– Да уж, каким-то маньячеством попахивает, – покачал головой начальник.
– Мы сами так думаем, – поведал Стас. – Сорвало парнише крышу, что называется.
– Вы ему-то эту идею не подкинули? А то еще воспользуется да закосит под психа.
– Даже если и закосит, – поморщился Гуров, – никто его таким не признает. Потому что Шилин абсолютно адекватен и в своем уме. Любая комиссия скажет: не псих. И поедет наш депутат в места не столь отдаленные.
– Хотя туда ему и дорога, если честно, – высказался напарник.
– Ну, Стас, это уже не нам решать, а суду, – назидательно заметил Петр Николаевич. – Хотя, по сути, я с этим согласен. Итак, с делом об убийстве студентки Савиной вы справились, попутно раскрыв еще кучу старых «висяков», поэтому заслужили отгул. Оба.
– По два, – не смутившись, сказал Станислав. – Каждому.
– Ладно, – усмехнулся генерал. – По два, так и быть.
– Ну так, может, по три? А то и недельку целую, – обнаглел Крячко.
– Не торгуйся, не на базаре. Два дня отгулов каждому. Один, так уж и быть, используйте в один день, а остальные берите в разное время, так, чтобы заменить друг друга.
– Спасибо, Петр Николаевич, – улыбнулся Гуров.
Когда друзья вернулись к себе, Стас изобразил чечетку прямо посреди кабинета.
– Вот что начальственное благословение с людьми делает, – коротко улыбнулся Лев Иванович.
– Смейся, смейся, – не обратил внимания на подкол напарник. – А я уже думаю, как проведу завтрашний неожиданный выходной в праздном безделье. И тебе, кстати, тоже советую.
– Дурное дело нехитрое.
– Для начала высплюсь, – начал делиться планами Станислав. – Хорошенько так высплюсь.
– До самого вечера?
– Ну, это ты хватил через край. Ты же знаешь, что я до вечера не сплю. Потом пойду…
– В музей, – подсказал Гуров.
– А хотя бы и в музей. Ты-то сам когда последний раз в каком-нибудь музее был?
– Честно говоря, не помню. Давно дело было.
– Вот-вот. А надо просвещаться и культурно развиваться. А то и так одни трупы, улики, допросы, беготня и прочие пакости.
– Типа Шилина.
– Типа него. Да, Лева, – Крячко закончил свои хождения по периметру и оперся на стол, – вот хоть ты режь меня, а понять мотивов этого депутата я не могу. Про эту Элину я не соврал. Да, можно и вспылить, и покалечить, да даже убить. Простить такое, конечно, нельзя, но худо-бедно понять можно. А остальных-то девчонок за что? Блажь в голову втемяшилась? Или почувствовал себя круче Раскольникова? Мол, не тварь я дрожащая, а право имею?
– Кто ж его знает, Стас. Но я тоже понять не могу. Единственное, что приходит на ум, – то, что крышу сорвало после первого убийства, как ты сказал в кабинете у Орлова. Знаешь, как у зверя, который почуял кровь. Тот уже не остановится.
– Ну, это ты сейчас зверя оскорбил. Они честнее и лучше, чем эта политическая скотина.
– Я же образно.
– Да я понял. Неудивительно, что родственник перестал с ним общаться. И даже не потому, что он интеллигент, который даже от меньшей ерунды в обморок падает и в переживания ударяется. А просто потому, что понял, что за тип его двоюродный брат.
– Я уж думаю, не стоит его привлекать за укрывательство, – заметил сыщик. – Несмотря на то, что все основания есть.
– Лева, да боже упаси! Этому учителю и так досталось, а если его еще и под статью отправить, как кузена, то это вообще будет полнейшее свинство. Даже несмотря на то, что срок он там не получит.
– Только если следователь докопается.
– Уболтаем. Встанем, так сказать, грудью.
– И то верно. Слушай, а мы же еще Вику-то нашу не отблагодарили.
– За профуканное время? Хотя не такое уж и профуканное. Но она до сих пор думает, что виновата и что-то не так сделала.
– Ну и зря. Поэтому надо хотя бы, как говорят сейчас, утешительный приз.
– Вот это самое то, – одобрил Стас. – Есть предложения?
Лев Иванович пожал плечами.
– Ну, конфеты – банально, да и мелко. Может, тортик ей купим? – предложил он. – Большой, дорогой и вкусный.
– Вариант, – согласился напарник. – А можно еще знаешь что?
– Что?
– В некоторых магазинах продаются такие карты, подарочные сертификаты. Может, взять такой? Куда-нибудь в магазин со шмотками или с косметикой.
– Тоже хорошая идея. Нет, даже, пожалуй, лучше. Тортик – замечательно, но, мне кажется, женщины больше радуются именно каким-нибудь шмоткам или косметике.
– О чем я и говорю. Я после обеда прогуляюсь к гаишникам, надо поговорить по этому последнему делу, где авария с трупом была, помнишь?
– Конечно. Случай-то свежий.
– Вот. А на обратном пути заскочу в какой-нибудь магазинчик. Их там как раз много по дороге будет, что-нибудь выберу.
– Ну, только не на совсем уж убогую сумму. Что-то поприличнее выбери.
– Само собой, Лева. Я, конечно, не Рокфеллер, но и не последний хрен без соли доедаю.
– Я тебе тоже добавлю. Пусть будет от нас двоих.
– Ну, это тогда и на открытку хватит.
Друзья невольно рассмеялись.
– Мне тут ребята рассказывали, – сказал Станислав, – что, когда мы к Шилину в СИЗО вчера ездили, опять его супружница прибегала.
– Зачем? – удивился Гуров. – Чтобы снова попытаться нам доказать, что ее муж хороший и честный, а все эти обвинения в убийстве – происки врагов и завистников?
– Не знаю. Мужики от нее отбрехались, но сказали, что она тут долго по коридорам околачивалась.
– Ну да, мы-то тоже не пять минут отсутствовали.
– Думаешь, сегодня опять заявится?
– Кто же ее знает? Вполне возможно. Но все эти митингующие ребятишки с горизонта испарились.
– Да они, почитай, дня три тут околачивались с этими плакатиками.
– Наверно, бабенка пожадничала и решила им больше не платить.
– Тоже может быть.
Крячко не ошибся. Шилина действительно пришла, как раз перед обедом. Гуров сразу отметил, что настрой у нее не боевой, а какой-то не то задумчивый, не то поникший. Крячко в это время отлучился в соседний кабинет.
– Здравствуйте, – сказала женщина.
– Здравствуйте, Надежда Петровна, – поприветствовал ее Лев Иванович. – Проходите, присаживайтесь.
Посетительница села на предложенный стул. Видать, что-то случилось, отметил про себя Гуров. Шилина смотрела не на него, а куда-то в сторону и как-то уныло теребила свою сумочку.
– Слушаю вас, – доброжелательно произнес сыщик.
– Товарищ полковник… – нерешительно начала она.
– Лев Иванович.
– Лев Иванович, я пришла, чтобы… – Женщина слегка запнулась. – Я хочу сказать…
– Может, вам воды дать?
– Нет, спасибо, не надо. Я кое-что принесла.
Она полезла в сумочку и достала из нее небольшую черную флешку.
– Что это? – непонимающе посмотрел на нее Лев Иванович.
– Посмотрите, – уклончиво ответила женщина. – Папка с тремя единицами.
Гуров пожал плечами и воткнул флешку в системный блок. Дождавшись загрузки, он открыл нужную папку. Там было десятка полтора фотографий. Открыв одну, сыщик оторопел. На снимке была изображена девушка, лежащая в какой-то неестественной позе, где-то то ли в кустах, то ли в посадках. Судя по фону, фотографировали ночью. Лев Иванович пригляделся повнимательнее и узнал одну из жертв Шилина. Просмотрев остальные снимки, он понял, что на них изображены остальные погибшие.
В это время в кабинет вернулся Стас. Он коротко поздоровался с Шилиной и, увидев, чем занят Гуров, подошел поближе.
– Полюбуйся, – коротко бросил сыщик и открыл первое фото.
Просмотрев все, напарник покачал головой.
– Ну и дела, – только и сказал он. – Откуда это?
– Вот Надежда Петровна принесла, – кивнул на женщину Гуров.
– Давно вы это нашли? – повернулся к ней Станислав.
– Позавчера, – глухо ответила посетительница. – Полезла на антресоли за спортивной сумкой, хотела мужу кое-что передать, а оттуда выпала флешка. Она была у Вити, но он как-то мне сказал, что потерял ее. А теперь она нашлась вместе со всем этим… – Она не договорила.
– Кошмаром, – мрачно заметил Крячко.
– Да.
– Мы должны забрать у вас эту флешку, – сказал сыщик.
– Забирайте, – с готовностью кивнула Шилина. – И вы уж простите, что я так грубо говорила с вами тогда, при первой встрече.
– Ничего страшного, Надежда Петровна. Мы же понимали, что вы всего этого не знали и хотели защитить своего мужа. Он ведь все-таки вам не чужой человек.
Женщина горько усмехнулась:
– Вот и я так думала. Но все оказалось совсем не так. У Вити была двойная жизнь. Точнее, потайная сторона. Которая оказалась очень черной.
– Неужели вы ни о чем не догадывались? Даже хотя бы капельку? – сжал большой и указательный пальцы Стас.
– Нет. Хотя… – Собеседница поджала губы. – Я не знаю точные даты, когда мой муж совершал все это, но бывали дни, когда он становился как будто непохожим на себя.
Друзья переглянулись. Слова Вали Нестеровой подтвердились.
– А в чем это выражалось? – уточнил Лев Иванович.
– Как вам сказать… Витя становился каким-то замкнутым, отчужденным. Будто уходил в себя. Не полностью, конечно. Потому что его работа точно бы ему этого не позволила. И, если к нему кто-то обращался, он всегда отвечал, но несколько…
– Заторможенно, – подсказал Станислав.
– Не совсем. Я бы сказала, отстраненно. Допустим, позову я мужа чай пить, а он мне в ответ, мол, да, иду. Но такое ощущение, будто он говорил это на автомате, а думал о чем-то другом.
– Вы помните точные даты?
– Нет. Но последний раз было перед тем, как его арестовали.
– Задержали, – машинально поправил Гуров.
– Да, задержали.
Все сходилось. К обвинению против Шилина добавлялась еще одна, притом весомая, улика.
– Слушайте, а как так получилось, что вы эту флешку нашли? – поинтересовался напарник. – Ведь у вас дома обыск делали.
– Флешка лежала в таком малозаметном кармашке на липучке, – пояснила Надежда Петровна. – Я ее тоже не сразу нашла. Но когда нашла и увидела, что там… – Она тяжело вздохнула.