– Алена Игоревна, в тот день, когда была совершена кража из вашей квартиры, камеры видеонаблюдения не зафиксировали никого постороннего, кто подходил бы к вашим дверям, – смягчил тон сыщик. – Я пытаюсь понять, как он мог взломать замок и оказаться внутри, не подходя к дверям. Естественно, одним из предположений было то, что вор мог заранее спрятаться в вашей квартире. А записи с камер за предыдущий день не сохранились. Вот я и решил посмотреть, насколько эта версия может быть правдоподобной.
– Могли бы сразу так и объяснить, – проворчала в ответ Пескунова, но в ее голосе уже не было столько агрессии к сотруднику правоохранительных органов, сколько он источал изначально. – А то виновная, невинная… Но я вас уверяю, что, кроме меня, в ночь перед ограблением в квартире никто не ночевал!
– Почему вы так уверены? – удивленно поинтересовался Гуров. – Вы перед сном тщательно все комнаты проверяете? К примеру, в этой бельевой с комфортом могли бы пара человек весь день провести.
– Обходить все комнаты нет никакой необходимости, – фыркнула в ответ бизнес-коуч. – У меня кот очень нервно относится к посторонним незнакомцам. Если бы в квартире спрятался чужак, он бы мне всю ночь спать не дал, истерики бы закатывал.
– А от меня он, видимо, спрятался? – осмотрелся по сторонам сыщик.
– Нет. Его увела на прогулку домработница, – слегка высокомерно заявила Пескунова, и Гуров, осознав, что агрессивное настроение вновь возвращается к этой женщине, решил повременить с вопросами.
Сыщик еще раз обошел все комнаты, прикидывая, где спрятался бы сам, если бы пришлось провести ночь в этой квартире так, чтобы хозяйка этого не заметила. Даже если выставить за скобки чувствительного кота, непримиримо настроенного к чужакам, то укромных мест, способных служить укрытием для человека, в квартире оказалось всего пара штук, да и то пробыть в них целую ночь было бы весьма проблематично. Гуров и так полагал, что версия с проникновением вора в квартиру задолго до кражи не заслуживала большого внимания. А потому и перешел к главному, зачем приехал и о чем не потрудился задать вопросы тот полицейский, который вел доследственные действия до него.
– У вас тамбур на три квартиры. Скажите, ключи от входной двери в него у кого имеются? – поинтересовался сыщик.
– У всех жильцов, наверное. – Пескунова недоумевающе посмотрела на сыщика. – Меня как-то этот вопрос никогда не интересовал. Я живу одна, у меня есть. На брелоке с запасными ключами тоже. Плюс домработнице дубликат сделала, чтобы она могла спокойно входить и выходить, когда требуется. А зачем вам эта излишняя информация?
– Эксперты не смогли с уверенностью установить, были ли на двери в тамбур следы взлома, – терпеливо пояснил Гуров. – Возможно, через нее вор прошел, пользуясь родным ключом или дубликатом.
– Господи, да чтобы в эту дверь войти, и ключа никакого не надо, – скорчила гримасу Алена. – Там можно просто ножиком язычок отодвинуть и спокойно войти. Замку уже тысяча лет, а поменять его ни у кого руки не доходят.
– Отчего так? Внутренние двери в квартиры, как посмотрю, хорошо укрепили. – Сыщик с усмешкой посмотрел на собеседницу.
– А вот потому и дверью в тамбур никто не займется. Потому что замки на квартирных дверях хорошие. Да и красть-то из тамбура нечего. Там обычно ничего не хранится. Мы с соседями решили это пространство никак не использовать, чтобы лишних ссор не возникало, – снова возвела очи к небу Пескунова, всем свои видом показывая, насколько утомил ее разговор с полицейским. – Хотя после кражи я подумала, что было бы безопаснее, если бы и дверь в тамбур как следует закрывалась. Осталось только с соседями этот вопрос решить, да времени никак выбрать для такого разговора не получается.
– А вы в каких отношениях с соседями? – продолжил допрос Гуров.
– В нейтральных. Не враждуем, но и на чай друг к другу не ходим, – коротко ответила женщина. – Думаете, они могут быть как-то причастны к краже? Это бред. На мое счастливое колье они бы не посмели позариться. Да и не стала бы я с ворами в одном подъезде жить. Они люди порядочные.
– Это хорошо, что вы в добропорядочности своих соседей уверены, – покивал головой сыщик и задал следующий вопрос, не давая Пескуновой возможности вставить новую язвительную фразу: – А они в квартирах у себя за день до ограбления или сразу после ничего необычного не обнаруживали?
– Необычное – это что? – с выражением легкого презрения на лице поинтересовалась бизнес-коуч.
– Все, что выходит за рамки обычного, – в тон ей ответил сыщик и этим поставил собеседницу в тупик. Пескунова, словно компьютер, зависла на несколько секунд, пытаясь переварить услышанную фразу, а затем выдала:
– Ну, знаете, вы это лучше у них и спросите! Я же сказала, что мы с соседями не в таких отношениях, чтобы сплетничать на кухнях.
– А зачем тогда спрашивали про необычное, если и про их обычные дела не знаете? – Гуров едва смог сдержать подступивший к горлу хохот.
– Я спрашивала? Это вы спрашивали! – возмутилась Пескунова. – Что у вас за манера общения такая – выворачивать ситуацию наизнанку. Или именно такому в полиции учат? Если так дальше пойдет, то вы и меня обвините в том, что я сама у себя колье украла!
– Очень даже может быть, – согласился с ней сыщик, на этот раз не сумев скрыть издевку в голосе. И прежде чем Пескунова разразилась новой возмущенной фразой, поинтересовался: – У вас есть телефоны ваших соседей? Чтобы я побыстрее с ними связался и поинтересовался о необычных происшествиях. Возможно, это очень здорово поможет следствию.
– Сомневаюсь, что вашему следствию хоть что-то может помочь, – проворчала Алена, но за своим сотовым телефоном все же пошла.
– Вот номер Наринэ Микоян, а вот – Вероники Климович, – продиктовала женщина имена и телефоны своих соседок сразу после возвращения. – Только Климовичам, наверное, звонить бессмысленно. Они тогда в отпуске были. По-моему, в Египет или в Турцию летали. Их две недели не было, и вернулись они дня через три или четыре после того, как меня обокрали. Так что ваша теория о том, что меня соседи могли обокрасть, абсолютно лопнула! Даже если не считать, что они на воровство не способны, то и сделать этого просто не могли. Климовичей в то время не было, а у Наринэ каждое украшение в пять раз дороже стоит того моего старенького колье, которое украли!
– А я и не говорил, что они к краже причастны, – с усмешкой напомнил женщине сыщик. – Помните, я спрашивал про странности.
– А по-моему, самый странный тут вы! – констатировала Пескунова.
– Спасибо за комплимент, – рассмеялся Гуров и с облегчением попрощался с женщиной.
После разговора с Пескуновой у сыщика остались смешанные чувства. С одной стороны, какая-то необъяснимая ограниченность и излишняя агрессивность этой женщины в сочетании с гипертрофированным самомнением его раздражала, но эти же качества и вызывали улыбку, когда Гуров вспоминал некоторые реплики и реакции бизнес-коуча на его действия. Казалось, Алена придумала для себя какой-то особенный мир, в который вписала окружающую реальность, и стала жить по придуманным законам, которые позволяли этой вселенной существовать. В этом она показалась сыщику похожей на Елизарова. И, казалось, по логике нормальных вещей подобные им люди должны восприниматься окружающими с чувством жалости, сочувствия и, возможно, брезгливости. Однако вопреки этой логике оба пользовались достаточно большой популярностью у людей – Елизаров был довольно известным блогером, а Пескунова – популярным бизнес-коучем, курсы у которой стоили недешево. И оба эти человека умудрялись зарабатывать неплохие деньги, и почему так происходило, сыщик понять не мог.
«Есть вещи, которые в этом мире меняются безвозвратно, и эти изменения тебе не всегда удастся понять, Лева, – подумал Гуров. – Однако многое в нашей жизни остается неизменным, пусть иногда и совершается другим способом. Например, преступления. Как с этим бороться, ты знаешь. А почему недалекие люди сейчас далеко идут, пусть разбираются психологи и социологи. Слабые и сильные черты – любовь и ненависть, стяжательство и самопожертвование, жадность и щедрость – всегда останутся теми же самыми и так же будут двигать людьми. Так что ты, Лева, не разучился понимать людей и их мотивацию. Просто в мире поменялись ценности. Но для обладания ими люди идут на преступления, и это никогда не поменяется!»
Еще до разговора с Климовичами Гуров уже имел представление о том, как преступник проник в квартиру Пескуновой, и соседи бизнес-коуча это подтвердили, пусть и косвенно. Когда сыщик поинтересовался, не заметили ли они каких-то изменений в своей квартире, когда вернулись из отпуска, поначалу оба супруга ответили отрицательно. Дескать, все было на своих местах, ничего не пропало, вещи никто не двигал и окна не открывал. Вероника даже пошутила. Дескать, единственной странностью был слишком маленький слой пыли на кухонном столе, но и то, наверное, только потому, что Василий на этот раз не забыл кондиционер выключить.
– «Не забыл выключить», – передразнил женщину муж. – Я хоть от рассеянности страдаю, а у тебя галлюцинации раньше старости начались. В натуре, как в сказке про Машеньку и медведей: «Кто лежал на моей кроватке и сломал ее!»
– И ничего мне не приглючилось! – рассердилась Вероника. – Это у тебя ни обычной, ни зрительной памяти ни фига не стало…
– Вы о чем? – с легкой улыбкой перебил молодых спорящих супругов сыщик.
– Да Ника, как домой пришла, сразу же ко мне прицепилась. Спрашивает, кто у нас мог на диване лежать, – расхохотался муж. – А там вмятинка небольшая на покрывале посередине. Наверное, я перед отъездом садился, когда чемодан проверял… Из-за ее нытья, между прочим!.. А она сразу: тут лежал кто-то чужой. Конечно! Санта-Клаус к нам через вентиляцию пролез. Привал делал по пути на север.
– А я тебе говорю, что не было этой вмятины, когда мы уезжали. И ты на диван перед отъездом не садился. Как раз на чемоданах и сидел! – возразила Василию жена…