— Эээ… простите за вторжение, — я развернулся, собираясь удалиться, но насмешливый девичий голос остановил меня.
— И куда же ты, Пётр? Неужели я такая страшная? У тебя в профиле сказано, что ты «в активном поиске». Считай, что твой поиск успешно окончен, и ты меня нашёл. Присаживайся, поболтаем. Нам ещё месяц в этой гостинице вместе жить. Нужно же соседям познакомиться?
Глава двадцать пятаяНовая соседка
Уходить в такой ситуации было слишком подозрительным, так что я остался у бассейна, и мы с Таисией разговорились. Общаться на абстрактные темы с обнажённой девушкой было непривычно, особенно поначалу, но я справился. В общем-то, абсолютно адекватной оказалась моя соседка со второго этажа при ближайшем знакомстве. Весёлой, жизнерадостной, общительной и весьма начитанной. Она с лёгкостью цитировала европейских философов, в том числе на их родном немецком или французском языке, в совершенстве знала английский и латынь, а в данный момент учила китайский язык. Причём «в данный момент» стоило понимать вообще буквально — моё появление возле бассейна прервало интерактивный урок, который Таисия проходила с визором на лице.
Свой необычный, так сказать, наряд девушка объяснила активным участием в белорусском движении натуризма, пропагандирующим близость человека с природой. В отличие от эксгибиционизма, основанном на подчёркнутом выпячивании наготы и получении от этого сексуального возбуждения, идеи натуризма не были завязаны на эротике, а основывались на гармонии с природой и красоте человеческого тела. По словам девушки, белорусскому движению натуризма было уже более семидесяти лет, и слёты проходили регулярно на закрытых от посторонних глаз турбазах или вдали от деревень на берегах реки Березины. Естественно, в остальное время далеко не всегда и не везде Таисия ходила без одежды, и то, что она предстала предо мной в таком виде, было своего рода знаком доверия со стороны девушки.
— Увидела у тебя на лице визор, Пётр, и узнала от хозяйки гостиницы, что ты из российской столицы. И посчитала, что ты отреагируешь адекватно без истерики и попыток распускать лапы. Местные совсем не такие, они старомодные и зашоренные. Вздумай я пройтись тут по казачьей станице голышом, на меня бы показывали пальцем и прохода не давали, а то и сожгли бы на костре как ведьму.
— Эээ… — поправил я Таисию. — Насколько знаю, кубанские казаки женщин никогда не сжигали — это печальная специфика средневековой инквизиции. Максимум, выпороли бы тебя нагайками и прогнали из посёлка.
— Да? Ну всё равно приятного в этом ничего нет, — рассмеялась загорелая девушка с серебристыми волосами.
Дальше пошли расспросы про меня самого, и вот тут отделаться общими фразами про «приехавшего на курорт программиста-фрилансера» не удалось. Таисия оказалась неплохо осведомлена о современных наработках в области нейросетей, о чём я было заикнулся, и даже сама активно использовала подобные инструменты в своей работе художницы, так что пришлось мне напрячь мозги и как-то выкручиваться. К счастью, совсем уже профаном в этой области я тоже не был, так что сумел более-менее объяснить, чем занят в большой группе коллег со всего земного шара, и почему не стоит меня дёргать с полуночи и часов до десяти утра.
— Пётр, с тобой приятно конечно общаться, но ты сейчас совсем сгоришь на солнце с непривычки, — указала девушка на мою покрасневшую кожу на шее и на руках. — Так что очень рекомендую тебе уйти в номер и там качественно намазаться кремами от ожогов, пока ты не слёг с высокой температурой. Давай встретимся вечером после восьми, когда уже начнёт темнеть. Хорошо? Приходи тогда в половине девятого в мою студию, я покажу тебе свои работы. А потом, если у тебя появится такое желание, сходим вместе к морю. Там к ночи вообще никого на диком пляже не остаётся, так что можно спокойно купаться голышом!
Я отпустил шутку про то, что Таисия пытается затянуть меня в свою секту натуризма, но в общем-то нисколько не возражал против предложенной программы. Тем более, что и сам чувствовал, как нещадно горит на солнце моя кожа, а искупаться и охладиться по понятным причинам не мог.
Проснулся я по поставленному на восемь вечера будильнику. Сходил во двор на летнюю кухню и быстро перекусил оставленным для меня в холодильнике ужином, постоянно поглядывая на часы и боясь опоздать к назначенному Таисией сроку. Что ни говори, а соседка со второго этажа меня заинтересовала. Симпатичная, раскрепощённая, весьма образованная и крайне необычная. И она, очень на то похоже, изучала меня, провоцируя не только отсутствием одежды, но также проскальзывающими иногда в разговоре двусмысленными фразами, и внимательно наблюдая за моей реакцией. Скорее всего, если бы я поддался на провокации — начал бы делать непристойные намёки или попытался бы распускать руки, о доверии бы речи больше не шло. А потому я нарочно во время беседы на крыше не делал никаких попыток к сближению и старательно обходил все расставляемые Таисией словесные ловушки, опасаясь своей прямотой и напористостью испугать доверившуюся мне девушку. Как говорится, тише едешь — дальше будешь.
Восемь тридцать. Я вежливо постучал в дверь номера Таисии. Так и не дождавшись никакого ответа, снова постучал, а затем провернул ручку оказавшейся незапертой двери и вошёл. Просторный номер, такое же расположение комнат, как и на первом этаже. Вот только здесь всё пространство большого зала было заставлено стойками с готовыми и находящимися на различных стадиях написания акварелью картинами, но больше карандашными набросками. Везде на стенах тоже были развешаны холсты и наброски на бумаге. На большинстве картин я видел море, кипарисы и уже знакомую мне набережную, причём неизменно там присутствовала молодая русоволосая женщина в длинном светлом платье и широкой шляпе. На некоторых карандашных набросках эта же женщина была изображена вообще без одежды, причём иногда в весьма эротических позах, но в готовые картины такой сюжет не пошёл.
Таисию я обнаружил в соседней комнате, стоящей с кистью в руках у мольберта возле раскрытого настежь окна — моя соседка рисовала ночной пейзаж. Снова девушка была обнажённой, но на этот раз без визора на лице, зато с огромными наушниками на голове — то ли слушала музыку, то ли просто надела, чтобы стрекотание ночных сверчков не отвлекало от работы. Также я обратил внимание на дорогущий широкоформатный моноблок на рабочем столе, беспроводную клавиатуру к нему, стилус для сенсорного экрана и валяющийся на кресле графический планшет. Видимо, заметив краем глаза движение, Таисия резко развернулась с выражением испуга на лице, но моментально узнала меня и непроизвольно взглянула на большие часы на стене.
— Уже? Что-то я совсем заработалась…
— Почему акварель? — удивился я такому странному выбору художницы. — Картины маслом же стоят в разы дороже!
— Разбираешься в живописи, Пётр? Или после разговора со мной посмотрел в сети информацию?
Я лишь загадочно улыбнулся в ответ. В живописи я разбирался достаточно слабо, да и не смотрел ничего днём, но то, что картины акварелью мало ценятся, а потому художники предпочитают использовать масляные краски, считал общеизвестным фактом.
— Это не готовые арт-объекты, — объяснила Таисия, вытирая руки от краски мокрой губкой. — По-настоящему они раскроются и оживут после компьютерной обработки. Ты разве не смотрел мой сайт? Я специализируюсь на «живых» картинах — таких, где ветер качает деревья, волны бьются о волнорез, над морем кружат чайки, а по набережной ходят счастливые люди. Поэтому и акварель — работать ею намного быстрее и дешевле. Маслом я тоже пишу, но это прошлый век, современное же искусство ушло от статичных картин далеко вперёд!
Я вернулся в зал и молча походил меж набросков и картин, уже более подробно рассматривая их. Наконец не выдержал и спросил, указав на девушку в старомодном платье меж кипарисов.
— Это ведь ты? Лица ни на одной картине не видно, да и волосы длинные светло-русые, но уж очень на тебя похожа.
— Возможно… — уклончиво ответила Таисия, поскольку я перевёл внимание на соседний набросок, где та же самая девушка, вот только уже полностью обнажённая, очень соблазнительно выгибалась на фоне лунной дорожки на воде. И тут же предложила подарить заинтересовавшую меня предыдущую картину в обмен на то, что на следующей она нарисует уже меня.
— Это мне стоять весь день тут в студии и позировать… — проговорил я с унынием в голосе, поскольку подобная перспектива не очень-то меня вдохновляла, хотя и отказываться от подарка симпатичной художницы было бы крайне невежливым с моей стороны.
— Зачем? — удивилась художница. — Я тебя уже сфотографировала на визор в разных ракурсах. Осталось обработать снимки компьютерной программой и добавить твою фигуру на готовый пейзаж.
Мне стоило больших трудов сохранить вежливую улыбку на лице. Я вообще-то в розыске и с фальшивой личностью, за мою голову назначена солидная награда, и за мной гоняются опасные убийцы, а потому новость о снятых без моего ведома фотоснимках выглядела весьма и весьма тревожной. Потребовать от Таисии удалить все снимки? Но не станет ли от этого только хуже? Ведь тогда соседка будет меня в чём-то подозревать, начнёт копаться в моём прошлом и искать информацию о столь странном соседе. И хоть я постарался изменить внешность — отрастил небольшую бородку и усики, осветлил волосы и изменил причёску, найти оригинальную личность для столь умной и хорошо разбирающейся в компьютерных технологиях девушки не составит большого труда.
— Хорошо, Таисия, договорились, — такой вариант показался мне более спокойным. — И какие наши дальнейшие планы на сегодня? На пляж?
— Да, на дикий пляж. Только оба пойдём без визоров — их светящиеся в темноте экраны привлекут к нам ненужное внимание. Согласен?
Вариант оставить визоры в гостинице меня более чем устраивал, поскольку решал главную проблему — возможность раскрытия Таисией моей фальшивой личности. Конечно же, я согласился.