лицейскими домику в Павловском Посаде, не пришлось выламывать двери и идти на штурм. В отличие от Рахимова, открывшего с перепугу стрельбу по Гурову, остальные члены банды оказались куда более здравомыслящими. И когда поняли, что уйти от правосудия на этот раз не получится, сначала повыбрасывали оружие в окна, а потом вышли сами, по одному, с поднятыми, как и полагается, руками. Правда, насчет количества бандитов Гуров с Крячко немного ошиблись. В заблокированном домике оказалось не трое, а четверо. И там, как и в этой компании, среди мужчин была одна женщина.
– Она хирург в местной больнице и любовница Мухина, – завершил свой рассказ Крячко. – Познакомилась с бандитом по переписке, пока тот в зоне чалился. А затем пригрела его у себя. А вместе с ним и остальных членов шайки. Ну, и медпомощь им оказывала, когда таковая требовалась. Правда, жертва лишь однажды сопротивление оказала, но зато какое! Одному бандиту руку потерпевший сломал, а другому – челюсть. Правда, и сам огнестрел получил – еле врачи спасти его смогли. А вот засветились бандиты, конечно, глупо! Мы бы их и так, разумеется, взяли, поскольку уже близко подобрались, но позже. А тут у Рахимова кровь взыграла. Дескать, никто не смеет от нашего имени заявлений делать. А поскольку мы их спеца по компьютерам взяли уже, то вышли в инет они по старой схеме, без всяких ложных IP-адресов. Вот наши парни их логово на раз-два и вычислили.
– А с Резниковым они, получается, на дачах и пересекались? Он всех бандитов знал, что ли? – перевела рассказ в нужную сторону Мария.
– И да и нет, – ответил ей Гуров. – Резников был хорошо знаком только с Мухиным, а с Рахимовым виделся лишь пару раз. Однажды водку вместе в сторожке пили. Вот тогда Коллекционеру и пришла в голову мысль забрать паспорт Рахимова, который тот потерял, когда уходил пьяный домой.
– А у кого он украденные вещи прятал? – задала новый вопрос Мария.
– У соседки на даче, – пояснил сыщик. – Его соседка по дому, старушка – божий одуванчик, даже об этом и не подозревала. Этим летом ей стало трудно на дачу ездить, и она попросила Резникова за участком присматривать. Ну, тот его и использовал как хотел. Кстати, оказывается, он у нас мастер на все руки. И электрик, и слесарь, и программист, да еще, как выяснилось, и в сельском хозяйстве разбирался. По крайней мере, старушка рассказала, что такие урожаи, которые он ей с дачи привозил, ей самой никогда собирать не удавалось.
– А с чего Резников вдруг воровать начал? – поинтересовалась Строева. – Ты же вроде говорил, что случай с кражей коллекции вкладышей в детстве его надолго выучил.
– Выучил, да не тому, – хмыкнул в ответ сыщик. – Тут я, признаюсь, ошибался.
Резников после задержания упорствовать не стал. Улики против него были неопровержимые. К тому же в его сумке оказались не только «часы Маска», коньки Немоляевой и другие предметы, которые искали полицейские, но и добрый десяток других вещей, которые, как казалось поначалу, никакого отношения к расследуемому делу Коллекционера не имели. За исключением того, что часть из них числилась в списке краденых. А остальные, как считали их бывшие владельцы, они потеряли. А на деле те стали добычей Коллекционера, который иногда проворачивал кражи так, что пострадавшие даже не догадывались, что их обокрали.
Этим Резников промышлял уже давно, поддавшись своей болезни, которую от всех скрывал, – клептомании. Правда, проявлялась она у Коллекционера не совсем обычно. Он крал вещи только у тех людей, которые чем-то привлекли его внимание, и сопротивляться этому не мог. И каждый раз схема была одна и та же – сначала человек вызывал у Резникова эмоции, в основном отрицательные, а затем уже лишался какой-то важной для себя вещи. И мастерство свое Коллекционер отточил настолько, что несколько лет не попадал в поле зрения полицейских. Правда, и кражи он совершал редко. Иногда лишь одну за пару лет.
А вот когда социальные сети окончательно затянули Резникова в свою паутину, началось обострение. Водопьянов стал случайной жертвой, а остальных он уже искал на просторах интернета, тщательно выбирая, от кого именно хочет «сувенир» в свою коллекцию. Орех депутату Коллекционер положил из озорства – тот случайно оказался в кармане, – а потом решил, что это будет его «фирменный почерк». И, как считал сам Резников, решение оставлять орехи и розы стало его главной ошибкой. По крайней мере, он был настолько уверен в себе, что искренне считал себя неуловимым до тех пор, пока Гуров не встретил его у сторожки.
– Психиатр, с которым я беседовал после его разговора с Резниковым, не считает, что появление орехов и роз на месте преступления было случайностью, – завершил рассказ Гуров. – Он уверен, что это подсознание преступника, который хотел, чтобы его поймали, вынудило Коллекционера оставлять за собой след, поскольку в глубине души он считал свои кражи грязным, недостойным делом. А я уверен, что Резников просто зарвался. Решил оставить о себе память и захотел, чтобы по Москве пошли легенды о неуловимом воре. Но кто я такой, чтобы с психиатром спорить? – рассмеялся сыщик.
– А мне кажется, все дело в одиночестве, – задумчиво произнесла Мария, крутя в руках бокал с вином. – Резников ведь был одинок. Ни друзей, ни родственников. Именно одиночество и толкает людей на преступление. Ведь не может же человек поступать плохо по отношению к другим людям, когда он любит и сам окружен любовью и заботой!
– Ха! – воскликнул в ответ Крячко. – Скажи это Чикатило! Тот и любовью, и заботой был окружен. И сам вроде как семью свою любил, но это не помешало ему больше пятидесяти женщин убить!
– Не так все просто, как это может показаться и на первый, и на второй взгляд, – пресек этот небольшой спор Гуров. – Если бы мы знали, почему человек становится преступником, то давно бы смогли сделать так, чтобы преступлений на Земле вообще больше не было!..
Конец