Когда кредитов накопилось на пару сотен, а все приработки «схлопнулись» в один момент, Лариса решила пока пожить на деньги от сдачи квартиры. Аня, умница-дочка, согласилась ее приютить и даже разрешила проводить еженедельные посиделки лидерского клуба у себя на кухне. Но дочь не могла не видеть, что мать уходит в штопор – начала пить, а если спрятать весь алкоголь, металась по квартире или утыкалась в телефон, изливая душу в лидерском чате, а в конце недели могла сбежать в бар «пообщаться». Тем более что мамины кредиты тоже свалились на Аню. Содержание мамы, помощь бабушкам и работу никто не отменял. Писать заявление в полицию девушка боялась, но искала способы, и знакомая знакомой рассказала ей про ЦПБ.
На самом деле мы с Аней были немного знакомы – когда-то давно работали вместе. Но я крайне удивилась, увидев на пороге кафе вместо ожидаемой клиентки давнюю знакомую.
– Знаешь, когда у мамы все это началось, она и меня хотела туда втянуть. Я поначалу отнекивалась, но побоялась рассориться вконец и решила: лучше буду с ней. На тренинги мы ходили несколько раз вместе, даже на большой выездной выбирались, который на загородной базе. Там странно было. Пара сотен людей на базе отдыха, весь день какая-то программа. То йогой занимаются, то тантрой, вечером, естественно, собирались Заречного послушать. Было дело – в купальниках они бегали, с вертолета на них лепестки роз сыпали. Красиво.
– Ты там, совершенно случайно, записи не делала?
– Делала, где получалось. Вообще, когда я поняла, что у мамы это надолго, стала все сохранять. Предложила ей помогать с бухгалтерией и клубом – мама же своим помогает деньги за тренинги в Москву отправлять, бронировать места и т. д. Я каждый чек, каждое сообщение старалась сохранять, всякие файлы и документы, разговоры с адептами – все.
Подавляющее большинство родственников жертв совершают одну и ту же ошибку – начинают критиковать новое увлечение и требовать прекратить «подозрительную активность». Радость неофита очень сильна, но вместо поддержки окружения и сохранения контакта он получает обесценивание и негатив, что обычно подталкивает еще глубже погрузиться в психокульт. Вместо атаки и критики родственникам стоит сосредоточиться:
• на сборе информации,
• сохранении плотного контакта и общения.
Поддерживайте разговор, попросите порекомендовать книги или видео, на крайний случай запаситесь терпением и сходите на тренинг вместе с неофитом. Наблюдайте и запоминайте. Тогда у вас будет достаточно информации и для того, чтобы оценить опасность психокульта для вашей семьи, и для того, чтобы понять, что же так привлекло жертву, нельзя ли дать ей это за пределами опасной организации. Также, сохранив контакт, вы спасете своего родного человека от социальной депривации и оставите поле для маневра на случай, если потребуется помощь специалистов.
– Аня, с таким архивом ты уже можешь весь тренинг развалить. Написала заявление?
– Нет, заявление я писать не буду. И не вздумай уговаривать, это точно. Ни за что!
– Но почему? У тебя же даже чеки есть, ты можешь для суда четко показать, сколько денег мама туда спустила. Нам же нужны заявители, как мы уголовное дело-то заведем?
– Я информацию всю дам, только с мамой помогите. Может быть, даже заявителя найду среди подруг маминых – она со всеми рассорилась, когда в тренинг пришла, но мы поддерживаем связь. Скоро лидер приедет в город, мама должна будет его встречать, все организовывать – я буду там и все узнаю, про деньги и остальное. Буду спрашивать маму, чтобы поглубже копнуть, собрать информацию. Но заявление – нет!
В итоге мы договорились с Аней, что не заставляем ее писать заявление и нигде не светим имя мамы. Вытаскиваем Ларису и параллельно собираем информацию для уголовного дела. Пока не вывели – никакой оплаты, максимум – на небольшие расходы. По результатам – гонорар на ее усмотрение, а лучше – консультирование других пострадавших от тренингов, нам всегда не хватает таких людей.
Тренинги Заречного отличал размах – десятки филиалов, огромные залы поклонниц, выступления лидера на федеральных каналах, море связанных бизнесов самого Заречного, приближенных и VIP-лидеров. Исходя из полученного архива, единоличный лидер тренинга, харизматичная звезда Заречный, по молодости промышлял продажей техники, проведением свадеб и дискотек, пока случайно не попал в офис компании «Свидетелей Иеговы»[1], где продавал их курсы и тренинги, а постигать премудрости продаж и агрессивного маркетинга ездил даже в США, в головную академию.
Выучившись, он с парой коллег вышел на сцену с несколькими короткими программами: «Как привлечь мужчину», «Как выйти замуж», «Как заработать много денег». Со временем материала накопилось более чем достаточно. Мужские тренинги тоже были, но больших залов не набиралось. На них харизма Заречного, видимо, действовала плохо. Постепенно появились и несколько «виртуальных» степеней по психологии, свой музыкальный лейбл, магазин БАДов, вроде даже бренд одежды (один бизнес прогорал и сменялся другим). По словам Ани, лидерам каждый месяц присылали новые позиции ассортимента, по которым они должны были обеспечивать план продаж. Лариса чаще просто выкупала партию. Похоже, так делала не только она.
Ситуация с Ларисой была достаточно понятна: она получала в тренинге статус лидера и самореализацию и в каком-то смысле улучшала личную жизнь. Раз она не обратилась к гуру за поиском мужа (была и такая опция), значит, самореализация волновала ее больше. Тем более что она записалась на последнее изобретение тренера – программу обучения коучей, которая обещала за полгода дать участницам новую профессию и, по сути, приблизить их к своему гуру, ведь теперь они будут как он – помогать людям. Мы поняли, что Ларису можно оттянуть от тренинга, создав для нее новый путь самореализации, дав ей возможность «заработать на стороне». Но без бюджета мы не могли полноценно использовать агентов.
Ежедневно на правах старых знакомых мы переписывались с Аней. Получив поддержку, она присылала горы материала. Вот выдержки из кадастра – Заречный заставляет адептов покупать у него недвижимость. Вот новые изменения в программе – обучение по «фирменной» программе коучей продлено на второй год неожиданно для участниц, сумма выросла, но все безропотно платят. Вот рассказ очевидца, как его восьмилетнюю дочь во взрослой группе обучали «тантрическому раскрепощению». Детей на выезды действительно активно брали, но детских занятий не хватало, и они часто ходили с родителями на тренировки и лекции 18+. Вот рассказ рабочего, которого команда Заречного кинула на деньги на строительстве той самой недвижимости. Аня пишет и переживает: когда у Ларисы спад, она в депрессии мечется по дому, ищет таблетки и алкоголь. Но скоро тренинг в Петербурге, Лариса снова бодра и весела, предвкушая встречу со своим гуру.
– Андрей, ну их надо прижать. Это фантасмагория какая-то: мужик по «ящику» скачет, рассказывает, как замуж выйти, а у него адептки то голой задницей на луну медитируют, то проституцией занимаются, и все это рядом с детьми!
Андрей – сотрудник Следственного комитета, с которым мы часто сталкиваемся по делам клиентов. Не то чтобы они от нас в восторге. Но мы умеем думать и работать, а еще можем пролезть куда нужно, пока Андрей будет заполнять кипу бумажек. Простой бартер, без денег, только помощь и информация.
– Заявители. Сама знаешь, нужны заявления. Архив – это круто, но если нет пострадавших… Если вы организуете в одну неделю штук восемь заявлений, и лучше с упоминанием преступлений против детей, – ты же знаешь, все закрутится. Бастрыкин все дела против детей отсматривает.
– Лидер приезжает в город. Клиент говорит, что это редкость, в Питере он не пользуется популярностью. Давай хоть отснимем?
– Это можно. Пошли, твоя девочка идет.
Мы договорились, что Аня познакомится со следователем, расскажет немного по делу, но «никаких заявлений». Нудный, стандартный диалог: сколько лет матери, как давно в тренинге, примерная сумма ущерба. Дежурно задается вопрос, почему не хочет писать заявление. Аня выпаливает:
– У меня СДВГ, как у мамы. Когда я училась, сама поняла свой диагноз, читала исследования, как лечить это заболевание, прочитала про микродозинг и использовала ЛСД и еще амфетамин. Очень хорошо помогало, бодрость была такая. Но меня однажды с ним приняли, еле удалось отвертеться от административки, в бумагах отметок нет. Если я напишу заявление, Заречный это обязательно раскопает и меня уволят!
У меня отвисает челюсть. Андрей невозмутим.
– Действительно, тогда не стоит. Но нам потребуется много заявлений. Сможет ли кто-то из ваших родственников или близких стать заявителем?
В холле конференц-зала атмосфера областного конкурса красоты. Толпа женщин и девушек, половина в диадемах, и все при параде. У гардероба несколько столов, там «весь ассортимент». Рядом регистрируют участников, Лариса в вечернем платье блистает, встречает почетных гостей. Ненароком поворачиваюсь к ней чуть боком – на плече сумка с вмонтированной камерой: надо заснять основных руководителей и всю программу. Суета как перед девичником. Аня пробегает мимо, кивает на зал, мол, проходи быстрее. Утром она уже скинула видео, как встречали Заречного с вокзала. Девочка лет восьми показывает своему кумиру, как правильно вилять бедрами и флиртовать. Дамы за пятьдесят хихикают и бросают томные взгляды.
Первые ряды – для супер- и просто VIP, там еще больше диадем и накладных локонов. В зале всего пара мужчин и десяток детей, есть даже груднички. Прислоняюсь к стене, удачно пристраиваю сумку.
Три часа нас, не VIP, называют то нищебродками, то дурами, приводят в пример истории успеха с первых рядов: вот Маша, платиновая блондинка, только что снова вышла замуж и отдыхала на Мальдивах, потому что правильно виляла бедрами; а вот Лера прикрывает декольте сумкой Prada, которую она себе «создала», читай: подарил случайный поклонник. Лысеющий мужчина в спортивном костюме, стоя коленями на стуле, показывает, как соблазнительно выходить из машины, и снова ругает задние ряды, что они не вкладываются в себя, а потому никогда не будут выходить из «правильной» машины. Ничего подозрительного, к сожалению, рядовой ужастик.