– Оленька! Доченька! Я столько ради тебя всего сделала! Почему ты так со мной?! Оленька!
– Потому что ты старая тварь, которая всегда мешала моему развитию. Ты все всегда делала за меня. Не помнишь? А я помню! Ты не давала мне вырасти, ты старалась сделать меня своей отдушиной. Отойди от меня!
Мама стала подслушивать и следить за дочкой, когда та была дома. Оля перестала есть мясо, чтобы похудеть и «прочистить каналы». Избегала маму, а та старалась ей еще больше угодить. Уходила рано, возвращалась в сумерках. Мама, бросив дела, ждала ее у порога весь вечер. И каждый раз, возвращаясь домой, Оля отталкивала мать: «Отойди от меня, заразная сука!»
Как-то вечером маме удалось подслушать беседу Оли по телефону с ее наставником. В тот вечер Ольга была воодушевлена и даже не грубила матери.
– Я еще не знаю, когда попросить ее переписать на меня… может быть, чуть позже.
Дальше долгий монолог наставника. Мама стояла и строила догадки. Что переписать? Кто должен переписать?
– Я все делаю, как ты говоришь. И ты прав, от нее просто веет порчей. Хотя и мать. Как я ненавижу ее! Неужели нельзя сделать так, чтобы она умерла? Нельзя? Ладно. Может, стоит с ней быть поласковее? Чтобы быстрее переписала квартиру на меня. Да? Хорошо, сложно, конечно. Да, я сделаю так. Хорошо… нет, я не буду затягивать, и потом мы с тобой туда переедем. Хорошо!
После таких слов мама пошла в полицию.
– А что мы тут можем сделать? Она добровольно хочет передать квартиру, если вы ей ее перепишете. Не давайте ей квартиру, вот и все. Тут нет статьи.
– Что, совсем ничего нельзя сделать? Он же управляет ею, неужели вы не понимаете?
– Нет состава преступления. Правда, у меня есть кое-какие ребята. Но они частные детективы. Нам же не доплачивают за такую работу, а деньги мы не имеем права брать. Вот так. Держите телефон.
Так мама Ольги попала в ЦПБ.
Сколько таких матерей, которые переложили всю не истраченную на себя любовь сначала на мужчин, а потом на детей? Море.
Мама сидит и плачет, и я жду, когда она успокоится.
– Все будет нормально. Не переживайте. Мы и не такое делали. Только вот что, давайте попробуем так. Сядьте напротив меня. Так. А теперь посмотрите на меня как на вашу дочь.
– Не поняла.
– Представьте, что я ваша дочь, и посмотрите на меня. Я хочу понять, какая у вас эмоция внутри.
И она посмотрела на меня с невероятной жалостью. Мне захотелось убежать.
– Вам нравится, когда вас жалеют?
– Нет.
– Вот давайте, во-первых, будем делать так, чтобы она не избегала вас, а, наоборот, хотела общаться. Потому представьте теперь вместо меня свою лучшую подругу. Есть у вас такая?
– Есть.
И она посмотрела на меня с уважением.
– Итак, вот первое задание. Приходит она домой, а вы не встречаете ее с жалостью, а сидите в своей комнате. Потом вышли из комнаты, прошли на кухню. Поздоровайтесь с ней. И у вас интонация будет уважительная. Ведь мы транслируем те эмоции, которые в нашей голове в данный момент. Если вы ее жалеете, то от вас исходит печаль и тоска. Разве приятно тогда с вами общаться? Попробуйте менять эмоции, представляя разных людей, и разговаривать со мной. Говорите что-нибудь, а я буду распознавать ваши эмоции.
– Здравствуйте. Нужна помощь – а мне кажется, я занимаюсь ерундой.
– Так, это у нас гнев. Хорошо.
– Вы точно поможете? А то я даже не знаю… что угодно говорить?
– Вот, это уже уважение. Теперь попробуйте сделать меня счастливым. Есть упражнение для стюардесс. Смотрим на человека и представляем, что на него падают цветы. И смотрим на цветы периферийным зрением. Так… так… вот, я начал улыбаться. Понимаете, без налаживания коммуникаций внутри семьи ее не вернуть. Поэтому первый этап – сделать так, чтобы дочь при общении с вами получала удовольствие. Примерно понимаете? Тренируйтесь на всех. На кассирах в торговых центрах. Неважно где. И конечно, постепенно будем работать, чтобы ее отпустить, после того как вернем из тренинга. Она уже взрослая. И те ошибки, которые она сейчас делает, надо совершать еще в подростковом возрасте. Но она всегда была под опекой. Под гиперопекой. Поэтому второе задание – найти форумы, где психологи общаются с женщинами с гиперопекой. Там много всего интересного, узнаете и похожие истории. Хорошо?
– Хорошо. А как вы будете ее выводить?
– Сперва мы запустим агентов на ее тренинг. А дальше по ситуации. Первое правило разведчика – собрать информацию. Вот соберем информацию и решим, что делать. Если есть там внутри криминал, то привлечем лидера по статьям. Тогда наше упражнение поможет вам наладить коммуникацию с дочкой. Но если нет криминала, будет сложнее. Но мы сделаем то, что надо.
– У меня вот такой вопрос: вы можете устроить слежку за ней? Я очень переживаю. Хочу знать все. Где она, что кушает… Может, она с ним встречается?
– Смотрите, мы не обычные детективы, чтобы впарить все и сразу. День слежки стоит дорого. Я не вижу необходимости во внешнем наблюдении. Наши агенты проникнут на тренинг и там увидят, есть ли между дочкой и коучем какие-то странные коммуникации или нет. Потому не стоит покупать. Просто потратите деньги.
– Я хочу знать, что делает моя дочь каждый час!
– Что ж, хорошо. Итак, по деньгам…
– Привет! Как тебя зовут? Меня Аня. Я их рекламу в Сети нашла. Ты тоже на том сайте видела?
– Я Оля. Я тут уже давно. Я, кстати, и сама могу тренинги проводить. Прихожу пораньше, чтобы настроиться на нужный канал.
– А что за канал?
– У нас в теле несколько каналов. Это чакры. Их надо прочищать, потому что они закупорены. Нашими обидами, злостью – неважно. Не проходит любовь. А когда проходит любовь, то тело будто поет, – тут Оля закатила глаза, – но сегодня мы будем изучать смысл слов. Мы же говорим слова и не задумываемся, что именно значит каждое слово. Готова?
Аня внимательно слушала ее, но успела заметить, что подошли еще люди. Всем лет 25–35, трое мужчин, остальные – женщины.
– А вот и Сергей Иванович!
В зал для тренингов вошел толстый, обрюзгший и лысый мужчина старше сорока лет. Он улыбался, но Аня отметила, что улыбка не искренняя – мышцы вокруг глаз не сокращались. Взглядом он обследовал зал.
«Контроль ситуации, анализ поведения», – зафиксировала в голове Аня.
– У нас новенькая? Как тебя зовут?
– Аня.
– Деньги заплатила?
– Да, уже.
– Что ж, научим ее значению и смыслу слов, которые мы говорим?
Все хором ответили:
– Да!
– Возьми на подоконнике пластилин и слепи человечка.
Пока Аня лепила человечка, остальные внимательно смотрели на нее и улыбались. Через пять минут она протянула маленького человечка лектору.
– Это неправильный человечек. Почему он синего цвета?
– Потому что на подоконнике был только синий пластилин.
– Тогда надо было попросить у меня пластилин другого цвета. Обратили внимание на первую ошибку? Так и в жизни вы делаете, да? Берете от жизни то, что лежит рядом, не узнав, есть ли лучшие варианты!
– Да! – отвечают хором восемь человек.
– Тогда дайте пластилин красного цвета.
– Почему красного? Разве человечки красного цвета бывают?
– Да, например, индейцы, – сказала Аня и почувствовала, как Сергей Иванович немного напрягся и стал более внимательным. Она же острит ему и дерзит! Нельзя так с гуру. Как ей рекомендовали? «Имитируй поведение человека, который зашел в тупик. Такой человек беспомощный. Твоя задача – представить, какая ты, когда в тупике. Как ты сидишь, дышишь, смотришь?»
Тогда Аня заплакала. И все восемь человек тут же хором закричали:
– Первое покаяние!
– Покаяние беспомощности! – почти пропел Сергей Иванович.
Спустя еще десять минут.
– Нет, неправильный человечек, – смял красную фигурку Сергей Иванович, – он слишком маленький.
Спустя еще пять минут.
– Почему такой маленький?
Аня решила еще раз поплакать.
– Второе покаяние!
– Покаяние ошибок, – почти пропел Сергей Иванович, – не расстраивайся. Ты сейчас на таком простом примере убедилась, что стратегия твоей жизни ошибочная. Ты не уточняешь запрос к Вселенной и сталкиваешься с результатом. Сколько раз ты ошибалась в своей жизни?
Аня заплакала еще раз. Слезы хорошо скрывали необходимость оглядеть всех участников и отследить жесты лидера.
«Итак, на тренинге он дает игру без правил и приравнивает ее к жизненной стратегии. Уголовного здесь ничего нет, но, по сути, это злоупотребление доверием и манипуляция через эмоциональные качели. Хорошо, пойдем дальше».
Через час.
– Молодец! – прокричал на весь зал Сергей Иванович. – Наконец то, что нужно! Теперь возьми его на колени, ты вместе с ним будешь учить смысл слов.
Остальные участники подошли к шкафу и достали пластилиновых человечков высотой в полметра. Расставили стулья полукругом и с пластилинками на коленях стали повторять за своим учителем:
– Каждое слово имеет важный смысл. Повторяем! В каждом слове уже есть ответы. В слове «сознание» – со-знанием. Мы вместе со знанием! В слове «умение» – у-меня-есть!
Каждое слово расшифровывалось просто и примитивно.
Спустя четыре часа Аня сидела со мной в кафе, ругалась матом и выглядела, словно прошла всю чеченскую и сирийскую кампании.
– Слушай, я не готова туда еще раз идти.
– Аня, пожалуйста. Деньги платят же.
– Хорошо, но давай я возьму еще кого-нибудь с собой. И потом оставим его там.
– Наверно, вам надо будет меняться, как будто вы друг другу советуете. Ты сказала, где живешь?
– Да, в общежитии.
– Отлично. Тогда давай туда Яну внедрим с тобой. А потом Яна Макса внедрит.
– Хорошо.
– Что заметила?
– Ну смотри. Короче, у них секса нет. Женщина чует, когда между мужчиной и женщиной есть такие коммуникации. У них нет. Нет ни характерных жестов, ни обращений друг к другу. Ничего такого. Они не лечат рак или другие заболевания. У них пока ничего нет. Просто клуб. Понятное дело, если бы кто-то написал заявление, тогда да. Но никто не пишет, все верят.