онах, кружили над ними совы, а у ног шныряли проворные рэндалльские лисы. Иногда смертные присоединялись к процессии, околдованные открывшимся зрелищем, и редкий человек потом возвращался к своему родному очагу. Близ одного из Холмов, у залива, построили город и нарекли его в честь Святого Иакова; там издревле обитал дракон с глазами цвета расплавленного золота. Около другого Холма вырос городок под названием Тейл, где поселился колдун – а где один колдун, там жди ещё одиннадцать. Ну, а третий город построили за лесом и назвали Форестом.
…Между городами – а точнее, между Холмами – тянулись болота. В давние времена за топями закрепилась слава зачарованного места, где всякое может случиться. А попробуй-ка заслужи такое звание, когда фейри свободно ходят меж людей, а столкнуться с чудом так же легко, как попасть под дождь! После Войны Железа многое изменилось. Дивный народ исчез, кажется, без следа. Появились голодные тени – тогда, поначалу, ещё пугливые и осторожные. Но что было тонким – тонким и осталось. И каждый из трёх городов – Сейнт-Джеймс, Тейл и Форест – по-прежнему располагался неподалёку от приоткрытых створок, но вели эти врата теперь отнюдь не в земли фейри, а туда, где всё лишалось смысла.
Где всё обращалось в тени…
«То, что существует лишь наполовину, отчаянно жаждет воплотиться целиком», – сказал Кёнвальд, и это звучало так, будто он цитировал чьи-то слова. Где тонко – там рвётся; тени чувствовали, где мир может поддаться, и удваивали напор. В Сейнт-Джеймсе тот, кто некогда был драконом, а потом переродился и стал самим Городом, дотошно следил за чистотой. К себе он не подпускал ни единой крысы. В Тейле предательство одного из колдунов-хранителей привело к тому, что это место полностью оказалось во власти теней-безликих. А в Форесте, где последний из фейри, переживших Войну Железа, сколотил нечто вроде ночного патруля, дело ограничилось воронками. Их запирали в безвременье, однако иногда случались прорывы; здания поглощала скверна, а люди просто исчезали.
– Мы долгое время думали, что бесследно, – суховато, а потому особенно жутко сообщил Кённа. – Но затем Господин звонких флейт и багряных закатов столкнулся с одной… с одним… с некой тварью. Выглядела она как обычная смертная женщина, однако от человеческого в ней осталась лишь оболочка. И эта оболочка, начинённая отвратительной силой, не только могла передвигаться в солнечном свете, но и представляла опасность даже для фейри.
– И что сделал твой друг? – спросила Тина, чувствуя, что голос садится. – Убил её?
– Он уронил на неё луну, – совершенно серьёзно ответил Кёнвальд. – Этого, к счастью, оказалось достаточно. Но не всякий колдун или фейри способен на такое. А Уил… кхм, Господин звонких флейт, багряных закатов и цветущих лугов всегда был склонен чрезмерно реагировать.
Тина поперхнулась. Судя по округлившимся глазам Йорка, он только сейчас начал осознавать, с кем связался, и потенциальное общение с капризным и непредсказуемым существом, способным походя уронить луну на досадную помеху, больше его не привлекало.
– Э-эм… – протянул он. Потом с некоторым трудом справился с собой и включил мозги: – Так, значит, наш Джек Доу – что-то типа той твари? Человеческая оболочка, внутри которой эти, как их, тени? Крысы?
– Зови как угодно, – пожал плечами Кённа. – Они крысы, поскольку часто принимают облик этих зверьков, особенно поначалу, когда слабы. Они тени, потому что обитают в темноте. Мой друг так долго наблюдал за ними, что целую классификацию разработал, хотя вообще-то научная работа ему чужда. Есть тени – бесформенные пятна, далее идут крысы, затем безликие чурбаны в цилиндрах, и с ними обычному человеку уже не справиться одной силой воли. Тот, в ком поселилась тень, становится одержимым. Внешне он похож на оплывшую свечу – понятия не имею, что это значит, просто цитирую чужие слова. Одержимые могут передвигаться днём и притворяться людьми, порой долгие годы. Но и это не предел.
Йорк наклонил голову, глядя исподлобья:
– Что, бывает и хуже?
– Намного, – поморщился Кёнвальд. – Ступенью выше располагаются «генералы теней». Они не только организуют всю эту дрянь и заставляют двигаться в одном направлении, но и способны на… назовём это «колдовством». Та тварь, с которой столкнулся мой друг, назвала себя «маршалом» и утверждала, что она стоит над генералами, и я, увы, знаю только один надёжный способ уничтожить нечто подобное.
– Луна? – мрачно пошутил детектив.
– Именно, – последовал ответ без намёка на иронию. – Ты внимательно слушал. Это хорошо. Внушает определённые надежды.
Кёнвальд с совершенно независимым видом стоял, заложив большие пальцы в карманы джинсов, и словно чего-то ждал. Тина намёков упорно не понимала; Уиллоу, которая знала его немного получше, быстро оценила обстановку и сделала нужные выводы.
– Слушай, по-моему, он тебе предлагает сотрудничество, – доверительно сообщила она Йорку. – Ну, мы-то в деле давно, а тебе советую долго не раздумывать.
– Деятельных идио… ммм, энтузиастов всегда лучше пристроить к делу кучно, чем потом отлавливать по одному в местах, для жизни мало приспособленных, – не стал отпираться Кённа. И сощурился: – Итак?
– Сделаю всё, что в моих силах, – неожиданно просто и покладисто ответил Йорк. – Это похоже на правду. Джек Доу… Насколько я знаю, он родом из Тейла. Пытался обосноваться и в Сейнт-Джеймсе, и в Форесте, но безуспешно.
Кёнвальд помрачнел:
– Тейл… Плохо. Дела там стали налаживаться только в последнее время, а до тех пор даже я не хотел бы очутиться там ночью. Сейчас мне нужно вернуться к месту вашей битвы. Попробую выяснить кое-что о Доу по-своему. Уиллоу, ты в порядке?
Девчонка вздрогнула, но сумела состроить уверенную гримасу:
– Более чем.
– Тогда проводишь всех по домам, – распорядился Кёнвальд.
Заросли расступились, открывая путь прочь от реки – к цивилизации. Йорк послушно двинулся по тропе, но в последний момент замешкался. Странно было видеть, как рослый и сильный мужчина оробело мнётся.
Наконец он решился.
– Эмми… Эмми жива или мертва?
Кёнвальд улыбнулся – и, приблизившись к нему, встал на мыски.
– Слишком прямой вопрос, мой большой друг, – шепнул он на ухо. – Учись быть более гибким… как ива.
И исчез.
Тропа, впрочем, осталась.
Она вывела к полицейскому участку, точнее, чуть дальше, к полузаброшенному дому с большим яблоневым садом. Первым от компании откололся Маркос; он нахально поцеловал Уиллоу в щёку и юркнул куда-то на задворки «Чёрной воды». Затем настала очередь Йорка.
– Наверное, загляну к Гримгроуву, извинюсь, что ли, – произнёс он несколько смущённо, поскрёбывая затылок.
– Хорошая идея, – одобрила Тина, украдкой посмотрев на телефон. Последнее сообщение, отправленное патанатому, значилось прочитанным, но ответа до сих пор не пришло. – Кстати! – спохватилась она. – А где сердце Доу?
Лицо у детектива стало примерно таким же, как у читателя, который на две недели просрочил сдачу книги, но пришёл за следующей.
– Как сказать… – протянул он, глядя в сторону. – В общем, оно у меня не с собой. Я догадывался, что пистолета для Доу может быть недостаточно, ну и решил подстраховаться и сделать ставку на переговоры. Контейнер с сердцем я спрятал в надёжном месте. И, в общем, Доу бы ничего не получил, пока не сказал бы, куда дел тело Эмми.
У Тины даже слов не нашлось.
«Тихо, – успокаивала она себя мысленно. – Это я лично уже какое-то время назад столкнулась с потусторонними ужасами, а Йорк только по чужим рассказам был с ними знаком. Вполне понятная реакция, достаточно предсказуемая…»
Уиллоу была менее деликатна: она хлопнула себя по лбу всей пятернёй и застонала.
– Дорогие духи предков, великие матери! – торжественно произнесла девчонка, глядя в небо. – Если я когда-нибудь буду упрекать Маркоса за необдуманные поступки и снова скажу, что у него вместо мозга – мешок тестостерона, напомните мне, пожалуйста, этот случай!
Тина поперхнулась смешком. Йорк, конечно, глумления двух хрупких молодых женщин не вынес.
– Какие все умные пошли, охренеть! – рыкнул он, скрестив руки на груди. – И что делать?
– Отдайте сердце Доу мне, – попросила Уиллоу, мгновенно посерьёзнев. – Я его спрячу в действительно надёжном месте, а потом передам Кёнвальду. Слушай, ты?.. – вопросительно обернулась она к Тине.
Та махнула рукой:
– Идите. Во-первых, солнце ещё не село, так что обычных теней можно не бояться, это нам авторитетный эксперт подтвердил. Во-вторых, Доу вряд ли выйдет на охоту сразу после того, как едва ноги унёс. Скажи лучше, тебя ждать к ужину?
Уиллоу с визгом повисла у неё на шее, словно получила приглашение не на скромную тарелку риса с чем-угодно-по-скидке, а на вручение престижной международной премии и фуршет для избранных.
Это грело душу. До одиннадцатого дома по улице Генерала Хьюстона Тина добралась без приключений, только в супермаркет заскочила и купила пачку рыбных котлет, успокаивая себя тем, что они, во‑первых, вдвое дешевле курицы, во‑вторых, полезнее, а в‑третьих, терпеть их ровно до понедельника.
«И консервы – определённо вариант похуже», – уговаривала она себя, пробивая на кассе по совету продавца вторую пачку: «Две по цене одной, мэм, очень выгодно!»
У порога Тина вежливо поздоровалась с изрядно разросшейся ивой; померещился даже игривый шёпот в ответ, но, скорее всего, это просто ветер запутался в ветвях. А затем вечер покатился по знакомым рельсам выходного дня: завершение уборки, скворчащий на плите ужин… Кошек пленил запах котлет, и вся банда отиралась у ног, возбуждённо урча; им вторил в гостиной телевизор.
Уиллоу заявилась через час после заката – взъерошенная и взволнованная.
– Жуткая штука! – заявила она с порога. – И прямо удача, что её хранили в холодном железе, на десять метров под землёй. Получилось что-то вроде ритуала похорон, и эта хрень заснула.
– Ты про сердце? – на всякий случай уточнила Тина, раскладывая скромное угощение по тарелкам.