— Кстати, у старшего день рождение в субботу. Ты придешь?
Мне не хотелось идти в незнакомую компанию. Общаться с ней наедине — я не против. Но не более того.
— Я постараюсь, но не обещаю.
Попрощавшись с девушкой, отправилась домой. Я на самом деле всегда хожу пешком. Но не потому что нет возможности поехать. Просто дом находится в двух кварталах от школы.
Да и, честно признаться, не люблю я в нем торчать. Он огромный и холодный для меня. И в его стенах очень одиноко.
К тому же, прогулки мне нравятся. Не хочется заплыть жиром и к сороковой неделе выглядеть небольшим бегемотиком.
Несмотря на то, что пошел шестой месяц беременности, животик у меня небольшой. Все узи, слава богу, показывают, что с малышом все прекрасно! Врач говорит, что расти он начнет активно с седьмого месяца. Поэтому пока наслаждаюсь бойкостью и легкостью в теле.
Слева от меня небольшой рынок. Думаю о том, что хочу купить немного зелени для окрошки. Попрошу Марью Сергеевну приготовить ее. Подхожу к ларечку, где торгует улыбчивый мужчина. Он всегда кладет мне самую свежую и ароматную. Как и всегда говорит о том, что я похорошела и берет с меня намного меньше. Не знаю, зачем он это делает, да я и не отказываюсь. Приятно поговорить хоть с кем-то… когда ты совсем один.
Остановилась поправить ремешок сандалия — он вдруг стал жутко царапать ногу. Видимо сделала я это слишком резко, и сзади в меня кто-то влетел.
— Чего встала?! — шикнула грузная женщина и, обойдя, проследовала вперед. От ее толчка внезапно закружилась голова и мне пришлось опереться о стену, немного переждать. А когда открыла глаза, чуть справа в черной машине, припаркованной рядом увидела знакомое лицо. Даже не лицо, глаза, взгляд от которого внутри все затрепетало. И словно в подтверждение, малыш толкнулся в живот.
— Тише, маленький. Сейчас уже дома будем… — шепчу, поглаживая живот. А сама смотрю на мужчину. И когда он поворачивается снова в мою сторону, чувствую укол разочарования.
Не он. Снова не он. Да и разве могу я ждать его? Разве имею право? Он сделал так, как хотела того я. Он выбрал единственный возможный путь. И теперь мы по нему идем. Но не вместе.
С каждым днем это происходит все чаше. Я вижу его, слышу, чувствую. Сердце на куски рвет и нет мне спокойствия. Покой, уют и комфорт — он обеспечил меня всем. Алан, как и было велено привез меня сюда, разместил в огромном трехэтажном доме. Врачи в самой дорогой клинике города пылинки с нас сдувают, но дыру в груди… ее ничем не заткнуть.
Он обещал исчезнуть, и он исчез. А мне так больно, я не знаю, как с этим жить… Тоска… тихая, сжирающая тоска — она не отпускает. Каждую ночь, каждое утро мои мысли только о нем. Знаю, что поступила правильно. Знаю, что много бед он наворотил, и даже не хочу гонять эти мысли по кругу. Все сделано. Все пройдено.
Но он везде. В каждом прохожем его лицо, в каждой тени — его взгляд. Я чувствую его, осязаю. Порой кажется, что с ума схожу. Ночью, порой просыпаюсь от того, что дыхание его чувствую на коже. Прикосновения, твердость его тела. Это так ярко, будто наяву.
Подскакиваю на кровати, в темноту всматриваюсь, а вокруг никого. А аромат остается. И я прислоняю ладони к лицу, вдыхаю и выдыхаю, и слезы из глаз текут от того, как сильно скучаю, как нуждаюсь в нем!
Как он там? Отпустил ли эту боль? Или еще продолжает уничтожать себя? Прекратил ли делать людям больно? Исправился? Осознал ли хоть что-то?!
Сердце кровью обливается, и ведь понимаю, что ничего не исправить… Я сама к этому пришла. И теперь могу довольствоваться им только во сне или видениях.
Порой ночами, накрывает так, что и сил терпеть нет.
Сколько раз срывалась, чтобы набрать Алана. Попросить его о разговоре, спросит о Зу. Но он ведь не скажет ничего.
Я столько раз крутила в голове те события. Разговор с Димой и следователем, поступки Заура. И ведь понимаю, что поступила так, как поступила бы любая мать на моем месте! Что права была! Заур ведь бандит! Стольким людям жизнь сломал, у многих отнял… Но все равно люблю. Его толкьо люблю. Глупое, упрямое сердце. Оно не хочет, не дает мне оставить его в прошлом. Не дает мне забыть, не думать, не вспоминать. И я знаю, если бы он вдруг оказался на пороге моего дома… я бы не прогнала его.
Пусть больно, пусть слишком громко и нестабильно. Но он давно уже отнял часть меня. И когда его не стало, я чувствую себя неполноценной. Чувствую себя сломанной, неживой.
Не замечаю, как подхожу к дому. Уже достаю из сумочки ключи, но тут мой взгляд падает на автомобиль. Черный кроссовер Алана. Он припаркован на подъездной дорожке дома. И как я могла пройти и не заметить его?!
Сорвалась к машине, так быстро, насколько могла. А когда мне оставалось всего пару метров, со стороны пассажирской двери вдруг появился Дима. Я так и встала как вкованная. Смотрела на него и глазам не верила. А он улыбнулся.
Следом за ним вышел Алан. Стянул с переносицы очки, и кивнул мне сдержанно.
— Привет, поговорите. У вас полчаса.
Дима подошел ко мне. В его глазах плескалась радость.
— Привет дорогая, — мужчина окинул меня теплым взглядом. — А ты все цветешь…
— Дим, как ты здесь? Что-то случилось?
Он кивнул. Приобнял меня за талию, направляясь к дому.
— Идем, милая. Есть то, что ты должна знать. Но Заур будет злиться, когда узнает, что тебе рассказали об этом.
Мы вошли в дом. Я тут же отправилась в кухню, ставить чайник и доставать все, что у меня есть из сладкого. То и дело открывала шкафы и закрывала — память как отшибло. Смотрела на полки невидящим взглядом.
— Сами, — он поймал меня за руку.
— Все в порядке, просто сядем в гостиной. Я не голоден.
Я кивнула. Это было так странно — видеть его здесь. Я уже давно рассталась с той мыслью, что мы когда-то встретимся. Казалось, Заур на пушечный выстрел не подпустит ко мне Диму. А приехал Алан и Шестаков.
Я боялась услышать то, с чем он пришел. Еще не знала, но уже чувствовала жуткую тревогу в груди. Воронка снова появилась, и мне хотелось чем-то ее заткнуть, забить, чтобы не больно. Чтобы не чувствовать снова все то, что терзало меня в первые дни после случившегося с нами.
— Эй, — Дима усадил меня. Присел рядом и взял за руку. — Все нормально, слышишь? Просто не нервничай.
Я кивнула. Посмотрела на него внимательно. Изменился то как! Прическа новая — отрастил волосы и сейчас белокурые локоны мягким воздушным пушком лежали на ушах. А ему так идет, моложе стал. Опустила взгляд на его руку. Нет гипса, чувствует себя вполне хорошо.
— Как ты? — его глаза не отпускали мой округлившийся животик. Я пожала плечами, убирая распущенные волосы назад.
— Все хорошо, активный малыш.
Димка засмеялся. Отвернулся на пару секунд, а когда вернул ко мне взгляд, на лице парня не было и тени улыбки.
— Я так виноват перед тобой, Сами…
Внутри все замерло. Я сидела и смотрела на него во все глаза. Ждала его слов.
— Когда мы встретились с тобой, когда я свел тебя со следователем, я и сам во все это верил, понимаешь?
По спине пробежал холодок.
— Нет. Не понимаю…
— Нас обманули. Тот майор, — Димка скривился, закрывая ладонью рот. Словно пытался подбирать слова. А мне закричать на него захотелось. Почему он так тянет? Мучить меня решил?!
— Этот следователь работал на Влада Закромского. Он ужасный человек, Сами.
Когда Димка произнес эту фамилию, у меня задрожало все. Еще даже представить не успела, что могло произойти, но понимала, в какую яму я толкнула Заура своими же руками…
— Это он убил моего отца, Закромский. Заур отпустил папу, а он убил, понимаешь? Для того, чтобы иметь на меня давление, чтобы заставить поговорить с тобой. Закромский знал, что у Заура есть единственное слабое место, и это ты, Сами. И он ударил по нему так четко, — с губ Димки сорвался нервный смешок.
Тогда я озвучила самую жуткую, но близкую к правде версию.
— Он напал на его склад, да?
Дима поднял ко мне глаза, кивнул.
Сглотнула. Горло вдруг пересохло. Я боялась следующего ответа, но моя душа кричала… и я должна была знать.
— Много? Жертв, — сипло, шепотом.
Димка поджал губы. Кивнул.
Прикрыла глаза, чувствуя, как внутри поднимается буря.
— Но это не твой грех, Сами. Мой. Только я, слышишь? Я верил тому следаку, я верил, что это Заур…
А у меня перед глазами Зу… И тот день, когда я увидела в его дворе Шестакова старшего. Я просила его бросить все, просила не трогать людей… Он не обещал, но сделал.
— Не плачь, Сами, — Димка присел рядом, обнял меня. — Заур помог мне, несмотря на то, что до сих пор люто ненавидит. Он убрал Закромского, я уж не знаю как — посадил или устранил. Уже боюсь, что-либо говорить, но моя мать была у него… Она была жива, хоть и чувствовала себя очень плохо. Главное, что ее спасли, Сами. И она со мной. И ты должна знать, что сделал это Заур.
Я кивнула, обнимая себя за плечи. То, что рассказал мне Дима, перевернуло мой мир с ног на голову. И эта воронка в груди, она растянулась до невероятных размеров. Я знала, когда он уйдет, я не найду себе места.
— Не вини себя, слышишь? Тут полностью моя вина. Ты поступила так, как поступила бы любая женщина. Ты оберегала своего ребенка от убийств и крови. Это я надавил, я не выпускал тебя из той больницы, пока ты не сдалась. Маленькая испуганная девочка, с рвущими за край гормонами и постоянными страхами.
Он обнимает меня прижимает меня к груди, а я срываюсь на плачь. У меня нет мыслей, есть только боль, которую я и выплескиваю сейчас. И он рядом. Он держит меня в объятиях до тех пор, пока в дверь не начинает тарабанить Алан.
— Эй, Шестаков, время!
Димка нехотя отстраняется. Вытирает пальцами мои слезы с глаз. Обхватывает мое лицо и всматривается в глаза.
— Я люблю тебя, Сами. И я хочу, чтобы ты была счастлива, детка, слышишь? Просто живи и не думай не о чем плохом. Я оказался пешкой в руках изворотливого ублюдка. Но не ты. Ты доверяла мне, а я подвел, — кривится.