Он улыбнулся.
– А ты чем займешься?
Быстренько коснувшись его губ своими, отстраняюсь.
– А я в душ, – и срываюсь с пола. Илай бежит за мной и, спустя пару метров, наглым образом хватает меня и поднимает в воздух.
– Ну уж нет, – ставит на пол и, обхватив руками талию, заглядывает в глаза мне.
– В душ ты пойдешь вместе со мной.
Илай косится в сторону кухни. Малышка сидит на полу, рядом с ней Тирекс. Дочка смотрит мультики.
– Думаю, минут пятнадцать у нас есть.
– Пятнадцать, – усмехнулась. – На такой маленький перекус жалко и посуду пачкать.
Нейман щурится.
– Тормози, цыплёнок, – его голос вдруг садится. – Ты же понимаешь, что теперь мы задержимся на все сорок…
Я замерла. Смотрела в его глаза, потом резко нырнула под руку и забежала в ванную, закрыв за собой щеколду. Расхохоталась так счастливо, словно ребёнок. И от чего расхохоталась? Подумать только, надурила мужа и рада стараться.
Смеялась своим мыслям, посмотрев на себя в зеркало. Румянец на щеках, волосы взъерошены, а в глазах… я и сама себе нравилась с тем, что теперь было в моих глазах. Любовь и счастье. И больше никакой боли. Ни за что.
***
Стоило Илаю припарковать машину у входа в базу отдыха, Ева тут же выскочила и побежала вместе с Тирексом куда-то в сторону.
– Ева! – крикнула я, выходя из салона. Рядом с нами стояло авто Марики, и оттуда как раз выходил Антон. Дочка бросилась к другу и тут же принялась хвастаться новым питомцем.
– Вот шило, – вздохнула я, оборачиваясь к багажнику. Илай был уже здесь.
– Цыплёнок, я отнесу вещи.
К нам подошла Марика.
– Привет, подруга, – девушка потянулась и обняла меня. Я обняла в ответ. За последний год мы сильно сдружились с ней. Она была рядом в самые сложные минуты, когда здоровье Илая было на грани, когда кроме надежды ничего не оставалось. Марика не давала мне опустить рук.
За спиной раздался смешок. Мы обернулись: рядом с Илаем вдруг появился Лука. И сейчас они оба глазели на нас с улыбками.
– Эти цыпы хоть когда-нибудь надоедают друг другу? – обратился Лука к Илаю. Мой мужчина пожал плечами.
– Они даже обедают на работе вместе и в туалет ходят.
Лука слегка толкнул его в плечо кулаком.
– Я бы на твоем месте был осторожен, брат. Как бы тебя в шведскую семью не затянули…
– Придурки, – цокнула Марика, беря меня под руку.
– Несите наши вещи и не болтайте, – она смахнула с плеча прядь волос и потянула меня ко входу на базу отдыха. Ева и Антон уже бежали вперед по аллее.
– А Остап где? Он приедет? – спросила, когда мы забрали ключи на ресепшене, и направилась к нашему дому.
– Да, он к вечеру будет. Срочные вопросы по залу решает.
С тех пор как Лука сделал его своим замом, Остап постоянно в разъездах и делах. По клубу очень много работы.
Марика скучала по Остапу. Это было видно. Но работа есть работа. Ничего не поделаешь.
Мы остановились у арендованного на ближайшие сутки дома. Это было двухэтажное кирпичное строение со своим бассейном. Марика присвистнула:
– Все-таки у моего братца отличный вкус, – проговорила довольно.
И тут я не могла не согласиться. Вообще, дела Луки в последнее время пошли в гору. Как только зал перешел в его управление, с финансами стало всё в порядке. Не знаю, как это удаётся Варламову, но он выровнял бизнес, и у него теперь куча новых перспективных бойцов.
Марика прошла в дом. Я слышала, как она просит детей вести себя хорошо и не убегать далеко. А я прошла в кухню и посмотрела в окно. За невысоким ограждением были видны озёра, из-за которых мы сюда и приехали. Действительно, живописное место. А могло ведь ничего не быть. Ничего из этого. Ни озёр этих, ни зала, ни ребят. До сих пор с содроганием вспоминаю тот день, когда скорая увезла обледеневшего, практически бездыханного Илая. Тогда поймали Воронова и всю его шайку, и, казалось бы, страшное позади. Нет. Впереди были самые ужасные два месяца. Два месяца бесконечных молитв за его здоровье.
Он впал в кому. От переохлаждения его организм был на краю гибели. Двусторонняя пневмония, дыхательная недостаточность. Старая травма позвонка, она лишила его подвижности. Две недели комы – это мой персональный ад. Я не покидала коридора больницы. Всё это время я прожила там, под дверью отделения реанимации. Я не могла ни есть, ни спать. Я сидела и смотрела в одну точку… Я ждала. Я верила, и каждая следующая минута была для меня испытанием. Я была над пропастью. Моя душа рвалась на части, и я не знала, что будет со мной, если его не станет.
Я отказывалась верить в плохое. Илай не тот, кто сдаётся на полпути. Илай будет бороться. Он будет зубами вцепляться в эту жизнь, потому что ему было ради чего это делать. Ради нас. Ради меня и маленькой Евы. Ради вечно хмурого в те дни Луки, так же, как и я, не покидающего больницу. Для Марики, которая взяла на себя нашу дочь. Нашу дочь, именно так. Она – Илая. И всегда ей была, даже ещё до встречи с ним. Илай должен жить, и я верила, что все будет хорошо. Мы все верили.
Помню тот момент, когда он пришёл в себя. Была ночь. Врачи вдруг побежали по коридору в сторону его палаты. Я вскочила тогда так резко, что голова пошла кругом. Упала бы, если бы не сидящий рядом Остап. Он буквально поймал меня.
Ломанулась следом и застыла у входа в палату. Там было так много врачей, целая толпа. Они все стояли вокруг него, что-то делали. А он вдруг голову повернул с кислородной маской на лице, и глаза его уставшие, бледно-голубые меня нашли. Я так и застыла тогда. Стояла ни жива ни мертва, на него смотрела. На любимого своего, на единственного. Смотрела и слёзы безмолвные глотала. И я знала. Тогда уже поняла, что эта маленькая победа станет началом главных побед.
Илай выжил. Выкарабкался. Через два месяца он вернулся домой. Измождённый, уставший, истерзанный. Случившееся отобрало у него мечту. Теперь мир большого спорта для него закрыт. Переутомление, новые травмы могут спровоцировать старые. Он может умереть прямо на ринге. Именно так сказал его лечащий врач. Никогда не забуду его ответ. Он просто посмотрел на него и ответил: "Хорошо". Обнял меня, и мы уехали домой. И дома он ни разу об этом не заговорил. Я знала, что ему больно. Знала, что невозможность драться для Илая все равно что жизнь без вкуса и чувств. И понимать, что виной всему я, слишком больно.
Илай ни слова мне не сказал. Ни разу. Через неделю он предложил мне открыть свое дело. Небольшой ресторан. Парни помогли с начальным капиталом, и спустя год мы хозяева успешного бара в центре города. Каждую пятницу в ночь бар не работает. Это наш единственный выходной. В этот вечер у нас закрытая вечеринка. Только бойцы Луки, только друзья. Посетители рвутся в наш бар, потому что только здесь они могут получить сувениры с личными автографами ребят, а раз в месяц мы устраиваем с ними фотосессию. Это идея Марики. Она как-то предложила её, а мы попробовали. И с тех пор дела наши идут в гору.
Кстати, Марика администратор нашего ресторана. И львиная доля вопросов держится на ее хрупких плечах. Мы – семья. Мы вместе. И всё просто прекрасно, кроме одного. У Илая больше нет ринга. И это заставляет моё сердце сжиматься от боли.
– Эй, цыпа, ты чего замерла? – за спиной раздаётся голос Луки. Обернувшись, стираю с уголков глаз слёзы.
– Все в порядке? – тут же хмурится он.
– Все просто отлично. С днём рождения тебя еще раз, – обнимаю Красавчика. Он смеётся.
– Все на озеро пошли. Там водопад красивый.
Я нахожу Марику во дворе и, переодевшись в купальники, мы с ней направляемся к воде. Детки уже там с парнями.
– Ну и? – вздёргивает бровь Марика, пока мы идём на пляж.
– Ты сказала ему? – шепчет заговорщически.
– Нет пока. Хочу сделать это на днях. Просто думаю…
Марика улыбнулась.
– Странная ты, Нинель. Такое счастье, а она думает ещё, как рассказать. Кричать надо на весь мир!
Мы подходим к берегу. Здесь практически никого нет. Удивительно, ведь сезон в самом разгаре. Я даже начинаю думать, что Лука выкупил базу на всю ночь.
У небольшой деревянной беседки расстелено одеяло с вещами, а у берега плещутся Антон с Евой и щенком. Рядом с ними стоит няня Антона Кира.
– Кир, а где наши-то? – спрашивает Марика, когда мы приближаемся к ним. Я пробую ладонью воду – тёплая.
Кира указывает пальцем вверх, и я вижу, как с отвесной скалы в этот момент летит вниз какой-то парень. Здесь, конечно, не огромная высота, но чтобы разбиться хватит. Вернув взгляд наверх, вижу у самого края Луку. А рядом ним Илая. И мой Нейман вот-вот прыгнет.
– С ума спятили, чокнутые! – я вцепляюсь пальцами в Марику.
Она окидывает меня смеющимся взглядом.
– Успокойся ты, мама-наседка. Всё в порядке будет с твоим мужчиной. Не делай из него неженку.
Разбежавшись, Илай прыгает вниз головой. Четыре секунды полёта – сердце в комок. Когда его тело входит в воду, я начинаю считать вслух.
Один. Два. Три. И он выплывает. Слава богу!
– Ну что за дураки! А если бы разбились?! – едва ли не стону. В этот момент прыгает Лука. Илай уже подплывает к нашему берегу.
– Идём, наседка, я налью тебе прохладного морса, – смеётся подруга.
Я собираюсь пойти за ней следом, но перед глазами всё кружится, и я начинаю падать назад. Но сильные мужские руки ловят меня.
– Оу, красотка, ещё утро, а ты уже хорошенькая, – за спиной раздаётся мужской голос. Отстраняюсь от незнакомца. Ого. А он красивый. Карие глаза с морщинками в уголках, белозубая улыбка до ушей и огромный рост. Он молоденький на вид, лет двадцать ему, не больше. Стоит в одних плавках передо мной, явно красуясь стиральной доской на животе. Мне почему-то становится смешно. Сразу видно, что он тот еще мачо.
– Ну чего, девчонки, отдыхаете?
Мы с Марикой только и успеваем переглянуться и рассмеяться.
– Эй, боец, – раздаётся за спиной грозное. Обернувшись, вижу, как из воды выходит Илай. Огромный греческий бог, с накаченного тела которого стекает ручьями вода. Кажется, я завелась.