— Думаешь, он и есть тот самый мужчина, который предназначен тебе судьбой? — сияя жемчужно-белой улыбкой, спрашивала ее Ванесса.
Они сидели в комнате с французскими окнами, на которых колыхались полупрозрачные занавески. Где-то внизу ее жених болтал с гостями, которые прибыли тем утром на целой флотилии частных яхт и теперь расхаживали по террасе.
Это торжество скорее напоминало сказку, чем реальность. Изола-ди-Джемма, частный островок семьи Райнеро, был самым настоящим сокровищем.
Однако Кэлли едва замечала пышную растительность этого места, так же как и ряд белых элегантных кресел, соединенных друг с другом белым атласным шлейфом. Она вышла на небольшой балкончик и принялась наблюдать за высоким темноволосым парнем, братом жениха, который пытался прикрепить гардению в петличку своего белого пиджака.
Он прилетел на остров на собственном вертолете за день до того. Поспел как раз к ужину, и когда Кэлли увидела его, у нее во рту пересохло. С тех пор она не переставая думала о нем. Возможно, свадьба сестры и была сказкой, но, с точки зрения Кэлли, именно шафер был принцем.
— Да, — прошептала она, нагнувшись ближе к перилам, чтобы лучше его видеть. — Он просто божественен.
Настоящий Аполлон!
И тут, словно прочитав ее мысли, он взглянул наверх и послал ей очаровательную улыбку, словно бы между ними установилась незримая связь или как будто они скрывали какой-то секрет. У девушки даже голова пошла кругом.
— Так, идите-ка вы обе отсюда к гостям, — скомандовала появившаяся ниоткуда их мать. — Это плохая примета, когда жених встречает гостей без невесты. Да и к тому же, не очень-то хорошо, чтобы подружка невесты развлекала гостей с балкона. Вряд ли это впечатлит твоего будущего тестя, Ванесса.
И это было правдой. Сальваторе Райнеро не был в восторге от того, что его сын женится на американке. Он считал Одри Лейтон и двух ее дочерей охотницами за богатыми женихами, но Эрманно настоял на своем. Он был намерен жениться на Ванессе с согласия отца или без оного.
И надо же было так случиться, что Кэлли тоже понравился один из сыновей этого влиятельного человека, чем она наверняка навлекла бы на себя его гнев, узнай он об этом.
А девушка буквально таяла под взглядом темных глаз этого красавчика, что стоял внизу и смотрел на нее, а чуть позже — от прикосновений больших теплых рук, скользящих по ее спине. Заколдованная его запахом, мужеством, которое буквально-таки исходило от него, она разрешила ему делать с ней все возможное и невозможное, совершенно не заботясь о том, что скажет потом его папочка.
— Мне повезло, что мой брат выбрал в жены твою сестру, — жарко шептал ей на ухо Паоло. — Потому что с собой она привезла такой прекрасный подарок.
Ни один из ее приятелей никогда не говорил с ней в таком поэтическом тоне, от которого женщины просто млеют. Казалось, это осталось в далеком прошлом, еще во времена Ромео и Джульетты.
Кроме того, никто из парней, с которыми общалась Кэлли, так и не рискнул пойти дальше поцелуев, из чего она заключила, что те были еще мальчиками, а этот — настоящий мужчина.
Он танцевал с каждой женщиной так, как будто не видел в зале никого другого, уделяя ей максимально возможное внимание, на которое только способен мужчина. И не важно, была ли та женщина молодой незамужней девицей или солидной вдовой, — каждая была в восторге от его обхождения.
И вот когда праздничные танцы закончились и гости расселись по своим местам, Паоло снова нашел Кэлли.
— Идем со мной, моя красавица, — настаивал он, ведя ее прочь от шума и огней в тень сада. — Я покажу тебе остров. Это будет самая романтическая прогулка при луне.
Даже мысль об этом будоражила воображение девушки. Однако…
— Я бы лучше осталась до тех пор, пока не уедут жених и невеста, — ответила она.
— Но они не уедут, — уверил он ее, открывая бутылку шампанского. — Итальянские свадьбы не заканчиваются с заходом солнца, дорогая. Их празднуют до утра. Так что мы успеем вернуться, и у тебя будет шанс еще раз поздравить их.
Девушке пришлось немного побороться со своей совестью: она понимала, что мать не погладит ее по головке за такое поведение. Однако Кэлли магнитом тянуло к этому человеку.
Пальцы ее сами собой сплелись с его пальцами, и Кэлли последовала за ним через сад на берег.
— Здесь просто восхитительно, — выдохнула она, пораженная зрелищем заката на море.
Паоло загадочно улыбался, его белые зубы сверкали в темноте на фоне смуглой кожи.
— Это еще что, дорогая. Идем дальше.
И вот тогда она ощутила первые сигналы беспокойства. Еще бы ей не волноваться, ведь она почти не знала этого человека. Как будто почувствовав ее тревогу, Паоло сжал ее руку в своей, заглянув ей в лицо.
— Что такое, Кэролайн? Неужели ты совсем не та смелая женщина, за которую я тебя принял, а всего лишь робкая, не избалованная вниманием мужчин девушка? Если ты так сильно переживаешь, то давай остановимся и я отведу тебя к твоей любимой мамочке.
— Нет, — сказала Кэлли, оскорбленная его обидными словами. — Я хочу быть с тобой, Паоло.
И он поцеловал Кэлли. Так не целовал ее никто.
На берегу они наткнулись на хижину, и Паоло ввел Кэлли туда. Здесь и была их волшебная ночь, в течение которой она бесчисленное количество раз слышала на итальянском языке, богатом на цветистые слова и фразы, сотни нежных прозвищ.
Для Паоло было полной неожиданностью узнать истинное положение дел: Кэлли оказалась девственницей. Правда, ему она об этом не сказала.
— Может, ты хочешь, чтобы я остановился? — спросил он, заметив ее скованность.
— Нет. Я хочу тебя так же сильно, как ты, — отвечала ему Кэлли, которую всю трясло то ли от страха перед неизвестными ощущениями, то ли от предчувствия наказания за то, что она делает.
— Ты в этом уверена?
— Да, уверена, уверена, — повторяла она как в исступлении.
Казалось, ее слова не убедили его. Тогда Кэлли выпила шампанского. Это придало ей мужества. Она отставила бутылку и решилась на невозможное: начала действовать сама.
Эти двое уединившихся на берегу людей обрели здесь свое счастье. Кэлли и представить себе не могла, что ей будет так хорошо. Она чуть не сошла с ума от невыразимой нежности. Правда, справедливости ради все же стоит сказать, что счастье это было немного горьковатым на вкус — из-за тревоги перед неизведанным. А вдруг она сделает что-то не так или почувствует совсем не то?
И вдруг на пике его наивысшего наслаждения девушка вскрикнула от боли и оттолкнула Паоло. Шокированный, он прошептал:
— Так ты девственница?
Надо же! Как он до сих пор еще этого не понял?
— Нет, — прошептала она, чтобы успокоить его. — Не думай об этом, Паоло.
Он погладил ее по голове. Его голос был полон сожаления и нежности:
— Все было бы совсем по-другому, если бы я знал раньше…
— Тише, не надо упрекать себя, — мягко запротестовала Кэлли и тут же притянула его к себе. — Я хотела именно так. Пожалуйста, Паоло…
Однако он все еще колебался, и тогда она решилась на то, на что, бывает, не решается и зрелая женщина: она стала ласкать его сама.
На этот раз через некоторое время ей удалось его убедить, что с ней можно общаться.
— Да, теперь я вижу, что ты действительно хочешь меня, дорогая. — И Паоло подарил ей блаженные ощущения.
Правда, сам пик удовольствия Кэлли пришлось инсценировать, со всякими криками-стонами, потому что своего опыта у нее не было, а опыт, подсмотренный у чужих — на экране телевизора, — был не ее собственным, а заимствованным.
Спустя некоторое время Паоло потянулся и лениво проговорил:
— Ладно, отдохнем и начнем сначала. И в следующий раз у тебя непременно все получится, дорогая.
Кэлли едва не задохнулась от возмущения. Ее рот так и остался открытым. Не зная, что сказать, она ответила ложью:
— Не понимаю, что ты имеешь в виду, Паоло.
— Нет, моя милая, — криво усмехнулся он, — ты все прекрасно понимаешь. Я привел тебя сюда не только для того, чтобы самому получить удовольствие. Мне бы не хотелось, чтобы ты притворялась. По крайней мере, со мной.
— Кажется, тебе становится все хуже и хуже, Кэролайн, — произнес Паоло. — Ты уверена, что тебя не укачивает в самолетах? Чем я могу помочь?
Какая забота, однако! Можно подумать, галантный мужчина готов к услугам женщины и спешит на помощь.
Прошлое так живо встало у нее перед глазами, что Кэлли с трудом вернулась к реальному моменту и со странным выражением посмотрела Паоло в лицо. Неужто это тот самый мужчина?
— Не надо мне помогать, — проговорила она наконец. — Со мной все в порядке.
— Что-то не верится. Кажется, я задел тебя за живое? Побеспокоил совесть?
— Ты лишний раз доказал, что можешь быть очень черствым, — покачала головой Кэлли. — Мне казалось, я уже забыла об этом.
— Черствым?
— Именно. Только полный подонок мог напомнить мне о самой неприятной ночи за всю мою жизнь. Ты вытащил эту ночь из прошлого, где она была похоронена, как раз тогда, когда мне и так тяжело. Вспомни: у меня погибла сестра, у тебя брат, и на нашем попечении осталось двое сирот.
— Едва ли они сироты, Кэролайн, — сухо заметил он, не желая давать свои комментарии на обидные обвинения. — У детей есть дедушка, бабушка и дядя, которые горячо любят их.
— У них еще есть тетя. И мне они небезразличны также, как и тебе и твоим родителям.
— Да неужели? — Паоло задумчиво провел рукой по подбородку и стрельнул в нее подозрительным взглядом. О, эти черные глаза! — Может, я ошибаюсь — что случается крайне редко, — но мы с тобой уже обсуждали этот предмет пару дней назад, нет? Тетя ты для них только формально, так уж вышло, дорогая. Пускай тебе и трудно с этим смириться.
Так-так, наконец-то мы приближаемся к реальной сути, вопроса.
Кэлли насторожилась. Взяв себя в руки, чтобы голос не дрожал, она произнесла:
— Твое обвинение попросту лживо. Это же смешно! Ты и представить себе не можешь, какие сильные узы связывают меня с этими детьми.