить чай, который они умели быстро приготовить в любых условиях обстановки.
С рассвета 24 июня китайская артиллерия начала непрерывный обстрел европейской части Тяньцзиня и расположения отряда генерала Стесселя. Стрельба длилась с утра и до полуденной жары, потом все повторялось с началом заката солнца.
Европейская часть Тяньцзиня имела большие разрушения. Обстрелы продолжались до 30 июля, т. е. вплоть до взятия китайской части города войсками союзников.
25 июня 3-я и 4-я сотни 1-го Читинского полка участвовали в рекогносцировке, проводимой с целью разведки противника и местности в районе Лутайского канала. Их задача состояла в том, чтобы прикрыть, если в этом возникнет необходимость, разведывательную группу сотника 6-й сотни Верхнеудинского полка Григорьева, ушедшую к каналу. В этой группе находились два казака-добровольца 3-й сотни 1-го Читинского полка Семенов и Илья Раменский.
В результате разведки сотник Григорьев нашел удобное для переправы войск место, за что был представлен к Знаку Отличия Военного ордена IV степени. Кроме того, благодаря этому храброму казачьему офицеру удалось выяснить, что за Лутайским каналом нет никаких других препятствий для движения русских войск, хотя на трофейной китайской карте, которой пользовался генерал Стессель, был нанесен еще один канал. Несколько часов генерал Стессель не мог принять решения на переправу через Лутайский канал, опасаясь непредвиденного препятствия на пути войск в глубине обороны китайцев, и был очень обрадован, когда сотник Григорьев доложил ему, что противник находится в двух верстах от Лутайского канала, а другого канала за ним нет.
В ночь со 2 на 3 июля 3-я и 4-я сотни 1-го Читинского полка охраняли переправу русских войск через Лутайский канал в месте, где проводилась разведка сотником Григорьевым.
Командир 6-й сотни 1-го Верхнеудинского полка есаул Ловцов с шестью казаками во время самой переправы проводил ночную рекогносцировку маршрутов выдвижения, что позволило успешно осуществить переправу и избежать больших потерь. Переправившиеся войска повели наступление на китайскую часть Тяньцзиня.
Впереди шли казаки, рассыпавшись лавой вдоль левого берега канала. Во время боя, только казаки 6-й сотни проскочили арсенал, как раздался мощный взрыв, ударной волной которого были сброшены с лошадей казаки Читинской сотни, находившиеся вблизи него. Взорвался склад динамита, в результате взрыва погибло много японских солдат.
По окончании боя 6-я сотня вернулась на бивак.
4 июля 3-я сотня 1 — го Читинского полка участвовала в разведке противника у четвертого железнодорожного моста за Тяньцзинем. В ходе ее в разъезде сотника Сарычева был тяжело ранен в шею казак, который на другой день умер. Этот мост имел важное стратегическое значение и хорошо охранялся противником.
Казак Илья Раменский, посланный с донесением о результатах разведки в арсенал Сику (Сигу) вместе с урядником Комогорцевым, наткнулся на передовой китайский пост. Комогорцев в ходе перестрелки был ранен в руку, а у Раменского убита лошадь. При падении лошади Раменский был сброшен в канаву. Посчитав, что товарищ убит, Комогорцев, вторично раненный в бедро, сумел оторваться от преследователей и доставил пакет по назначению.
Казака Раменского считали убитым, когда неожиданно он появился и доложил командиру 3-й сотни подъесаулу Беляеву о своем возвращении. Вот что рассказал казак о своем счастливом спасении: «Упав с лошади в ров, я притворился убитым. Китайские кавалеристы, преследовавшие нас, остановились надо мною, о чем-то посовещались и помчались за Комогорцевым. Оставшись один, я покинул место своего падения и спрятался в глубокий ров за кустами. Через некоторое время китайцы вернулись к убитой лошади и, не обнаружив меня, бросились искать. Вернувшись с поисков, они уселись недалеко от меня и стали есть.
Начало уже светать. Сообразив, что с наступлением рассвета мне не уйти, я решил их атаковать сам, а потом будь что будет. Подобрался ближе и что было силы заорал „ура!“. Выскочил перед опешившими „боксерами“, одного свалил выстрелом в упор, другого хватил прикладом по голове и, продолжая кричать „ура“, бросился на остальных. Оставшиеся в живых трое китайцев бросились бежать, посчитав, наверное, что нас здесь много. Сделав вдогонку пять выстрелов, сам бросился бежать напрямик к своим».
Храбрость и находчивость казака спасли ему жизнь. За этот подвиг казака Раменского представили к Знаку Отличия Военного ордена IV степени.
В течение нескольких дней, вплоть до 10 июля, 6-я сотня несла сторожевую службу, будучи в передовом отряде. С 10 июля казаки стали проводить рекогносцировки Бейцана, находившегося на пути в Пекин.
Сотник Семенов с 20 казаками-добровольцами, заняв деревню Исифу, в течение двух недель находился в непосредственной близости от огромного скопления китайских солдат и ихэтуаней, ведя за ними наблюдение.
17 июля 3-я сотня вместе со 2-й и 6-й сотнями 1-го Верхнеудинского полка под общим командованием войскового старшины Головачева произвела разведку позиций у деревни Бейцан.
20 июля 1900 года в Тяньцзинь прибыл генерал Н.П. Линевич, который принял командование над 10-тысячным отрядом союзников как старший из генералов.
23 июля союзники под командованием Линевича двинулись на Пекин.
3-я сотня 1-го Читинского полка выступила на сутки раньше для демонстрационных действий совместно с русской пехотой и французской батареей на правом фланге отряда у станции Бейцан.
На этом фланге союзных войск наступали японцы, на левом — русский отряд, в центре действовала артиллерийская группа из 18 русских и 4 французских орудий полковника П.К. Келлера.
Атаку начали в 5.30, и к 8.00 китайцы, оставив укрепленную позицию у Бейцана, стали отходить к Янцуну. Китайские солдаты и ихэтуани при отходе старались, где только можно, задержать продвижение союзных войск.
Они даже использовали как укрытия могилы умерших, которые находились на каждом поле, принадлежавшем китайской семье, и считались священными. По существовавшим тогда обычаям, китайцы хоронили своих покойников, не зарывая в землю, а присыпая землей сверху, образуя конусообразный холм. Величина его зависела от размера гроба и важности покойника. Используемые стрелками как укрытия, эти могилы разрушались огнем артиллерии союзников, что вызывало негодование у населения, ловко используемое ихэтуанями в своих пропагандистских целях.
Чтобы затруднить продвижение союзников, китайцы сделали искусственное наводнение, спустив воду из водохранилища и затопив местность версты на две.
В этот же день четыре сотни казаков (3-я и 6-я 1-го Верхнеудинского полка, 4-я и 3-я 1 — го Читинского полка), сведенные в полк, под командованием войскового старшины Маковкина двинулись на соединение с японцами, наступающими на правом фланге.
Благодаря совместным действиям удалось сломить упорное сопротивление китайских солдат и ихэтуаней.
Японцы понесли большие потери. Будущие противники, а сейчас — союзники, они не могли представить себе тогда, что через четыре года сойдутся в жестокой схватке на сопках Маньчжурии. Малорослые, чистенькие, исполнительные, идеально дисциплинированные, они вызывали уважение у казаков.
Тяжелый бой закончился к 16 часам. Казаки 3-й сотни читинцев отбили у китайцев исправное горное орудие и снаряды. Отличились при этом урядники Сухарев, Тарханов и казак Раменский. Все были представлены к наградам.
Китайцы отступили с большими потерями, но и японцы, наступавшие на главном направлении, потеряли до 296 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.
24 июля союзный отряд без остановок двинулся на Янцун. Сотни читинцев и верхнеудинцев под командованием войскового старшины Маковкина первыми подошли к Янцуну и провели разведку противника.
Для ускорения движения после взятия Янцуна в качестве авангарда 26 июля была выслана вперед союзническая кавалерия в составе 3-й сотни 1 — го Читинского и 6-й сотни 1 — го Верхнеудинского полков, трех кавалерийских эскадронов японских драгун и двух эскадронов английских кавалеристов, под общим командованием японского командира полка. Вся союзная кавалерия собралась, не доходя 3 версты до китайской деревни Амоссо, занятой сильным отрядом противника. С началом наступления сводного кавалерийского отряда японцев, англичан и русских китайцы открыли сильный огонь, а потом быстро стали отходить. Нарядная, но не внушительная японская конница, английские кавалеристы на красивых и рослых конях, забайкальские казаки на низкорослых, но неприхотливых и выносливых «забайкалках» преследовали отступающие части генерала Дунфусяна.