– Уф, успела, – демонстративно выдохнула девчонка. И, повернувшись к Йорку, царственно приказала: – Вы тут разберитесь пока, а мы её проводим. Удачи и спасибо за службу.
Прежде чем Тина успела опомниться, Уиллоу подхватила её под локоть, помогла выбраться из самшита и быстро-быстро потащила в сторону моста.
– Эй! Куда спешим-то? А детектив?
– Ничего ему не сделается, я эту бабу обезвредила, – буркнула Уиллоу, затравленно озираясь. – Мы у тебя ночуем, ладно? У нас тут проблемы.
– Да я уж вижу. – Тина обернулась, успев увидеть до поворота, как Йорк наконец-то стряхивает с себя тело.
– Не эти, – мягко возразила девчонка, ускоряя шаг. И дёрнула головой: – Ты сам расскажи.
Маркос, который до тех пор был тише воды ниже травы, наконец поравнялся с ними и нервно облизнул губы.
– Я… Я гулял вокруг библиотеки…
– Мямля, – хмыкнула Уиллоу.
Маркос вспыхнул.
– Я за вами приглядывал, – заявил он, вздёргивая подбородок. – И подслушивал. И когда вы с детективом созвонились, время назначили, то почти сразу та тётка подвалила к библиотеке и тоже стала за вами следить. Ну, а мы с Уиллоу – за ней.
Сердце у Тины сжалось.
– И что это значит?
– То, что у нас завелась крыса, – с убийственной прямотой ответила Уиллоу. – И, к сожалению, в переносном смысле.
Глава 17Охота на охотника
Пока альянс, урезанный ровно вполовину, добрался до основания холма, стемнело окончательно. Зато вместе с темнотой явился ветер, холодноватый для лета, но воистину живительный: дышать стало легче, а одежда прекратила липнуть к телу.
В супермаркете слева от моста пришлось сделать остановку и закупить провиант для кошек; ритуальное действо, которое повторялось несколько раз в неделю, сейчас подействовало не хуже успокоительного. Пусть кипел где-то незримый бой детективов с серийными убийцами, унывали и куксились на дне речном великие колдуны, шныряли в подворотнях потусторонние тени, а ивы по-девичьи плакались на берегу, кое-что оставалось неизменным – кошки хотели жрать.
– А это нам, – заявил Маркос, выгружая на ленту замороженную куриную тушку. – Чего? Я сам заработал, между прочим. Велик вчера починил парню из старшего класса, он честно заплатил.
Судя по нежному взгляду Уиллоу, этот бройлер в пакете помог Маркосу заработать больше репутационных очков, чем всё до этого, вместе взятое. Вверх по холму она поднималась вприпрыжку, лихо размахивая ивовым прутом, а в саду протараторила: «Я-вот-прямо-щас-уже!» – и скрылась во мраке, явно держа курс на запах розмарина и тимьяна.
В спокойной обстановке, в толпе сытых довольных кошек, Тина вновь прокрутила в памяти события прошедшего вечера.
Проклюнулись вопросы, далеко не все приятные.
– Слушай… – позвала она Маркоса, сосредоточенно разделывающего курицу под ленивыми взглядами прайда. – Ты ведь с близкого расстояния следил за нами, да? – Он яростно кивнул, так, что простенький кожаный шнурок с костяным амулетом едва не свалился с головы. – Ты не обратил внимания, после моего разговора с Йорком кто-то ещё в библиотеке звонил?
Мальчишка задумался. Движения ножа, взмывающего над замороженным бройлером, стали более экономными.
– Тётка эта белобрысая звонила, ну, миссис Биггл, но она тихо говорила, я не разобрал ничего. Мисс Рошетт читала, Пирса я не видел, он у себя заперся. Всё. А, ещё один коп мимо проезжал, – спохватился он. – Ну это прям перед тем, как ты к белобрысой села в джип.
– Понятно, – протянула Тина, заглядывая в холодильник. Он был трагически пуст, если не считать шести пакетов молока, но молоко к курятине не подходило. – Я вот о чём подумала. Не обязательно ведь меня сдал кто-то из библиотеки. Это могли быть и коллеги Долорес Харди – да и она сама тоже. Или Йорк кому-то сболтнул лишнее, он же говорил, что мистика мистикой, а записи с камер наблюдения в участке удалил кто-то свой.
Маркос не нашёлся, что ответить. Зато Уиллоу почти сразу сообразила, стоило только ей появиться на кухне со здоровенным пучком пряных трав и по второму кругу выслушать Тинины размышления.
– Йорк – коп, а это диагноз, – припечатала девчонка, промывая зелень под струёй холодной воды. По кухне разнёсся аромат смятых стеблей тимьяна, розмарина, базилика и шалфея – всего того, что вообще-то росло в саду исключительно ради украшения пейзажа. – Он будет держать рот на замке, тем более – если уже своих заподозрил. Ты не заметила, когда он с тобой разговаривал, то в офисе это делал?
Тина напрягла память.
«Вроде бы там птицы чирикали… или нет?»
– Вряд ли у себя в кабинете, у него там окон нет, стены толстые, полно железа – связи почти нет, а я его слышала хорошо, – наконец ответила она. – Звуки были вроде уличные, но Йорк говорил про отчёты, значит, далеко от участка не уходил. Скорее всего, в машине сидел, – осенило её. – И он обращался к кому-то, кажется, к некоему Роллинсу.
– Ну вот этот Роллинс разве что мог нас сдать, если слух у него как у кролика. Потому что Йорк наверняка говорил в сторону и голос понижал, он ведь не совсем дебил, – заключила Уиллоу, встряхивая зелень и хищно нависая над порубленной курицей. – Что тут у нас? Перец чили? Круто, будет острая курица в травах. В духовку её, в духовку…
– А Долорес Харди? Нет, погоди. – Тина нахмурилась. – Если бы тень следила за ней, то она бы за ней и увязалась, а не к библиотеке ехала.
– Бинго, – согласилась Уиллоу, запихивая форму с порубленной курицей в духовку. – Поэтому я и говорю: у нас проблемы. Либо в библиотеке стоит прослушка, либо кто-то слишком много болтает. А с претендентами негусто: ты, я, Маркос, блондинка Биггл или Пирс.
«Аманда или Пирс», – готова была уточнить Тина, но задумалась. И вспомнила совершенно отчётливо, как Йорк говорил: «Прослушка под стойкой, наружное наблюдение. Когда Доу наконец устал терпеть и пригласил вас на свидание, Роллинс подкинул микрофон вам в рюкзак».
Полноватый, курносый, флегматичный; завсегдатай «Чёрной воды»; словоохотливый информатор мисс Рошетт; бессменный напарник детектива Йорка, помогавший ему всё то время, пока он безуспешно гонялся за Доу; тот, кто остался с трупом Доу на берегу в ту роковую ночь…
– Детектив Роллинс, – хрипло выдохнула Тина. – Ставлю на него. Может, это совпадение, но он везде, куда ни ткни пальцем.
Она быстро перечислила вслух свои аргументы; внимали ей молча и внимательно, все, даже кошки. Уиллоу присела на корточки, гипнотизируя взглядом курицу в духовке.
– Убедительно, – сказала наконец. – Но это не объясняет, почему тётка с тенью внутри шпионила за вами от библиотеки. Понимаешь, проблема в том, что предатель не обязательно один. Это как подлый вопрос на выпускном тесте: отметить можно несколько вариантов.
– И?
– Подождём. Посмотрим, на кого нападут следующим, на тебя или на Йорка. Да, и чуть не забыла: метила та баба не в него, а в тебя.
Повисло неудобное молчание – и длилось до тех пор, пока Тине не явилась светлая мысль перетащить чёрно-белый телевизор с чердака на кухонный подоконник. Под задорное бормотание рекламы и новостей сразу стало повеселее. О том, чтобы отправить Уиллоу и Маркоса по домам – одних, в темноте, – и речи уже не шло.
Дом-с-репутацией, возведённый на холме, где когда-то стояли оборонительные сооружения, вновь превратился в крепость.
В половине двенадцатого, выдернув из постелей и хозяйку, и гостей – Маркос тоже оказался ранней пташкой, сон его свалил до десяти вечера, – заявился детектив Йорк.
– Ну и работёнку вы мне подкинули, – устало заявил он с порога. Лицо у него было такое серое, что шутить на эту тему как-то расхотелось. – Поздравляю, мисс Мэйнард, с вашей подачи я написал самый идиотский отчёт в истории: я вроде как ехал домой со службы, почему в другой район – догадайтесь сами, а потом совершенно случайно увидел на обочине мёртвую женщину с ножом в руке. Неделю как мёртвую.
Тина зябко обхватила себя руками. Уиллоу, как раз доковылявшая до второго лестничного пролёта, шарахнулась назад, в темноту, захватывая заодно и сонного Маркоса, который явно с трудом понимал, что к чему.
«И правильно. Детектив думает, что мы одни».
– Доу.
– Я тоже вспомнил этого красавца, – кивнул Йорк. – Ну, больше от нас трупы не убегут, я вам гарантирую, капитан Маккой взяла дело под личный контроль. Но я хотел показать вам кое-что другое.
И он передал Тине уже знакомую папку с распечатками. На первой же странице красовалась косматая женщина с апатичным лицом.
– Это она? Та, которая напала с ножом?
– В точку, наблюдательная вы моя, – оскалился Йорк. – Пэйдж Филлипс, тридцать шесть лет, до прошлого месяца – редактор в «Деловом еженедельнике». Подборку оставьте себе, я снял копию. Доброй ночи.
Он развернулся и размашисто пошёл через сад. Тина выскочила на крыльцо, под ивы.
– Погодите! Спасибо за информацию… Вы ведь не собираетесь предпринимать ничего рискованного?
Детектив остановился на полпути к калитке, почти теряясь во тьме под старыми деревьями. Лицо его превратилось в бледное пятно с двумя чёрными провалами на месте глаз.
– Рисковать вообще-то моя работа, мисс Мэйнард.
Вскоре хлопнула дверца автомобиля и заурчал двигатель.
Тина запоздало сообразила, что изложить свои соображения насчёт Роллинса так и не успела и пообещала себе это сделать при следующей встрече.
«Надеюсь, я не опоздаю». Сон после этого навалился почти сразу, однако неприятный, поверхностный. Мерещилось постоянно лицо тридцатишестилетней редакторши – старушечье, словно флюсом перекошенное. Тина ворочалась с боку на бок, сбивая простыни в ком, сгоняла кошек с кровати; под утро привиделось что-то аморфное и жуткое, накатывающее со всех сторон, и крик застрял в горле, а мышцы одеревенели…
На лоб легла прохладная ладонь.
Бесформенный кошмар откатился, исчез, оставив по себе только частое, сорванное дыхание. А ласковая рука задержалась: убрала со лба налипшие пряди, отёрла пот с висков, одёрнула ночную сорочку… Сквозь забытьё, как сквозь толщу воды, Тина смутно ощущала не то прикосновения, не то поцелуи – плечо, беззащитно открытая шея, губы.