Зу гладит мои волосы, мои руки, пока не попускает. Тело наливается свинцовой тяжестью, и я начинаю проваливаться в сон. Он рядом. Ощущая его близость, мне немного легче. Спокойней. И когда я уже практически засыпаю, его тихий, хриплый голос проникает в самое сердце.
— Не бойся ничего, моя маленькая. Никто и никогда не сделает тебе больно…
Утро встречает меня головной болью и тошнотой. Стоит сделать глоток воды, я бегу к унитазу, и меня буквально выворачивает наизнанку. Кажется что сердце вот-вот вырвется из груди. Переждав приступ, поднимаюсь на ноги. Холодная вода из-под крана приводит в чувства.
Я думаю о том, что нужно отпроситься у Заура к врачу. Мне так плохо, я просто не могу это дальше терпеть! Уверенна, док сможет облегчить мое состояние, объяснить, как вести себя, чтобы уменьшить приступы.
Переодевшись, завязываю хвостик. За окном раздается какой-то шум. Громкий женский голос. Дама что-то кричит, яростно так. Приблизившись к окну, всматриваюсь во двор. И замечаю тоненькую женскую фигуру в черном, с чемоданом на перевес. Она шагает к воротам, и судя по резкости ее движений, девушка на взводе.
Агата. Она впихивает в багажник машины свои монатки. Отталкивает подошедшего к ней охранника. Что-то кричит ему, а потом садится в салон, и уезжает.
Неужели Зу выгнал ее? Я ведь должна радоваться? Но я не чувствую абсолютно ничего. Смотрю на нее, а внутри пустота. Даже злости нет.
Спускаюсь вниз, Зу за обеденным столом. Напротив него сидит Алан. Они о чем-то тихо беседуют. Как только я появляюсь в комнате, мужчины замолкают.
— Привет, ты как? — спрашивает Зу, когда я подхожу и целую его в губы.
— Не очень. Хотела попросить, чтобы Алан отвез меня в больницу.
Зу проходится по мне напряженным взглядом.
— Что-то болит?
— Нет, с желудком проблемы. У меня уже так было. Гастрит.
— Сейчас лучше бы не высовываться, — хмурится Алан, но Зу осекает его взглядом и тот замолкает.
— Алан отвезет тебя. Позавтракай со мной.
Я боюсь даже опустить глаза на стол и посмотреть что в его тарелке. От одних только запахов, витающих в комнате мне дурно.
— Я не хочу. Буду ждать Алана у себя в комнате.
Зу целует меня, и под напряженный взгляд Алана отправляюсь наверх. Но дойдя до своей двери, замираю. В проеме, под дверной ручкой вставлен какой-то конверт. Первая мысль — Агата. Может она оставила для меня послание? Сердце начинает стучать быстро-быстро. Будто ожидая подвоха с ее стороны. Осмотревшись по сторонам, вытаскиваю его и достаю листок, исписанный знакомым размашистым подчерком.
«Нужно встретиться сегодня в больнице. В кафе «Островском» в два часа дня. Дима».
Глава 26
— Срок три недели, — произносит женщина, внимательно разглядывая результаты моего УЗИ. — Плодное яйцо без патологий. Беременность желанная?
Я киваю, еле сдерживая слезы. Чувствую себя плотиной — так много их внутри меня, и хочется все выплеснуть наружу.
— Конечно. Только токсикоз сильный, может, есть что, способное облегчить мое состояние?
На ее губах улыбка.
— Свежий воздух, здоровый сон. Выпишу тебе витаминки. Токсикоз может быть с тобой всю беременность, дорогая. Тут уже понаблюдаем, как набирать вес будешь. Старайся есть по чуть-чуть. То, что хоть как — то примет организм.
Она сделала еще несколько записей и назначила анализы для постановки на учет. А у меня от радости даже тошнота прошла.
— Вот направления на анализы. Желательно за ближайшую неделю все сдать.
— Конечно, — улыбаюсь ей, и, забрав бумаги, выхожу в коридор.
Прячу их в сумочку и направляюсь к регистратуре. Алан на улице, у входа. И мне нужно сделать так, чтобы Димка зашел именно сюда.
— Простите, — заглядываю в первое свободное окошко. — Вы мне не поможете?
Девушка поднимает на меня усталый взгляд.
— Я забыла телефон дома, мне нужно вызвать мужа, из-за токсикоза просто не могу ездить ни с кем кроме него… Укачивает сильно. Вы не могли бы дать позвонить?
— Конечно, — она поднимает со стола стационарный телефон и протягивает его мне, установив на небольшой выступ.
Выдыхаю мысленно и набираю по памяти номер Димы. Три гудка, и я слышу его голос. Слава Богу!
— Дим, это Сами. Я в больнице на Некрасова. Жду тебя на втором этаже у кабинета гинеколога.
В трубке звучит короткое: Понял.
Не знаю, правильно ли я поступаю, согласившись на встречу с ним. Если, не дай бог, узнает Заур — быть беде. Но я не могу пройти мимо, не могу просто исчезнуть из жизни Димы, словно его и не было. Он был рядом со мной в очень трудный период. Он заботился обо мне, о моем здоровье как физическом, так и моральном. Я поговорю с ним, извинюсь. Я хочу, чтобы он знал, что всегда будет для меня близким человеком.
Я так ждала его! Рядом со мной сидело четыре девушки, они все ждали приема врача. И когда вдруг в коридоре появился он, я подскочила так резко, что сумка, лежащая у меня на коленях, с грохотом свалилась на пол.
— Димка, — улыбнулась, когда он обнял меня. Его рука была в гипсе, и здоровой он провел по моим волосам. Всматривался мне в лицо, будто не верил своим глазам. Да и я не могла сдержать слез. Рядом с ним так хорошо уютно и спокойно. Наконец-то он здесь. И я могу доверить ему абсолютно все, что в моей голове! Я могу рассказать Димке о беременности, не таясь, и быть уверенной, что он не осудит и не предаст.
И эти слова слетели с губ, прежде, чем я смогла себя остановить.
— Дим, я беременна…
Возникла немая пауза. Я видела, как он напрягся. Отстранился немного, осматривая меня.
— Только что была на приеме. Три недели, говорят, с плодом все хорошо, — проговорила с улыбкой.
Он кивнул.
Дима кивает. Отводит взгляд в сторону, прижимая меня к себе.
— Сами, да что ж ты так… из огня да в полымя…
Мне не нравится то, как он говорит то ребенке.
— Не злись. Заур поступил с тобой отвратительно, Дим. И за это я прошу прощения, не знаю, можно ли это простить… Но ребенок. Его не трогай…
На его губах улыбка робкая, а глаза все равно тревожные.
— Да разве я о ребенке? — снова прижимает к себе. — Идем, — перехватив меня под локоть, ведет к лестнице.
— Мы куда?
Дима бросает на меня встревоженный взгляд.
— Нам очень нужно поговорить. А еще мне нужна твоя помощь, Сами.
— Так, давай поговорим здесь…
Он качает головой.
— Слишком опасно. На третьем этаже лаборатория. Там никого нет, там никто нам не помешает.
Я верю ему и позволяю себя увести. Мы поднимаемся на лифте, а я смотрю на него и понимаю, как сильно он изменился с последней нашей встречи. Похудел, встревоженный какой-то, дерганный. И глаза его — потухшие, будто горем убитые.
— Дим, как ты вообще? — нарушаю тишину, и в этот момент раздается сигнал, говорящий о том, что мы прибыли на нужный этаж.
— А как я могу быть, Сами? — улыбается, и снова тянет за собой.
Мы заходим в третью по счету дверь. Я вижу как Дима закрывает ее на ключ, и в груди просыпается волнение.
— Дим…
Он оборачивается, посылает робкую улыбку.
— Чтобы нам никто не помещал, Сами…
— Добрый день, Самира, — раздается за спиной мужской голос, и я застываю в ужасе.
У дальней стены, за столом, заставленным какими-то пробирками сидит мужчина. Ему лет сорок на вид. Незнакомец не сводит с меня глаз.
— Дима, что здесь происходит? — мне вдруг становится страшно. Единственное, что я хочу — сорваться и убежать отсюда. Но за моей спиной Шестаков, и он вряд ли позволит мне это сделать.
— Сами, ты же веришь мне? — его руки оказываются на моих плечах. Я хочу отойти, но Димка так преданно смотрит мне в глаза. Разве он может сделать мне плохо?!
— Мы просто поговорим. Это Алексей Викторович, он следователь. И нам нужна твоя помощь…
— Чем я могу помочь? Я…
— Присядьте девушка, — следователь указывает на стул напротив него.
Я поворачиваюсь к Димке, он кивает.
Прохожу и послушно устраиваюсь на месте. Перед мужчиной на столе папка с документами, он тянется, чтобы открыть ее, но Димка останавливает.
— Она беременна. Не нужно ей этого видеть.
Мужчина хмурится, замирает. Послушно закрывает папку.
Я ничего не понимаю. Смотрю на них, и с каждой пройденной секундой волнение в груди все больше нарастает.
— Дим, тогда ты начни, а потом я объясню суть проблемы.
Шестаков подходит ко мне, присаживается на стул напротив. Пододвигается так, что наши колени соприкасаются.
— Мои родители пропали, Сами. Пропали несколько дней назад, — его голос становится ломаным. Дима прочищает горло, пытаясь собраться с силами. Я уже понимаю, что он мне скажет, и мне самой становится плохо. Я противлюсь этой мысли, но она упрямая, она лезет в мой мозг.
В его глазах слезы.
— Вчера со мной связался Алексей Викторович. Он показал мне фото… отца нашли..- голос Димки срывается. И ему требуется несколько секунд, чтобы собраться.
Я беру его за руку, мне больно вместе с ним. Дима хороший, и я люблю убийцу его родителей. Разве есть мне какое-то оправдание? Разве мне он должен изливать свою боль и доверять? Я достойна только ненависти и презрения…
В разговор вмешивается следователь.
— Игоря Шестакова нашли в лесу. С дыркой от пули во лбу и со следами насилия по всему телу. Порезы ножом, электрометки на…
— Достаточно, — рычит на него Димка. По его лицу скатывается слеза. Он упрямо стирает ее рукавом и сжимает мою ладонь.
— Простите, Дмитрий, но девушка должна понимать, с кем мы имеем дело.
Он возвращает ко мне взгляд.
— Его пытали перед смертью, — голос следователя абсолютно спокойный.
— Пытали с особой жестокостью. Издевались, а потом убили. Маму Дмитрия мы так и не нашли, но принимаем все возможные усилия. У нас есть информация, что Шестаков Игорь имел какие-то отношения с некто Зауром Аббасом. И у нас есть сведения, что убил его именно он.