– Уже догадался. По крайней мере за восьмерыми из собравшихся внизу тянется шлейф темного прошлого. Профессиональные убийцы высшего класса, бывшие агенты спецслужб, гениальные маньяки-одиночки, кто они, Филас, кто?
– И того и другого понемногу, – ушел от ответа Коран. – Сейчас это не имеет значения, важно другое: мы можем за себя постоять, и Викторо прекрасно знает об этом. Почему же он прислал на расправу только тебя?
– Давай проясним, дружище. – Дарк поднялся с начинающего разваливаться стула и подошел к заколоченному досками окну. – Вас, то есть всех вампиров, вместе взятых, я, мягко говоря, очень-очень недолюбливаю, но устраивать в твоих затхлых хоромах поножовщину не входит, да и никогда не входило в мои планы. Донато не дурак, он догадывался, что сначала я буду говорить, а уж только затем действовать, если вообще буду... Пока мы с тобой беседуем, не один десяток его прихвостней с нетерпением ожидает, когда же из окон «Вольницы» полетят первые трупы. Не важно, нападу я или нет, я здесь, я должен сгинуть вместе с вами! На мертвых легко все свалить, мертвые не жалуются, не нанимают адвокатов и не выдвигают встречных исков. Сомнений, что именно я расправился с «Вольным клыком», не возникнет ни у Легиона, ни уж тем более у Ложи. Лорды не любят бузотеров, презирающих традиции и подрывающих многовековые устои. Они вас до поры до времени терпят, используют как инструмент шантажа в игре с Донато, но не более. Чаще всего сломанный молоток выбрасывают, а не чинят, так дешевле, удобнее и проще...
– Хочешь сказать...
– Да, я хочу сказать, – внезапно повысил голос Дарк, глядя вожаку вольной стаи прямо в глаза. – У нас осталось пять – десять минут, если за это время из твоей харчевни станут доноситься выстрелы, то начнется штурм. Твой бывший хозяин даже Жалотту со мной прислал, она ему уже порядком поднадоела... Мы можем продолжить впустую трепаться и погибнуть, а можем и выжить. Решение принимать тебе, а не мне!
– Ты знал о ловушке, но пришел. Как-то странно, не правда ли? – Вампир недоверчиво покосился на непохожего на самоубийцу моррона. – Что тебе нужно?
– В разговоре ты упомянул о Доре, значит, ты знаешь и о шаконьесах, – заявил Дарк, важно садясь на стол. – Надеюсь, особо теплых чувств твои ребята к ним не испытывают?
– С какой стати?
– Вот и отлично, – хлопнул ладонями по своим голым коленкам Аламез. – Мне нужна ваша помощь. Мы заключим союз, выберемся из западни и устроим шаконьесской своре хорошую трепку! Только если ты согласишься, твоим товарищам можно строить планы на будущее, иначе вас раздавят, расплющат, сомнут и затопчут!
– Почему я должен тебе доверять?
– А выбор-то у тебя есть? Лично я сомневаюсь, еще ни одной «вольнице» не удалось выстоять против мощи тоталитарной машины государственности. «Вольный клык» обречен, вас так или иначе уничтожат за пару лет.
– И что ты можешь предложить? – недоверчиво ухмыльнулся Филас. – Ты же в бегах...
– ...притом бегаю целую тысячу лет, я хороший бегун, – перехватил и вывернул на удобный для него лад чужую мысль Аламез. – Предлагаю заняться этим полезным для здоровья видом спорта вместе со мной: шанс выжить больше, да и себя не перестанешь уважать!
– Ты сумасшедший, но я согласен, – быстро произнес Филас Коран буквально через секунду после того, как стены здания затряслись от мощного взрыва, а с потолка осыпались остатки штукатурки.
Не сговариваясь, оба переговорщика бросились к двери. Бойцам клана Донато надоело ждать, когда же моррон-одиночка примется резать вампирские глотки. Начался штурм, положивший конец варканской «Вольнице» и ознаменовавший начало странного союза.
Глава 8По следам призраков
Он недооценил упрямства врагов, но понял это слишком поздно, когда уже ничего нельзя было изменить. Выходы из «Багрового Неона» были перекрыты полицейскими кордонами, по улицам бродили отряды спецназа, обыскивая каждый дом, суя носы в каждую подворотню. Такой крупномасштабной охоты не объявляли на него вот уже пятьсот лет, Конт был польщен, но в то же время и чрезвычайно расстроен.
Если в муравейник залезают чужаки, то обитатели мгновенно набрасываются на них всем скопом и дают жесткий отпор. Примерно тоже самое произошло и в «Неоне». Слишком многим темным личностям показалось, что обнаглевшие блюстители порядка заявились в святыню преступного мира именно по их души, а проводить разъяснительную работу среди отбросов общества правоохранительные органы, как всегда, не посчитали нужным.
На улицах гремели выстрелы, раздавались крики и громкие раскаты взрывов, на улицах шла настоящая война с баррикадами, снайперскими засадами и, конечно же, невинными жертвами. В этой безумной кутерьме лишь один человек не потерял спокойствия. Конт сидел за компьютером, с трудом найденным в одной из опустевших квартир, давился оставленным сбежавшими хозяевами кофе и, изредка прислушиваясь к шумам снаружи, быстро стучал пальцами по клавиатуре.
Цель поиска была ясна. Он знал, где находится здание, планы которого были засекречены так же основательно, как инженерные чертежи дальверийского казначейства. Моррон не пытался их расшифровать, это было бы все равно бессмысленно, он систематизировал информацию по соседним домам, стараясь понять, что же крылось в доме под номером восемь на Сенатской площади, в особенности между шестым и восьмым этажами.
Сенатская площадь – престижный район старой части города, там располагались офисы многих всемирно известных фирм. Казалось бы, ничего необычного, толстосумы, как всегда, стараются держаться поближе друг к другу, но имелось три странных обстоятельства, не бросавшихся сразу в глаза. Во-первых, дом номер восемь был самым старым на площади, да и во всем Гардеже, пожалуй, тоже. Когда-то двадцатиэтажный великан гордо возвышался над карликовыми пяти-шестиэтажными домишками, теперь же, наоборот, его не было видно за фасадами сорока – шестидесятиэтажных, современных построек. Несмотря на моральную дряхлость, старый офисный центр не собирались сносить, а цены на аренду неудобных, узких клетушек были неимоверно высоки. Во-вторых, соседние здания принадлежали концернам, в большей или меньшей степени находившимся в собственности шаконьесов, притом всех девяти кланов. И в-третьих, самое поразительное, у здания номер восемь не было ни одной пожарной лестницы, хотя наличие аварийного спуска являлось обязательным требованием строительного комитета при муниципальной управе. Кроме того, Конта весьма смущал факт наличия в доме двух грузовых и всего одного пассажирского лифта, но зачем подобная несуразица понадобилась проектировщику, оставалось загадкой. Планы шестого – восьмого этажей и схемы шахты лишнего лифта были выделены в отдельные файлы, с попытки просмотра которых и начался тот бардак, что творился сейчас за окном.
Звон разбитого стекла отвлек Конта от изучения перечня фирм, снимавших офисы в самом здании. Проржавевшая осколочная граната образца последней гражданской войны, отбушевавшей на юге Дальверии примерно лет семьдесят назад, упала на пол и покатилась прямо к ногам моррона. Как заправский футболист, Конт отпихнул ее обратно в окно, сопровождая удар громким, идущим из глубины души криком: «Ловите, засранцы, мне чужого не надо!»
Снаряд не успел приземлиться, разорвался в воздухе, разбрызгав над головами прокрадывающегося вдоль улицы полицейского отряда фонтан смертоносных осколков. Кому-то из штурмовиков удалось выжить, и счастливчики усердно принялись выдалбливать оконную раму из стены при помощи трассирующих и бронебойных пуль. Такой наглости моррон уже не потерпел, тем более что сорвавшаяся в результате обстрела с потолка люстра чуть не обрушилась на его голову и уничтожила компьютер, естественно, вместе со вставленным в него диском.
– Ну вот и все, не дали мне, гады, хакерством набаловаться! – недовольно проворчал Конт, натягивая на ходу куртку и направляясь к двери.
Первых полицейских моррон встретил уже на лестнице. Парочка штурмовиков, пыхтя и грохоча каблуками тяжелых ботинок, бежала наверх, чтобы прикончить мерзавца, метнувшего из окна гранату. «Лучшие переговоры – переговоры с мертвецом! Обшарь его карманы, и ты узнаешь все, что тот хотел тебе сказать», – вспомнил безумец слова старого намбусийского пирата, плававшего с десятками команд и пережившего не одного капитана. Мудрая мысль старца была мгновенно воплощена в жизнь. Конт не стал дожидаться, пока боевики поднимутся к нему, и спрыгнул на их головы. Удар грузного тела был настолько сокрушительным, что сбил обоих противников с ног. Их обмякшие, беспомощные тела покатились вниз, ломая о каменные ступени ребра и прочие кости. Подобрав рацию, высыпавшиеся из подсумков магазины и штурмовую винтовку с укороченным прикладом, Конт отправился в нелегкий путь. Ему нужно было пробиться с боем сквозь ряды все прибывающих полицейских и, избежав столкновения с разрозненными группками обезумевших бандитов, добраться до старой части города, а именно посетить полную тайн Сенатскую площадь.
Как назло, выход из подъезда перекрыла маленькая группка полицейских. Штурмовики из отряда «ЦЛП», если верить надписям на бронежилетах, заняли позицию внутри раскуроченного взрывом дверного проема и вели беглый огонь по засевшим на втором этаже соседнего здания бандитам. Похоже, противники спецподразделения были плохо вооружены и не имели в арсенале гранат. Сквозь треск автоматных очередей слышались жалкое чириканье плохонького пистолета и грохот допотопного охотничьего ружья. Перестрелка продлилась бы очень долго, а у моррона не было времени, поэтому он без зазрения совести опорожнил целую обойму в спины любителей долгих позиционных игр.
Люди – существа, забывающие о благодарности, а в словаре некоторых индивидуумов даже слова такого нет. Мерзавцы из окна открыли по Конту огонь и продырявили дробью любимую, поскольку она была единственной, куртку. Получив предательский выстрел в спину, моррон упал ниц и быстро пополз по колдобинам развороченной взрывом мостовой к соседнему дому. Желание наказать подлецов заставило позабыть о напряженном графике передвижения. Однако кто-то его опередил. Из дома донеслись крики, а потом на мостовую шлепнулся залитый кровью кусок мяса со вспоротым живот