Являясь позорной констатацией бесчисленных проигрышей, новая длина волос в то же время являла собой не что иное, как тесную связь с наглой девчонкой, ставшей Клиффорду близким существом. Каждый раз, когда он машинально проводил рукой от лба до затылка, придавая укладке нужную форму, Ларс вспоминал о том, что у него есть Нина, по прихоти которой он выглядит именно так, а не иначе.
– …то есть Планк сто лет назад догадался, что энергия распространяется неделимыми сгустками, открыв путь к исследованию субатомного мира, чтобы я сейчас выслушивала подобную херню? Будто в этом никто не нуждается? Будто там ничего особенного? Будто связанные с этим открытия не противоречат фундаментальной физике? Будто мы это все себе только придумали, как люди придумали Библию?
– Ну-ну-ну, – пришлось вмешаться Клиффорду, чтобы не лишиться пары клоков волос. Девочка тут же ослабила хватку.
– Извини. Просто я пытаюсь объяснить, что почти невозможно донести, как круто квантовая механика изменила нашу жизнь, тому, кто даже не понимает, как устроена материя на самых низших уровнях.
– И как она ее изменила? – на всякий случай уточнил офицер, с прищуром перечитывая только что поступивший экстренный рапорт от поисковой службы, передающийся по общему каналу.
Нина взъерошила свои труды и начала что-то новое, с удовольствием перечисляя. Список оказался огромным. Впечатляло, что она помнит все это и может с легкостью назвать. Оказывается, множество привычных людям технологий появились благодаря исследованиям внутриатомных взаимодействий. Рентгеновские лучи, лазерная хирургия и магниторезонансная томография, ядерная энергетика, транзисторы, диоды и микрочипы, суперпроводники и силовые кабели, CD– и DVD-плееры, датчики дыма, вся техника от сотовых до компьютеров и даже интернет.
– Хм, – задумчиво выдал офицер.
– Вот тебе и хм. Практическая польза квантовой физики пропитала нашу повседневность, мы просто не знаем истоков. Действительно, сложно это принять. Если даже феномен нашего сознания частично можно объяснить работой квантовых систем, то о чем вообще речь? Это самый низший уровень мироустройства, невидимый фундамент. Все сводится к нему! Все! Известные нам законы химии и биологии работают, отталкиваясь от алгоритмов квантового мира. Как бы кому ни претило, но это научно доказано. Исследование генетических мутаций и мозга, микробиология, огромное количество биохимических процессов – фотосинтез, дыхание и сворачивание белка – основано на квантовом туннелировании. Полагают, что оно вообще может оказаться базой эволюционного развития жизни на Земле, объяснить сам процесс эволюционных мутаций!
– И ты ему все это объясняла?
– Ну вот как тебе.
– А он?
– Мнения не поменял.
– Ну и [bolvan]. Даже я поменял бы.
– Правда?!
– Правда.
Такой похвалой Нина осталась довольна. Клиффорд даже затылком чувствовал ее улыбающуюся физиономию. Движения пальцев стали более плавными, подушечки приятно щекотали кожу головы. Захотелось прикрыть глаза и откинуться в кресле, представить нечто большее. Например, массаж плеч.
– Сейчас мы сделаем из тебя принцессу, – пообещала она. – Феечку.
– Так вот ради чего ты заключила со мной пари.
– Офицер, вы только что раскрыли свое самое крупное дело. Вот новые погоны и салют в вашу честь.
Нина довольно похоже изобразила взрывы со свистом и рассмеялась.
Судя по интонациям, дыханию и настроению, содержание рапорта, который Клиффорд только что закрыл, осталось ею незамеченным. За экраном его компьютера она никогда не подглядывала – по той причине, что работа рядового офицера казалась ей до смерти скучной, в отличие от работы рядового физика.
– Деловое предложение, – заявил Клиффорд. – Я задаю прямой вопрос, ты – честно отвечаешь.
– Первый допрос в новой должности? Так быстро? Ну ладно, валяй.
– Те парни тебя обижали?
Она не стала спрашивать какие. Сразу все поняла, как надо, и замолчала, потому что терпеть не могла эту тему. И Клиффорд знал, что она терпеть ее не могла, потому что ей не нравилось быть слабой. И с кем-то это обсуждать тоже.
– Кто тебе сказал?
– Не важно.
– Ты приезжал на арену в мое отсутствие? – недовольно уточнила девочка.
– Слушай, можешь сказать мне все как есть. Ты же меня знаешь.
Нина засопела.
– Конфликты были, но я не вижу смысла об этом вспоминать. Особенно теперь.
– Они делали тебе больно?
– Подростки в принципе жестоки. В спорте – особенно. Я понимала, на что иду.
– Это означает да?
Нина промолчала.
– Так и знал.
– Рано или поздно я подружилась бы с ними и сама все наладила. Им пришлось бы меня принять.
– Даже после той драки? Парни их возраста прилюдных унижений не прощают. Особенно если их ставит на место аутсайдер, над которым они издевались. Особенно если это девочка.
Хорошо, что Нина не из тех, кто обижается на правду. Нелестную характеристику она пропустила мимо ушей.
– Почему ты вообще о них заговорил?
– Тела нашли.
Пальцы девочки замерли у него на затылке, затем Нина сделала то, чего никогда не сделал бы человек с нечистой совестью. Она круто развернула кресло на себя, так что Лоуренс теперь удивленно смотрел на нее снизу вверх. Абсолютно точно: девочка ни при чем. Будь она замешана, избегала бы зрительного контакта.
– Рассказывай, – потребовала она.
– Я сам только что узнал. Их пытаются опознать. Тела сильно изуродованы. Плюс разложение. Но это, по всей видимости, они. Больше некому. Двое парней, возраст и телосложение подходят. Остальное установят в ближайшее время. Так что с вероятностью, я бы сказал, процентов девяносто это пропавшие несколько месяцев назад Пит и Дэвид.
– Где их нашли?
– Карьеры недалеко от аэропорта Уотербери-Оксфорд. Ни за что не нашли бы, если бы не наткнулись случайно.
– Ты сказал, тела изуродованы?
– Судя по всему, перед смертью их сильно избили и… по предварительным выводам судмедов, отрезали половые органы, – без эмоций добавил Клиффорд. Девочка слегка отстранилась.
– [Ohrenyet’], – пробормотала она.
Офицер с интересом следил за ее реакцией, чуть склонив голову. Ему еще не доводилось видеть на лице подопечной смесь испуга, отвращения и растерянности. Нина, которая чего-то боится. Это что-то новенькое. Пользуясь моментом, он заговорил:
– Я понимаю, ты совсем не знала их. Но все же, как думаешь, они могли употреблять наркотики?
Вопреки ожиданию, вопрос ее не удивил.
– Не знаю. Наверное, могли. Они были достаточно отбитыми для этого.
Офицер кивнул, одновременно принимая информацию и благодаря за нее.
– В любом случае вскрытие покажет.
– Мне, видимо, нельзя об этом кому-то рассказывать, – как бы спросила Нина.
– Нельзя. И дружку своему скажи, чтобы держал язык за зубами. Не нужно заставлять всех трястись в одном ботинке[26].
Он вытащил эту пословицу из своей памяти, как фокусник вытаскивает кролика из шляпы. Очень эффектно, а главное, к месту. Вроде ничего такого не сказал, но намек сделал. Жирный такой намек. Лицо у Нины дрогнуло, она тоже прищурилась.
– А я думала, ты не понимаешь переносных значений.
– Когда мне нужно, я понимаю все.
Девочка стояла в шаге от него безо всякой неловкости, опустив руки по швам, и надпись на ее футболке (Too stupid to understand science? Try religion!) находилась прямо напротив глаз. Можно было сделать всего одно движение, чтобы Нина оказалась у него на коленях. Но Клиффорд не позволял себе прикосновений. Вообще никаких. Здесь проходила строгая черта, пересекать которую воспрещалось. Вместо этого он сплел пальцы на животе и прищурился, покусывая краешек верхней губы.
Чтобы сбавить градус напряжения, он шутливо предположил, что у Нины, должно быть, есть тайный покровитель. Девочка подыграла, высказав гипотезу, а не Ларс ли это с ними сделал. Лоуренс заявил, что, конечно же, не он, потому что, если бы это был он, тела бы не нашли, и чуть-чуть улыбнулся. Нина не знала, что ей думать по поводу этой фразы и особенно этой улыбки. Впоследствии она много об этом размышляла. Выводы ей не нравились.
Затянувшееся молчание прервал вежливый стук в дверь. Ларс поднялся и молниеносным движением снял фуражку с головы подопечной и надел на свою.
– Войдите.
Это была психолог. Извинившись за опоздание, женщина поспешила забрать девочку. Не успели они выйти из кабинета, офицеру позвонили и вызвали на брифинг по поводу найденных тел. Из-за звонка Нина и Клиффорд ничего не сказали друг другу напоследок, но прямо перед дверью девочка обернулась, и он коротко кивнул ей, нависая над столом с трубкой у уха.
Обычно сеанс длился от сорока минут до часа (рекомендуемое время для школьников), а сколько займет брифинг, Лоуренс мог только догадываться, поэтому неизвестно, пересекутся они с Ниной сегодня еще раз или нет.
Подчиняясь смутному беспокойству, Клиффорд ушел в конференц-зал на втором этаже, решив не закрывать дверь. Когда он вернулся через полтора часа, измученный патетической болтовней о том, что работать надо лучше, что преступность растет, что не тем занимаемся, и вошел в кабинет, толкнув дверь громче обычного, то сразу замер и дверь придержал. Девочка дремала в кресле, поджав ноги и сжимая в ладони какой-то листок.
«Ну и что мне с тобой делать? – умилился Ларс, тишайше прикрыл дверь и подкрался к ней, не отводя глаз. Все ждал, что Нина вот-вот проснется и напугает его, но она не просыпалась, позволяя любоваться собой. – Так вот как ты выглядишь, когда спишь. Невинный ангел. Славный, совсем не опасный ребенок».
Лоуренс мягко вытащил листок, зажатый между средним и указательным пальцами. Интересно, почему она просто не положила его на стол перед собой. Неужели так внезапно уснула? Это было лечебно-профилактическое предписание психолога. Клиффорд начал читать.
Настоящим рекомендую пациенту (Нина Дженовезе) такого-то года рождения, такого-то пола и с таким-то синдромом пройти курс зоотерапии (психотерапевтические занятия с животными) в ветеринарной клинике такой-то по адресу такому-то до такого-то числа (в количестве 5 посещений) с целью выравнивания психоэмоционального фона пациента и дальнейшего…