Мы работаем второй месяц, больше сотни сообщений от Ани каждый день. Лариса снова съездила в Москву, на сей раз «спонсора» нашла в ближайшем баре.
– Ань, информации уже много. Давай вытаскивать маму, проституция – это уже треш. Надо напомнить ей, что можно зарабатывать в других местах, и за счет этого дать реализацию. Что она у тебя вообще умеет?
– Вообще она хороший организатор, была в полиграфии, мероприятия одно время устраивала на заказ. Но может, не надо пока? Скоро ежегодный выезд, и заканчивается семестр в программе коучинга, они наверняка опять поменяют планы. Как вы еще эту информацию получите?
– Обойдемся. Мы тебе обещали маму вывести, пора приступать. Наш человек ей напишет, скажет, что ее рекомендовали как специалиста, что хочет проконсультироваться по поводу проведения мероприятия. Предложит денег – их придется дать, но, считай, все равно в семью вернутся.
– Нет! Я думаю, пока рано. И деньги эти она сразу Заречному скинет. Меня беспокоит, что я вам ничего не плачу. Это неправильно, это может привести к чему-то плохому…
– Мы же договорились, даже договор подписали. Результат в обмен на помощь с пострадавшими по необходимости. У тебя мать и кредиты, зарплата не резиновая. Продолжительная операция с участием нескольких агентов, как потребуется в твоем случае, – это тысяч 100 только на первый месяц, организаторов отвлекать, работать с ней. У тебя же нет таких денег, зачем тогда?
– Нет, ста тысяч у меня, конечно, нет. Ну ладно. Но ты помнишь – никаких «засветов» имени и никаких заявлений! И давай подождем выпускного экзамена.
Пишу коллеге: «Аня отказывается начинать работу. Возможно, наслаждается обретенным контролем над мамой, наверняка третирует ее, мстит за детство».
В другом деле клиентке присуждают компенсацию по чекам и выпискам, которые она смогла предоставить в качестве доказательства ущерба. Сумма кругленькая. Между делом пишу Ане: «Может, все-таки подумаешь про заявление? У тебя столько чеков собрано, что можно просто разорить Заречного».
Наутро куча сообщений: «Вы предатели!», «Не вздумайте меня подставить», «Да как вы могли!».
– Ань, что случилось? Где мы тебя подставили? Где я тебя предала?
– Нет, ну нигде, но вы можете! У вас есть возможность, есть вероятность!
– Мы уже несколько месяцев работаем, бесплатно работаем. И ничего не делали поперек нашего договора. Так?
– Я предлагала деньги, но вы не берете. Вы будете меня шантажировать, я знаю. Вы используете неправильные, нечестные методы, вы мошенники, я должна вам помочь, заставить вас работать этично. Я напишу на вас заявление в ФСБ!
Встречаемся в кафе, я скидываю на карту стоимость билета на злополучный тренинг – единственная сумма, которую нам заплатила Аня.
– Вы используете мошеннические методы, вы манипулируете людьми, это неправильно!
– Может быть. Но это работает. Давай все-таки попробуем помочь твоей маме.
– Нет, я должна помочь вам исправиться. Я принимаю превентивные меры, чтобы вы меня не предали.
– Так, собственно, и не собирались.
– Я могу написать на вас заявление в ФСБ.
– Пиши. Больше мы с тобой работать не будем.
Через пару дней пишет начальник Андрея: «В общем, о вас спрашивают сверху. Что да как, все ли в порядке. Мы, конечно, подтвердили, что все хорошо, но нужны какие-нибудь аргументы. У тебя там нет, случайно, переписки с этой Анной?»
«Да ладно! Аня заявление написала?»
«Не совсем. Видимо, не решилась. Но поплакалась начальнику, а у того, конечно, знакомства, пожалел девочку, начал задавать вопросы».
«У меня переписки на пару гигов, ты же получил ее архив. Но мы не брали с нее денег и реально пытались помочь».
«Да понятно. Ты мне все-таки скинь, ну не всю, самые отборные моменты. Она просто заявила, что мой сотрудник вымогал у нее сто тысяч рублей. Надо объясниться».
«Андрей? Да он с ней виделся один раз в моем присутствии, и говорила как раз Аня. А сумма вообще из другой оперы. Ладно, вот тебе переписка».
«Я это читать месяц буду. Резюмируй».
«Дура. И параноик. Но девочка так-то неплохая, обижать не надо».
«Обижать не будут. Но надо же что-то ответить».
«Скажите ей, например, спасибо за бдительность. Мол, вы за ЦПБ давно наблюдаете, ведете сбор данных, но пока не будет дан ход судопроизводству, разглашать информацию нельзя, поэтому попросите и ее пока молчать в интересах следствия».
Аня больше не появлялась, но через общих знакомых мы получали сводки. Лариса ушла из клуба Заречного – Аня начала каждый день слушать с мамой лекции сектоведа Дворкина, рассказывать найденные в Сети ужасы про ее кумира. А в один день вся родня собралась на ее кухне и начала обрабатывать: как это ужасно, что солидная женщина, мать, занимается таким непотребством…
Заряда хватило ненадолго, и через полгода Лариса снова вернулась в тренинг, но тут у нее случилось новое замужество – а из Египта не так-то удобно мотаться на лекции в Москву.
Пластилиновые люди
В зале тренинга сидят две девушки. Одна – брюнетка около тридцати лет, красивая, в красном, чтобы привлекать к себе внимание. Хорошая сумочка, на вид дорогая, хотя кто поймет? Это Аня, и она уже некоторое время изображает из себя обеспеченную девушку. Потому что она наш агент.
Объект – девушка 25 лет, Ольга, дочь обеспеченного человека. Она жертва гиперопеки, мать баловала с самого детства. У нее были пони, хамелеоны, змеи и экзотические насекомые. К ней приезжала выездная труппа клоунов. На ее дни рождения всех детей привозило такси.
Вот только друзей от этого у нее больше не стало. Были те, кто дружил с ней ради денег, и только. Когда ей исполнилось семнадцать лет, мама договорилась с вузом, что дочь получит образование. Пусть ходит так, как может себе позволить… А еще лучше, пусть занятия будут дистанционными. А еще лучше, пусть преподаватели сами приезжают к ней. Для них и подарки имеются.
Диплом она получила, и мать попросила подругу взять дочь к себе на работу.
– Пусть она отдыхает, доченька моя. Я через тебя сама ей зарплату буду платить. Сколько я в жизни намучилась, не хочу, чтобы она так же страдала, как я!
Естественно, как часто бывает в таких гиперопечных семьях, дочь не ценила то, что ей падало с неба даром. Бывает, захотел ребенок пойти в музыкальную школу – и сразу родители покупают ему скрипку, пианино, трубу или аккордеон. Потом ребенок бросает музыкалку, и теперь придется заставлять его ходить. А и того чаще – и школу за него выбрали, и инструмент, и подарками закидали, чтобы ходил… Человек ценит только то, что он получает сам и через усилия. Все остальное не ценится. Лучше ребенку предложить подкопить денег на инструменты, на платье для танцев, на шахматный кружок. Сам скопит хоть сто рублей, родители добавят. Но зато начнет понимать ценность собственных трат.
А у нашего объекта мать все делала по-другому. И, как часто бывает, дочка связалась с плохой компанией. Вслед за человеком, который использовал ее слабость, ведь Оля имела только одну модель поведения – матери.
– Аня, чтобы на тренинге стать своей, надо садиться в активную зону зала. Смотри, там по бокам и позади будут стоять «пионеры» организации. Их задача – создать дисциплину. Представь: ты вдруг хочешь встать и уйти. Но, поднимаясь с места и встречаясь взглядом со стоящими «пионерами», ты садишься назад, потому что смотрят они немного осуждающе. Правда, покидать тренинг тебе и так нельзя. Ты подписываешь сразу же договор, что на первом круге просидишь все девять часов. Второй круг – шесть часов. Третий – три часа. Так вот, самые активные участники садятся впереди или в середину зала. Там самые лояльные, активные, старающиеся понравиться. Так что займи это место и приди пораньше.
– Не вопрос, – Аня поправляет прическу, – деньги вы дадите же.
– Да, конечно. Все расходы нам возмещают. Но наша задача – не только изучить, что там будет, но и подружиться с объектом.
– А как она попала в это место? – спросила Аня.
– Как и все попадают на тренинги и в подобные организации. Где-то нашла объявление и попала. Искала, возможно, что-то подобное. Вот нам и надо выяснить, что там происходит. Мы понятия не имеем.
Мать Ольги вышла замуж по любви. Муж постепенно начал пить, ведь пить – это значит мстить миру. За то, что мир не дает ему то, что должен был изначально. Изначально он должен был родиться в королевской семье, и женщины должны были умолять его о внимании и, подобно его матери, заботиться о нем. Не получилось, поэтому он пил, пока не умер. И вся любовь матери перешла на доченьку.
В 24 года Оля встретила человека, который круто изменил ее жизнь. Ему за сорок, с одутловатым лицом, бывший алкоголик. Несколько лет назад он спохватился и перестал пить, долго лечился. Но пока лечился, много чего узнал. Например, как сделать так, чтобы люди его слушали и повиновались. Как сделать так, чтобы люди снова и снова приходили к нему за советом. Как сделать людей зависимыми от себя, чтобы каждое микродействие не обходилось без его рекомендации.
Нашла она его по объявлению в интернете:
«Открываю кружок по развитию и раскрытию личности. Первое занятие бесплатное! Вы научитесь чувствовать других людей и угадывать их поведение. Поймете, что самое важное для вас самих в этом мире. Узнаете, как лечить болезни и самих себя. И, самое главное, станете самим собой. Хватит вам зависеть от мнения других о себе! Вы можете стать богатым и самостоятельным!»
«Я хочу стать богатой и самостоятельной», – подумала Ольга и решила пойти на первую встречу.
Через несколько встреч стало происходить что-то непонятное для матери Ольги. Она поначалу обрадовалась, что Оленька начала ходить на какие-то курсы по саморазвитию, но однажды дочь пришла домой и сказала маме резко:
– Отойди от меня, старая! Неужели ты не чувствуешь, что ты покрыта темнотой? Она засасывает меня. Я наследую твою порчу и порчу бабушки. Я ненавижу тебя!