— Прекрасно! Садись за этот стол. Твою расписку я рву: напиши — восемьдесят. Видишь ли, я вынужден оставить это место, а потому перед уходом хочу оказать тебе услугу, ты меня понимаешь?
— Вы деловой человек, лучше и не придумаешь. Всю жизнь буду вам благодарен!
И так далее и тому подобное. Так пройдоха управитель приобрел себе кучу друзей за счет своего хозяина.
Что же вы думаете, осудил Христос этого управителя-пройдоху в своей притче? Как бы не так! Наоборот. Евангелие утверждает, что пройдоха управитель поступил правильно и что всевышний судья в день страшного суда оправдает этого пройдоху управителя и все его жульничества за то, что «сыны века сего догадливее сынов света в своем роде» (Лука, гл. 16, ст. 8), то есть за то, что он был ловчее других жуликов.
И Христос добавляет (дословно):
«И я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители» (Лука, гл. 16, ст. 9).
Воруйте сколько вашей душе угодно, только приносите вашему священнику часть наворованного, и тогда он отпустит вам все грехи и царство божье отверзнется перед вами.
Но пока мы его еще не достигли, продолжим обзор евангельской морали.
Главное, что составляет пафос святого Луки, — это прославление бедности. Однако давайте разберемся. Тут бедность представлена всегда как следствие лени и безделья, и тем не менее нищета лоботряса всегда противопоставляется у него достатку, который в глазах верной паствы он почему-то пытается выдать чуть ли не за порок. И если управитель обкрадывает хозяина, он молодец.
После этого я никому бы не посоветовал нанимать в кассиры христианина, которому его священник проповедует подобные принципы христианской бухгалтерии!
Тип абсурдного богача выведен в анекдоте о Лазаре. Этот Лазарь, не имеющий ничего общего с братом Магдалины, был отъявленным бездельником. Вместо того чтобы работать, он выпрашивал объедки со столов богачей. Так оно было и проще, и доходней.
Слуги одного из богачей, человека, облаченного в пурпур и льняное полотно, привыкшего пировать каждый день, как говорится в евангелии, ни разу не дали даже крошки хлеба этому нищему-паразиту.
И вот однажды нищий и богач умерли. Лоснящийся от грязи и лени Лазарь был вознесен ангелами на лоно Авраамово, а что касается богача, то он был низвергнут в ад. И когда богач жарился в адском огне, среди сатанинских языков пламени, он вдруг заметил Лазаря в одном из уголков лона Авраамова. И тогда он воззвал:
— Отче Аврааме, сжалься надо мной и пошли ко мне Лазаря, дабы он омочил в воде кончик своего пальца и увлажнил мне язык, ибо я страдаю в этом пекле невообразимо!
Но Авраам ему ответил:
— Каждому свой черед, малыш. При жизни ты пировал дни и ночи, а Лазарь, наоборот, оставался беден, как Иов. Теперь все переменилось: Лазарь пирует, а ты попал впросак.
Богач возразил:
— В таком случае, и раз уж так заведено, что достаток при жизни оборачивается несчастьем после смерти, пошли Лазаря, чтобы он предупредил моих родственников. У меня пять братьев, далеко не бедных, и торгуют они себе не в убыток. Пусть Лазарь им растолкует, что с ними будет после смерти, дабы они приняли соответствующие меры и не пришли ко мне в это место мучений.
Авраам расхохотался, и Лазарь вторил ему. Ну что сказать о каком-то дурне богаче, который беспокоится о судьбе своих братьев!
— У них есть Моисей и пророки; пусть слушают их! А Лазаря незачем беспокоить.
Богач настаивал:
— Нет, отче Аврааме! Если кто-нибудь из мертвых согласится нанести хотя бы короткий визит моим братьям, это будет добрым делом. Братья мои, конечно, поверят мертвому на слово, смирятся со всеми лишениями, покаются и будут счастливы хотя бы в загробной жизни.
Авраам пожал плечами:
— Если твои братья Моисея и пророков не слушают, то, если бы кто из мертвых воскрес, не поверят.
И тут отче Авраам фыркнул, а Лазарь показал нос богачу, который жарился в адском пламени, как шашлык (Лука, гл. 16, ст. 19–31).
Глава 51. Смерть, которая пришлась весьма кстати
Итак, отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: отче! благодарю тебя, что ты услышал меня.
Я и знал, что ты всегда услышишь меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что ты послал меня.
Сказав это, он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон.
И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет.
Тогда многие из иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в него.
Я забыл сказать, что Вифания находилась совсем неподалеку от Иерусалима.
Иисус благоразумно не стал злоупотреблять гостеприимством Лазаря № 1, брата Магдалины и Марфы, однако во время своего вояжа по Перее он продолжал поддерживать с этой верной ему семьей дружескую связь по почте.
И вот, пока сын голубя странствовал от деревни к деревне в Перее, рассказывая повсюду дурацкие старые анекдоты, явился к нему однажды утром гонец с доверчиво-простодушным письмом, где было начертано: Господину Иисусу Христу в Перее. В случае изменения адреса найти адресата.
«Господи, тот, кого ты любишь, болен.
Марфа и Мария».
Иисус скомкал записку и ответил гонцу:
— Чепуха! Они зря беспокоятся. Не от всякой болезни умирают. Лазарь выкарабкается, я в этом уверен.
И гонец отправился к двум возлюбленным овечкам с этим ответом их пастыря.
Но поскольку Лазарь был тяжко болен, такой ответ их ничуть не успокоил. Марфа и Мария Магдалина чувствовали себя как на иголках и полагали, что Иисус относится к этому делу слишком уж беспечно. Неужели он ничего не понимает, их красавчик шатен?
О, отнюдь! Сын голубя прекрасно знал и понимал все, что касалось здоровья его друга Лазаря. Просто он не хотел вмешиваться в ход болезни. Почему? А вот это мы сейчас узнаем.
В течение двух дней Иисус делал вид, что совершенно позабыл о послании двух сестер. К концу второго дня Лазарь преставился. Мария и Марфа в отчаянии! Они берут Лазаря, обмывают его, умащают благовониями, накрепко пеленают надушенными простынями, рассылают извещения о похоронах.
Поскольку Лазарь занимал среди евреев довольно высокое положение, хоронили его по первому разряду. Народу собралось великое множество. Лазаря положили в превосходную пещеру, исполнявшую роль семейного склепа. В течение трех дней его оплакивали по самому высшему тарифу: Магдалина решила, что на слезах экономить нечего, так что обусловленных ритуалом рыданий было предостаточно.
Марфа и Мария тоже присоединились к хору плакальщиц и старательно проливали целые потоки слез. Правда, их слезы были искренними, ибо они действительно обожали своего брата. Особенно горевала Магдалина, которая никак не хотела верить в столь внезапную кончину.
— Дорогой наш Лазарь! — восклицала она. — Всего неделю назад он был здоров и крепок, как дуб, а сегодня лежит в гробу… Не может быть, чтобы он умер!
И она потребовала, чтобы склеп открыли. С лица Лазаря сняли пелены. Выглядел он как самый заправский покойник. Тогда пещеру снова заложили камнем и замуровали. Друзья семьи окончательно убедились, что брата Марии и Марфы похоронили не напрасно.
Но в тот миг, когда Лазарь сыграл в ящик, Иисус, от которого ничто не скрыто, сразу же получил — разумеется, от своего отца-голубя — уведомление об этом печальном событии.
Вдруг он сказал ученикам:
— Пойдем опять в Иудею.
— В Иудею? — вскричали ученики. — Должно быть, ты шутишь! Совсем недавно ты едва избежал ярости своих врагов, а теперь опять хочешь вернуться в Иерусалим? Полно! Ты что, забыл, как тебя хотели побить камнями? Черт побери, короткая же у тебя память!
— Все это неважно, — отрезал Иисус. — Мы идем в Иудею. И если не в Иерусалим, то уж в Вифанию наверняка.
— Что, по Магдалине соскучился? — фамильярно спросил один из апостолов, полагая, что догадался о причине столь внезапного желания вернуться в Иудею.
— Да нет же, о Магдалине я сейчас и не думаю. Я думаю о моем брате Лазаре, который уснул, но я иду разбудить его.
— Смотри-ка, в самом деле! — вспомнил кто-то, — Два дня назад тебе ведь сообщили, что Лазарь болен. Но если сейчас он уснул, значит, выздоровеет, — это добрый знак.
Апостол, сказавший это, думал, что его наставник, говоря об уснувшем Лазаре, имел в виду тот благодатный сон, который при некоторых заболеваниях служит признаком выздоровления. Однако Иисус тут же исправил его ошибку.
— Когда я говорил, что Лазарь уснул, я хотел сказать, что он опочил.
— Лазарь умер?
— Да, мои друзья.
— Что же теперь?
— Теперь я в восторге.
— В восторге?!
— Да, в восторге, ибо теперь я получил возможность его воскресить. А когда я его воскрешу, вам всем до одного придется признать, что я всемогущ… Но довольно слов, идем к нему!
Однако апостолы все еще колебались. Тогда Фома, отличавшийся от остальных своим мужеством, подал им пример.
— Пойдем с ним, — сказал он великодушно, — и умрем с нашим учителем!
И вот святой взвод двинулся в путь. Когда они добрались до Вифании, шел уже четвертый день после положения Лазаря во гроб. Многочисленные друзья, как могли, утешали обеих сестер.
Марфа, услышав, что Иисус подходит к Вифании, бросилась ему навстречу, Магдалина же осталась дома.
И Марфа сказала Иисусу:
— Ах, господи, почему не пришел ты раньше? Когда мы с сестрой известили тебя, еще можно было спасти несчастного Лазаря. Если бы ты пришел вовремя, то смог бы его исцелить и сейчас наш Лазарь был бы жив.
— Что ж из того, что Лазарь умер? Он воскреснет!
— Увы, это утешение я только и слышу последние четыре дня. Воскреснет в день конца света! Все мои иерусалимские друзья мне это повторяют.