С помощью прибывших сотен атака японцев с фронта была отражена. Большую помощь в этом оказала 1 — я Забайкальская казачья батарея, подавившая своим огнем японскую артиллерию.
Не добившись успеха с фронта, противник перенес свои усилия на левый фланг, пытаясь прорваться через перевал на направлении, обороняемом 2-й сотней 1-го Верхнеудинского казачьего полка. Спешенные казаки под руководством сотника Рейтерфена около трех часов отбивали яростные атаки японцев, которые волна за волной пытались захлестнуть жидкую казачью цепь, состоящую из 137 человек. Кроме командира сотни, боем руководили два офицера сотни из коренных забайкальских казаков, по словам Рейтерфена, «дьявольски хладнокровные в бою».
Казаки насчитали до 24 стрелковых цепей, каждая до взвода, атаковавших их позиции.
На помощь сотне подошли 2-я сотня 1-го Читинского полка и 1-я сотня верхнеудинцев. Противник, выйдя во фланги, открыл по казакам перекрестный огонь. Появились раненые и убитые.
Для эвакуации раненых в тыл отрывались из цепи 2–3 казака, чтобы спустить с перевала беспомощного из-за ранения товарища.
По словам Рейтерфена, в 1-й сотне верхнеудинцев, кроме коневодов, оставалось для ведения боя 8 человек, а во 2-й сотне — 12. Шесть японских рот, ведя огонь залпами и пачками, не давали поднять головы.
После более двухчасового ожесточенного боя сотни организованно отошли к Сюяну под прикрытием меткого огня 1 — й Забайкальской казачьей батареи, так и не давшей японцам выйти на гребень перевала. Эта же батарея пресекла попытку японцев войти в долину с юга.
Японская пехота заняла все гребни гор, окружающих Сюянскую долину, пытаясь исключить всякую возможность вырваться из кольца окружения.
Для выяснения обстановки и планов японского командования необходим был «язык» или, на крайний случай, убитый, чтобы по документам и форме можно было определить, с кем воюет отряд.
Эту задачу поручили 3-й сотне 1 — го Читинского полка, которая, развернувшись в лаву, на рысях в конном строю атаковала деревню Панянзы, но сильный огонь японцев не позволил приблизиться к ней.
В этом скоротечном бою казаки сотни еще раз доказали, что забайкальцы всегда придут на помощь товарищу, даже рискуя своей жизнью. Под казаком Парыгиным во время отхода была убита лошадь, тогда вахмистр Дулепов и казак Неделяев вернулись к упавшему товарищу и на глазах у не ожидавших такого японцев подхватили его под руки и с ним ускакали (прием джигитовки. — Примеч. ред.).
Умело и мужественно действовали казаки-артиллеристы, руководимые войсковым старшиной (подполковником) Гавриловым. Откуда бы ни появлялся противник, батарея немедленно открывала меткий огонь. Выучка артиллеристов была отменной. Не успела японская горная батарея сделать двенадцати выстрелов, как была подавлена огнем 1 — й Забайкальской казачьей батареи. Превосходство японцев было явное. Не считаясь с потерями, они старались как можно быстрее захлопнуть западню, в которую попал отряд Мищенко.
Правый фланг охватывался шестью ротами, а против левого развертывались цепи двух больших колонн японской пехоты. Другая колонна, в восемь рот, совершала глубокий обход левого фланга, пытаясь выйти к Киулунсы (Кулунсам), захватить обоз отряда и атаковать казаков с тыла. Разъезд прикомандированного к 1-му Читинскому полку подпоручика 21-й конно-артиллерийской батареи Выграна вовремя обнаружил этот маневр японцев, прорвался в деревню и предупредил сотника Павлова, командовавшего обозом, о грозящей опасности.
Для противодействия обходу и с целью задержать продвижение японцев на Киулунсы из общего резерва отряда на направление обхода была выслана полусотня 5-й сотни и 2-я сотня 1 — го Верхнеудинского полка под руководством сотника Кравцова. Спешившись и заняв позицию, казаки полусотни 5-й сотни открыли огонь по обходящему противнику, а 2-я сотня, выхватив шашки, лавой атаковала его. Во время боя был ранен хорунжий Комаровский и четверо казаков. Полусотня 5-й сотни в течение часа сдерживала японскую пехоту. На помощь пришла 1-я Забайкальская казачья батарея. После ее двух выстрелов казаки смогли спокойно сесть на коней и отойти к Сюяну. Во время боя адъютант генерала Мищенко передал командиру 2-й сотни приказ прикрыть знамена казачьих полков, находившихся в 600 шагах от места боя, которым угрожала опасность. Приказ был немедленно выполнен, и знаменная группа под прикрытием сотни отошла в безопасное место.
Не успел обоз под прикрытием 1 — й сотни 1-го Верхнеудинского полка отойти две версты, как деревня Киулунсы (Кулунсам) была занята противником. Путь на север через перевал на Хайчен был отрезан. Небольшие части японцев заняли город Сюян, находившийся в 3–4 верстах в тылу русской позиции. Выйти из западни можно было по кружной дороге, проходящей через лощину, но для этого надо было занять высоту, лежащую впереди этой лощины.
Генерал Мищенко сразу понял важность этой высоты, для занятия которой отправил четыре сотни читинцев и взвод 1-й казачьей батареи. Казаки под руководством полковника Павлова крупной рысью мчались к этой спасительной высоте.
Понимали ее значение и японцы. От Киулунсы под палящими лучами солнца, измученный долгим обходом по бездорожью, бежал к ней со штыками наперевес японский батальон. Весь отряд с тревогой следил за состязанием японского батальона с казаками Павлова. Если успеют первыми достичь высоты японцы, то никто из отряда Мищенко не уйдет из долины живым, но военное счастье и судьба в этот день оказались на стороне казаков.
Артиллерийский взвод под руководством подъесаула Станкевича карьером вылетел на позицию и с расстояния 800–900 метров обрушил шквал шрапнели на обессиленных японских солдат, которые, видя, что высоту у лощины им не захватить, бросились на землю все как один человек, весь батальон, и лежали как мертвые, не обращая внимания на смертельный огонь, выкашивающий их ряды.
Под прикрытием огня артиллерии сотни читинцев спешились и рассредоточились в цепь, обеспечивая выход из боя и отход отряда. Сотня за сотней уходили казаки по спасительной лощине. Шли организованно, равняясь в рядах. Не удержавшись от полноты нахлынувших чувств, гордости за свое войско, генерал Мищенко прокричал им: «Спасибо, молодцы!» В ответ раздалось дружное: «Рады стараться, ваше превосходительство».
Видя, что русские уходят, японцы с отчаянием обреченных бросились прямо на орудия взвода Станкевича, который расстреливал их картечью в упор с 450 саженей.
Другой взвод казачьей батареи, выйдя из лощины, быстро занял огневую позицию и открыл беглый огонь по японским цепям, давая возможность отойти геройскому взводу подъесаула Станкевича. Сменяя друг друга, взводы, батареи вместе с арьергардными сотнями, 2-й Верхнеудинской и 4-й Читинской, отходили перекатами.
Во время отхода произошел «забавный эпизод». Когда два очередных орудия остановились в прикрытие отходящих сотен, японцы, преследовавшие отряд, думая, что они брошены, кинулись к ним, но были встречены таким огнем орудий и выстрелами спешившихся казаков 4-й сотни 1-го Читинского полка, что в беспорядке отошли назад и больше уже не преследовали.
К 6 часам вечера бой закончился. Пройдя всего 7 верст, отряд заночевал у Пумягоу. Японцы в этот день потеряли свыше 80 человек убитыми и ранеными.
Последними отошли из долины казаки 4-й сотни 1-го Читинского полка под командованием подъесаула Сарычева.
Как потом выяснилось, против 1200 казаков действовала почти целая японская дивизия (два пехотных полка, гвардейский батальон от трех до пяти кавалерийских эскадронов, а всего 6–8 тысяч человек). Сюянский бой 26 мая — самый эффектный и интересный из боевой истории этого отряда.
Казаки сражались мужественно, умело и доказали, что они ни в чем не уступали регулярной коннице. Японские кавалерийские эскадроны так ни разу и не вступили в бой с казаками, их драгуны предпочитали держаться от них подальше, имитируя, без особой активности, преследование уходящего из западни отряда генерала Мищенко.
Все убитые и раненые казаки были вынесены с поля боя. Чудеса храбрости и самоотверженности проявили в этом бою все сотни, действуя как в пешем строю с винтовками, так и в атаке с шашками наголо. Выше всяких похвал вели огонь казаки-артиллеристы, многим обязаны казачьи полки их меткой стрельбе.
Ведя коней под уздцы по горным тропам и вытаскивая орудия на руках, отряд без больших потерь вышел из долины Сюяна, которую японцы считали ловушкой для казаков.
Кроме частного, тактического успеха, в результате боя у Сюяна удалось определить направление дальнейших действий армии Куроки, то есть ее стратегические задачи. Главные свои усилия японцы сосредоточивали в направлении на Гайчжоу, а не к Хайчену, не к Ляояну и не к Мукдену, как предполагало русское командование ранее.
В Маньчжурской армии ходила молва, что, когда генерал Куроки узнал, что русские прорвались у Сюяна, он сказал о Мищенко: «Старая лисица ускользнула-таки из нашей западни».
Авторитет генерала Мищенко поднялся очень высоко. Все отмечали его находчивость, хладнокровие, полное спокойствие. Удача пока сопутствовала ему и его казакам, хотя раздавались и другие голоса, обвиняющие его за излишний риск, который чуть не привел к гибели двух лучших полков Забайкальского казачьего войска и 1 — й Забайкальской казачьей батареи.
30 мая отряд генерала Мищенко, усиленный бригадой оренбургских казаков под командованием генерал-майора Толмачева (11-й и 12-й казачьи полки) и частью сил 12-го Барнаульского Сибирского пехотного полка, подошел к Сахотану и занял на высотах выгодную позицию с задачей как можно дольше задержать противника в его движении на Гайчжоу. Отдельные казачьи сотни отряда охраняли перевалы Уйдалинский, Папалинский и Чапанлинский.
К этому времени на Маньчжурском театре военных действий сложилась следующая обстановка.
Овладев 13 мая Цзиньчжоу, 2-я армия Я. Оку перерезала связь Порт-Артура с Маньчжурской армией. В районе Дагушаня высадилась 4-я армия М. Нодзу, которая имела задачу вместе с 1-й и 2-й армиями действовать против главных сил Русской армии в Маньчжурии и этим обеспечить успех 3-й армии М. Ноги, высадившейся вслед за 2-й армией в районе Бицзыво на Квантунском полуострове и предназначенной для осады Порт-Артура.