Сначала хтарка напряглась и очень испугалась, а затем на ее лицо наползла маска ярости, совершенно несвойственная уверенной в себе Яне.
Девушка открыла рот, и из него вылетели родные до боли слова русского матерного. Профессор непонимающе посмотрел на меня и удивился еще больше, увидев мою широкую улыбку.
– Все сказала? – тихо спросил я на русском языке, коего не забыл благодаря тяжелой жизни, коллизии которой постоянно нуждались в матерных эпитетах.
Теперь пришло время удивляться той, кто поселился в теле Яны.
– Ты кто?
– Милая, сначала ты посоветовала мне сменить ориентацию и очень нелестно отозвалась о моих же родственниках, а теперь спрашиваешь, кто я?
– Боже, – выдохнула девушка и вдруг заплакала, задергавшись от невозможности закрыть лицо руками.
Я прекрасно понимал ее чувства, поэтому уже хотел отвязать от стула, но внезапно тело хтарки выгнуло дугой и затрясло.
– Это атака души Яны, – сообщил мне профессор то, о чем мне было и так известно.
Я схватил обеими руками мотающуюся из стороны в сторону голову девушки. Шишка на лбу, расплывающиеся синяки и закатившиеся глаза на таком знакомом мне лице выглядели пугающе.
– Яна. Яна! Это я, Ван! Рядом профессор. Слушай, мы вытащим тебя, клянусь! Вытащим! Только успокойся!
Не знаю, то ли душа Яны услышала меня, то ли у нее закончились силы, но тело в моих руках вдруг обмякло.
Через минуту девушка открыла глаза и вновь заплакала. Я знал, как это страшно – жить в краденом теле и не иметь силы вырваться, но, несмотря на жалость, пока решил оставить все как есть.
– Как тебя зовут?
– Таня, – всхлипнув, ответила она.
– Я из Таганрога, а ты?
– Из Донецка.
– О, почти соседи. Так, девочка, давай подробно рассказывай все, что с тобой стряслось, а затем мы подумаем, как нам поступать дальше.
История менеджера по персоналу из украинского города очень напоминала мою собственную. Только ее жизнь оборвала не пуля, а пьяная блондинка за рулем. После гибели она оказалась в «камне душ». Ее приключения в этом мире были значительно короче моих, но тоже изрядно обагрены кровь. Таня успела зарезать имперского советника, находясь в теле его жены, и едва не добралась до императрицы, используя для этого тело дальней родственницы бывшей сатарской княгини. Самым неприятным в рассказе Тани было то, что ее кукловодами оказались дари.
Закончив расспросы, мы развязали девушку и уложили ее спать на моей походной постели.
– Что скажешь? – спросил я Руга, когда мы вышли под звездное небо.
– Жаль Яну, хоть эта девочка в свое время и выпила немало моей крови.
– Я не об этом. Мы можем что-то сделать?
– Могу ядом напоить, чтобы просто уснула и отошла без боли.
– Проф, до этой «гениальной» мысли я мог бы и сам додуматься! – Меня разозлило то, что профессор даже не попытался придумать хоть что-нибудь. – Нам нужно их как-то вытягивать. Причем обеих.
– Ты сошел с ума! – вдруг взорвался Руг. Его спокойствие лишь казалось равнодушием, а на самом деле было просто апатией от бессилия. Теперь же профессора прорвало. – Что я могу сделать?! Чтобы вытянуть твою землячку, мне нужно как минимум иметь камень. К тому же необходимо новое тело. В твоем случае нам просто повезло, и не только потому, что нашелся подходящий носитель. Там вообще все было сделано наугад. Я даже не уверен, что вспомню последовательность заклинаний и рун. Все приходилось делать по наитию.
– Так, проф, давай немного помолчим, – предложил я, больше успокаивая себя, чем его.
Со стороны мы выглядели довольно странно: два полумонстра – один в серой, другой в черной чешуе – вели научный диспут на повышенных тонах.
– Проф, если мне не изменяет память, в императорском дворце ты тоже говорил, что ничего не получится?
– Повторяю для глухих: нам невероятно повезло.
– А еще я помню, как мы немного подумали и все же нашли выход из безвыходной ситуации. Давай попробуем разложить проблему на составные части.
– Давай, – вздохнул профессор и, скрипнув чешуйками брони, присел на половинку огромного мельничного круга. Все-таки он был и остается ученым, для которого понятие «невозможно» является прежде всего предметом изучения.
– Что нам нужно для того, чтобы Таня получила новое тело? – присел я рядом с профессором, положив шлем на камень.
– Для начала это самое тело и «камень душ», но у нас нет ни того, ни другого.
– Стоп, давай не лезть в дебри. Разбираем проблемы по порядку. Вопрос второй: что нам нужно, чтобы душа Яны осталась в родном теле?
– Это невозможно – она погибнет в любом случае!
– Проф, – максимально спокойно сказал я, – я спросил не: «Что с ней случится?» – а: «Что нам нужно, чтобы душа Яны осталась в теле?»
– Как минимум в ее теле не должно быть ничего лишнего.
– Поэтому, – продолжил я фразу за профессора, – необходимо извлечь оттуда Таню, не убивая Яну.
– Невозможно, душа «джинна» покидает тело только со смертью. И сделает она это вместе с душой Яны.
Уже пока задавал последний вопрос, меня вдруг посетила мысль, что он изначально неправильный и дело совсем не в том, как сохранить жизнь телу, а в том, как освободить его от чужой души.
Повернувшись к профессору, я увидел его внимательный взгляд. Идей у Руга не было, поэтому он ловил малейшие намеки на озарение в моем взгляде.
– Что?
– Если тело хтарки умрет, то душа Тани вернется в камень. А если после этого мы оживим тело, что случится с душой Яны?
– Не знаю, кто и что тебе говорил, но некромантия – это сказки. Тело без души существовать не может.
– Да ну, а как же тело небезызвестного тебе Герда Марана?
– Ну, не знаю…
Доводов профессора я слушать не стал – меня, как говорится, понесло:
– Когда Лован убил меня в теле генерала, ты был рядом?
– Да, – тихо сказал профессор, явно боясь спугнуть мое наитие.
– И в какой момент моя душа вернулась в камень?
– Так сразу же и вернулась. – Он по-прежнему не понимал, к чему я клоню. И дело совсем не в том, что простой менеджер вдруг оказался умнее опытного ученого, просто за моими плечами стояло знание земной медицины, точнее, не знание, а просто понимание основных вех в ее развитии.
– Вот именно, а я точно помню, что Лован бил генерала в сердце, а не в голову.
– Да какая разница, мозг без сердца жить не будет.
– А вот тут вы ошибаетесь, мой наиученейший друг, мозг может прожить без кровообращения минуты три. Так что меня утянуло в камень значительно раньше, чем тело покинул настоящий хозяин, но с проткнутым сердцем ему от этого факта легче не стало. И кстати, врачи в моем мире очень лихо запускают остановившиеся сердца. – Профессор хотел возразить, но я не дал ему такой возможности. – Но для начала мы должны решить первую проблему.
– Какую? – напрягся Руг. Вообще-то он был очень умным человеком, но больше теоретиком, чем практиком, и пока не привык думать в стрессовом режиме.
– Камень и новое тело. Причем камень нам нужен в первую очередь.
– Правильно, – наконец-то включился профессор. И тут же затронул проблему, о которой я не подумал. – Нам нужно точно знать, когда душа твоей землячки вернется в «камень душ», и не допустить ее возвращения в тело после оживления Яны.
– А такое может случиться?
– Понятия не имею, но перестраховаться не помешает. – Неожиданно Руг приосанился и гордо вскинул подбородок. – И вообще теперь я… то есть мы… знаем о «камне душ» намного больше даже Хорама Странника.
Гордость ученого была вполне понятна – этот самый Хорам являлся древним исследователем артефактов и кумиром Руга-Ургена.
Внезапно радость ученого омрачилась неожиданной мыслью.
– Но как мы сможем сначала остановить сердце Яны, а затем его запустить?
– Не догадываешься? Ведь ты даже глазки строил нужному нам специалисту. Ох и доиграешься, что Никора обломает о тебя десяток скалок.
Солидный профессор внезапно как-то сдулся и даже покраснел.
В такие моменты становится понятна тяжесть ноши ученых и стратегов. В то же время по достоинству оцениваешь незатейливую жизнь тактиков и простых солдат. Когда не видно просвета, мозг буквально пухнет, пытаясь найти выход, а как только стратегическое решение найдено, все становится просто и понятно.
– Шип, – подозвал я околачивающегося неподалеку «ящера», – сейчас поедешь к маркизу, то есть герцогу. Пусть хоть трясет своих агентов, но ответит на мои вопросы.
Выбор посланника был не случаен – бывший убийца помимо хорошей реакции имел неплохую память, да и убедительная харизма позволит ему пройти через «свиту» новоиспеченного герцога Увиера, как нож сквозь масло.
Кстати, новость о согласии императрицы отдать Кардею герцогство до меня донес тот самый несчастный ординарец, вот только за всеми перипетиями она застряла где-то в районе мозжечка. Теперь же, когда стало поспокойней, я наконец-то осознал наш общий с Саватом успех.
Надо бы поздравить Савата с повышением, а то как-то неудобно получилось.
Основная часть моего отряда и новости от герцога прибыли практически одновременно, и если с подчиненными Морофа все было в порядке, то ответы на мои вопросы оказались полезными лишь частично.
Во-первых, на границе герцогства действительно видели бродячий цирк-зверинец. Во-вторых, присланный императрицей граф вспомнил, что слишком неожиданно напился на последнем постоялом дворе. Третий же пункт в моем списке вопросов вообще остался без вразумительного ответа – никто из агентов Савата ничего не слышал о надолго уснувшей девушке, а гонцы до основных обителей местных целителей доберутся еще не скоро.
Приехавшая с Морофом знахарка тоже не смогла нас порадовать сведениями о больных девушках. С другой стороны, это пока была наименее насущная проблема – конечно, не хотелось подвергать Таню долгим кошмарам из прошлого Яны, но она некоторое время сможет посидеть и в «камне душ».
Закончив со стратегией, я занялся тактикой – все тактические наработки летели к черту: ведь скоро нам предстоит схлестнуться с дари, а это совершенно другие «танцы».