– Знал. Но Виктор мне тогда сказал, что он не виноват. Что он ухаживал за ней, пытался добиться ее, скажем так, благосклонности, но не убивал ее.
– И вы ему поверили?
– Тогда – да.
– А сейчас?
Собеседник снова пожал плечами:
– Я уже сказал, что это дело прошлое. Верю я сейчас или нет, уже не имеет значения.
– Прошлое-то прошлое, да вот только то убийство так и осталось нераскрытым. Убийцу не нашли. И да будет вам известно, что Шилин может быть причастен еще к одному убийству, которое случилось больше месяца назад. Тогда задушили молодую девушку, студентку. И, кто знает, может, жертв было гораздо больше.
Федоров помолчал.
– Боюсь, я не смогу вам тут помочь, – сказал наконец он. – Я ведь уже говорил, что больше семи лет не общаюсь со своим двоюродным братом. И не знаю, что он делал все эти годы.
– Он сейчас депутат, – пояснил Стас.
– Ожидаемо. Виктор всегда стремился к большему. Про таких говорят, что они видят цели и не видят препятствий к ним.
– Это уж точно. Ладно, Никита Владимирович. – Гуров встал из-за стола. – Боюсь, вы действительно ничем не можете нам помочь. Простите, что отняли у вас время.
– Ничего страшного.
– Но на всякий случай. – Напарник достал из кармана заранее заготовленный листок. – Это наши телефоны. Если сочтете нужным, позвоните.
– Вряд ли это понадобится. Но спасибо.
– Кстати, а кем вы работаете?
– Учителем в школе.
– Правда? И что преподаете?
– Русский язык и литературу.
– Здóрово, – улыбнулся Станислав. – И вам нравится ваша работа?
– Разумеется. Иначе бы я на нее не пошел.
Хозяин проводил посетителей до дверей и вежливо попрощался. Друзья спустились вниз. Уже на улице Крячко сказал:
– Лева, он что-то знает.
– Это я уже понял. Но пока не хочет говорить.
– Пока?
– Именно пока. Он скажет, помяни мое слово. И очень скоро. А теперь поехали по домам. – Сыщик поднял воротник. – А то дождик расходится.
Лев Иванович снова не ошибся. Звонок раздался на следующий день. Увидев на мобильнике незнакомый номер, Гуров почему-то сразу вспомнил кузена Шилина.
– Слушаю, – ответил он.
– Здравствуйте, – ответила трубка. – Лев Иванович Гуров?
– Он самый. С кем говорю?
– Это Никита Владимирович Федоров. Вы с коллегой вчера приходили ко мне, спрашивали про моего двоюродного брата Виктора Шилина.
– Все верно. Что-то случилось?
– Нет, все в порядке. Мы можем встретиться и поговорить?
– Конечно. Сможете подъехать или подойти к нам?
– Да, смогу. Во сколько?
– Как вам удобно. Пишите адрес.
Сыщик продиктовал адрес управления, напомнил про необходимость иметь при себе паспорт и нажал на кнопку отбоя.
– Федоров, – даже не спросил, а сказал Стас.
– Он самый. Скоро пожалует в гости.
– Быстрее, чем мы думали.
– Так даже лучше. Ох, Стас, чую, мы сегодня кое-что интересное услышим.
– Может, даже много интересного.
– Много не много, но хотя бы одно точно.
Федоров не заставил себя долго ждать. Сегодня учитель выглядел каким-то потрепанным и измученным – под глазами лежали темные тени, он шел медленно, будто сильно устал или был болен.
– Никита Владимирович, с вами все в порядке? – покосился на него Лев Иванович.
– Все в порядке, – эхом повторил за ним мужчина. – Просто плохо спал этой ночью.
«Или вообще не спал», – подумал про себя Гуров, а вслух спросил:
– Может, хотите чаю покрепче? Или кофе?
– Нет-нет, спасибо, – покачал головой Федоров. – Я действительно в порядке.
– Так о чем вы хотели поговорить? – задал вопрос Станислав.
Посетитель вздохнул.
– О том, о чем надо было, наверное, сказать вчера, – ответил он.
– И о чем же вы вчера умолчали?
Учитель сделал паузу.
– Вы вчера спросили, – начал он, – о причине моей размолвки с двоюродным братом. Я сказал, что он якобы украл мои деньги. Я соврал вам.
– Мы уже догадались, – кивнул сыщик. – Но не виним вас за это. Наверно, настоящая причина была куда хуже банального воровства, не так ли?
– Все верно. Просто я очень долго думал, знаете ли… И много лет держал это в себе. Но вчера, после разговора с вами, я понял, что скрывать это уже не имеет смысла.
– Так что же произошло?
– Мой двоюродный брат Виктор Шилин убил человека.
Друзья переглянулись.
– Это неудивительно, – осторожно заметил Крячко. – Мы же вам сказали, что Шилин, скорее всего, причастен еще к нескольким убийствам.
– Я не закончил. Он сделал это на моих глазах.
– Вот как. – Лев Иванович покачал головой. – Удивительно, как он вас тоже не убил вслед за жертвой.
– Как ненужного свидетеля, – добавил Стас.
– У меня была одно время такая мысль, – признался Федоров. – Но Виктор никаких шагов не предпринимал, и я успокоился на этот счет. Просто жил много лет с осознанием того, что мой двоюродный брат и самый лучший на свете друг, по сути, жадный убийца, идущий по чужим головам, напяливший корону на собственную и непогрешимо уверенный в собственной безнаказанности.
– Кого же он убил? – спросил Стас.
– Девушку.
– Вы ее знали?
– Не близко. Был знаком. Виктор однажды представил мне ее как свою подружку. Ее звали Настя. А потом… – Собеседник покачал головой.
– Когда это случилось? Тогда, семь лет назад?
– Да. Я до сих пор помню дату: двадцать седьмое мая. Это была суббота.
– Как все произошло? – поинтересовался Гуров, но тут же оговорился: – Если хотите, самые жуткие подробности можете пропустить или как-то смягчить. Мы поймем.
– Нет. Не буду скрывать, меня до сих пор передергивает от ужаса, когда я это вспоминаю, но, когда я вам сказал про убийство, мне как-то…
– Полегчало, – подсказал сыщик.
– Да, пожалуй. Поэтому я расскажу.
Лев Иванович подмигнул Станиславу, который сидел сбоку от Федорова, и тот включил диктофон на телефоне, а затем положил аппарат поближе к краю стола и, соответственно, к учителю.
– Я тогда возвращался домой, – пояснил мужчина. – У меня тоже завязались отношения с одной девушкой, и я шел от нее. Уже была ночь. Часов у меня не было, но примерно часа три, может, больше. И я услышал знакомый голос. Это был Виктор. Я как раз повернул в ту сторону, откуда его голос доносился, и увидел, что он стоит возле дома, с неосвещенной стороны, и разговаривает с кем-то. Я сначала не разглядел, а потом понял, что это Настя. О чем они говорили, я толком не разобрал, но потом увидел, как девушка отошла чуть в сторону, ближе к свету. А потом Виктор напал на нее. Обхватил за шею и начал душить. Я тогда будто в столб превратился. Не мог ни рукой, ни ногой пошевелить. Меня в буквальном смысле почти парализовало от ужаса. Когда… – Федоров все же запнулся. – Когда все было кончено, Виктор оттащил Настю подальше, в темноту, и я услышал, как упало ее тело. А потом мой двоюродный брат обернулся и увидел меня. Он понял, что я видел все, что произошло. Я тогда подумал, что он и на меня набросится, но Виктор лишь молча посмотрел на меня, потом закурил, развернулся и ушел. А я стоял еще не знаю сколько. Потом только немного пришел в себя и тоже пошел домой. Уж не помню, как до дома дошел, – перед глазами все время стояла та жуткая картина. Я даже не спал тогда и потом еще два дня был как в тумане. А эта сцена мне долго снилась в кошмарах.
– Да, сочувствую, что вам пришлось такое пережить, – искренне сказал Гуров. Он как никто понимал, что на подобное все люди реагируют по-разному. Кто-то успокоится на следующий день, а кто-то полгода спать не будет.
Учитель кивнул.
– А вы с Шилиным это не обсуждали потом? – поинтересовался Крячко.
– Обсуждали. На следующий день он пришел ко мне поговорить об этом. По сути, тогда это была наша последняя встреча.
– Он вам угрожал?
– Как сказать… Не то чтобы угрожал, но… – Мужчина покачал головой. – Он сказал, что все это могут на меня свалить. Вы сказали, что он депутат сейчас. Это как раз его место. У Виктора всегда язык был подвешен.
– И он вас тогда убедил, что обвинить в убийстве этой Насти могут вас?
– Тогда – да. Но я еще был напуган и поверил ему.
– И это заставило вас разорвать отношения с родственником.
– Не только это, – возразил Федоров. – Не его запугивания были главной причиной.
– А что?
– Хотя бы то, как он говорил он об этом. Виктор был абсолютно уверен в собственной безнаказанности. А о Насте выразился в стиле, мол, «да и черт с ней, пустая, глупая девица, туда ей и дорога». С таким, знаете, то ли презрением, то ли пренебрежением. И тогда я понял, что мой лучший друг – вовсе не тот, кем я считал его много лет. Что это даже и не друг, а просто какая-то мерзкая гадина.
– Вот тут вы совершенно правы, – согласился с ним Стас.
– Никита Владимирович, – посмотрел на учителя Гуров, – вы согласны дать показания и, если понадобится, подтвердить лично все, что сейчас нам рассказали, в том числе и на очной ставке?
Собеседник пару секунд помолчал, потом кивнул.
– Согласен, – твердо ответил он.
– Хорошо. Тогда мы сейчас запишем ваши показания. И, когда понадобится, пригласим.
После ухода Федорова сыщик внимательно перечитал все записанное, посмотрел на напарника.
– Вот и дело в шляпе, как ты любишь говорить, – сказал он.
– Не то что в шляпе, Лева, – улыбнулся Станислав, – а прямо-таки в цилиндре. Думаю, что у нас есть чем сбить спесь с этого депутатского индюка. И хорошо подвешенный язычок не поможет.
– Слушай, а у нас было убийство этой Насти среди старых дел?
– Это можно проверить. – Крячко порылся в своих записях. – Так, семь лет назад, май… Ага, есть. Данилкина Анастасия Алексеевна, двадцать один год, студентка, задушена. Числится в нераскрытых. Эх, Лев Иванович, да мы с тобой сразу несколько старых дел поднимем. То-то следаки обрадуются. Еще и должны нам будут.
– Ага, дождешься от них. Хотя они попроще, чем товарищи из прокуратуры, так что, может, и можем рассчитывать хотя бы на большое спасибо.